Дмитрий Казаков - Маг без магии

Он выдержал взгляд человека на черном коне, не опустив глаз, но ни единым движением не выдал своих чувств. Торгрим проехал дальше и несколько раз оглянулся.

Вслед за правителем и его приближенными полилась река конных латников. Сотни копыт месили дорогу, слышались смех и бряцание оружия.

– Куда это он войско повел? – поинтересовался один из охранников обоза у другого. Харальд, расположившийся рядом, хорошо слышал их разговор. – Неужто опять воевать собрался? Все ему мало!

– Разве это войско? – пренебрежительно сплюнул второй охранник, тощий и длинный, словно копье в его руке. – Всего пара тысяч конных! Я слышал, что один из его новых вассалов взбунтовался, из тех, которые присягнули прошлым летом. Отправился усмирять.

– Даже от любимого дела оторвался! – хмыкнул первый.

– Это от пива, что ли?

– Нет, – вовсю зубоскалил первый наемник – Его и с собой взять можно От составления этих, как их… статутов! Правил, по которым жить должно!

Железный поток иссяк, потянулись огромные возы с обозным имуществом Они занимали всю ширину дороги, и приходилось по-прежнему стоять в ожидании. Солнце неторопливо ползло по небу, отмеряя время.

Вечер застал их в пути, когда до развилки и стоящего на ней постоялого двора осталось несколько верст. Пока добрались, стемнело окончательно, небо, затянутое облаками, надвинулось, точно тяжелая каменная крыша.

Встретил путников крепкий слуга с факелом. Распространяя вокруг запах горячей смолы, забрал у прибывших лошадей и ушел, оставив их во мраке.

– Подразумевается, – сказал Харальд, усмехнувшись, – что дорогу к двери мы найдем без света!

Йофрид на шутку не отреагировала.

Молча они пересекли неширокий двор и вошли в дом. Внутри было чадно. На кухне, скорее всего, что-то подгорело, и под потолком плавал едкий сизый дым. Но, судя по крикам и хохоту, он никому не мешал.

Слышался противный визг дудок, а в середине зала, освобожденного от столов, тяжело бухая сапогами и молодецки покрикивая, плясали двое бородатых мужиков в одинаковых зеленых кафтанах.

– Охотники на магов гуляют, – сказал появившийся откуда-то сбоку хозяин – Большая добыча у них.

Настоящую ведьму вчера сожгли, почти Владетельницу. Саломея ее звали.

Харальд вздрогнул, краем глаза заметил, как переменилась в лице Йофрид. Они слышали, конечно, про людей, посвятивших жизнь войне с колдунами, но столкнулись с ними впервые.

Но хозяин испуг гостей истолковал по-своему.

– Комнаты есть свободные, – поспешно проговорил он, – но ужинать придется там. Тут не получится, все занято.

Зал был переполнен. Народ чуть не падал с лавок, теснясь по трое на тех местах, где обычно сидел один. И большинство – в зеленой одежде, с бородами и свободно падающими на плечи длинными волосами. Дикие, угрюмые глаза блестели на загорелых лицах.

Наметанный глаз Харальда выделил ножи на поясах, длинные и из хорошей стали. В углу грудой лежали рогатины и топоры.

– Пойдем в комнату, – сказал Харальд.

Йофрид молча кивнула.

Хозяин проводил их по узкому сырому коридору. Свеча в его руке потрескивала, выхватывая из мрака истершиеся половицы, стены, кое-где покрытые плесенью.

Комната, вопреки всем опасениям, оказалась вполне приличной. Хозяин поджег от своей свечи стоящий на столе огарок, затем ушел, но сразу же вернулся, принеся на блюде ужин: холодное мясо с хреном, кувшин пива и половину круга сыра.

Харальд принялся за еду, Йофрид, не говоря ни слова, стянула сапоги и улеглась на кровать лицом к стене.

Мясо показалось невкусным, сыр – жестким, а пиво и вовсе не полилось в рот, хотя после долгого пути Харальд ощущал и голод и жажду.

– Куда завтра направишься? – спросил он, отодвигая от себя почти полный кувшин. На сердце было муторно и тоскливо, подумалось отчего-то, что все путешествие на юг, несмотря на успех, оказалось одной большой ошибкой.

– Не знаю, – глухо ответила Йофрид. – На север, скорее всего. Надо повидать родителей…

– Не уезжай, – неожиданно для себя сказал Харальд.

– Почему? – она повернулась, в глазах ее было удивление и еще что-то, подозрительно похожее на радость.

– Потому что я не хочу с тобой расставаться. – Язык двигался, словно костяной, и выговорить каждое слово стоило немалого труда.

– Не хочешь? – Она села, блестящие волнистые волосы рассыпались по плечам. – Боишься, что без моей магии не сможешь освободить сына?

– Нет, – ответил Харальд почти спокойно, ощущая, как где-то в глубине рождается сладостная дрожь. – Просто мне нравится быть рядом с тобой, мне приятно видеть тебя, слышать твой голос…

Он говорил и был не в силах прерваться, и глаза Йофрид становились другими. В них появился теплый, ласковый свет.

Харальд не заметил, как она оказалась рядом. Просто вдруг руки легли ему на плечи, а шелковистые волосы коснулись щек.

– Глупый, – сказала она. – Хватит говорить. Я уже все поняла и останусь с тобой.

Огарок на столе, затрещав в последний раз, целомудренно погас.

– У нас будет не так много времени, – сказал Харальд, когда они с Йофрид въехали в пределы Бабиля.

– Почему? – поинтересовалась она, не переставая глядеть по сторонам. Город оказался велик, никак не меньше Тира, но менее красив. Дома из скучного серого камня, а то и из дерева, запах нечистот, тянущийся от сточных канав, хмурые, спешащие куда-то люди.

Нет, Бабиль ей совсем не понравился.

А вот Харальд, судя по виду, ощущал себя тут как рыба в воде. Глаза загорелись еще на той стороне Серебряной реки, а с лица не сходила восторженная ухмылка.

– Служители Больного Бога желали схватить меня год назад, – ответил он, направляя коня в проулок, такой узкий, что в нем не разъехались бы и двое всадников. – Надеюсь, что за двенадцать месяцев пыл их угас, а бдительность притупилась. Но все равно, как только любой из их соглядатаев заметит меня, нам тут же обеспечены серьезные неприятности. Так что мы должны действовать быстро… и незаметно.

Начал он с того, что привел Йофрид на постоялый двор, хуже которого ей видеть не приходилось. Забор покосился от старости, доски торчали в разные стороны, словно кривые зубы. Здание выглядело заброшенным, несколько окон были заколочены крест-накрест, крыша просела, а над дверью болталась ржавая вывеска, изображение на которой нельзя было рассмотреть.

– Что здесь нарисовано, никто не знает, – слезая с коня, сказал Харальд с такой гордостью, словно привез спутницу в роскошный дворец. – Но вот уже тридцать лет это место называют «Ржавой дырой»!