Веда Корнилова - Эрбат. Пленники дорог

Ну, вначале мне чужие смешки просто неприятны были, а потом и вовсе не до них стало. Внезапно у меня в душе опасность появилась. Да нет, неправильно так сказать. Она там не просто появилась, а будто в колокол кто ударил. В чем дело? Через секунду все поняла: это душа предка сигнал мне подает, а еще через миг я уже знала, в чем дело. Та — ак… Вот он, тот, о ком идет речь… Этот мужчина чуть посторонился, пропуская нас, успев, однако, окинуть всех при этом цепким взглядом. Ой, дела!.. Что делать-то? Скажи я охранникам, в чем дело, так они на мои слова внимания не обратят, в лучшем случае лишь ухмыльнутся: сдурела, мол, баба, плетет невесть что в надежде удрать под шумок! Да и некогда в объяснения пускаться… А время тем временем на мгновения идет… Подскажите, как поступить, Пресветлые Небеса! А, ладно, нашла о чем думать! На мне сейчас и без того грехов, да уголовных статей висит не меньше, чем по осени репейника на бродячей собаке! Одним больше… Все, дольше с решением тянуть нельзя! Главное — успеть!

Стражники не успели ничего понять, да они и не ожидали, что их подопечная, до того послушно шедшая между ними, внезапно метнется в сторону, прямо за спину невысокому темноволосому мужчине с густой бородой, в богатой иноземной одежде, поднимающемуся по лестнице в зал. Я уже привычным жестом для себя обхватила левой рукой его шею, оказавшуюся под окладистой бородой неожиданно сильной и мускулистой…

И тут выяснилось, что этот мужчина был вовсе не так прост. А может, и сам был настороже, нутром почуял опасность, и даже успел чуть ко мне развернуться. О, Пресветлые Небеса, да его просто так не возьмешь! Это не те разини, что напали на обоз, а куда более опасный враг. Ладно, это не такая сложная задача, я ведь могу и по-другому! Мы с ним ударили друг друга почти одновременно: я еще сильнее сжала левой рукой его шею, а правой рукой уперлась в кость над ухом, один рывок вверх — и раздался мерзкий хруст разломанных под черепом позвонков, а он, в свою очередь, поняв, что творится неладное, с немалой силой успел ударить меня куда-то в живот сложенными в клюв пальцами левой руки. Правда, я на долю секунды опередила его…

Пока он мешком оседал на пол, я успела изо всех сил нанести удар кулаком по его правой руке. Там что-то стеклянно хрустнуло, но я ударила еще раз, и уже у упавшего на пол мужчины изо всех сил наступила на всю ту же правую руку, давя нечто бесцветное, полупрозрачное, шевелящееся, похожее на полураздавленного червя, грязноватой струйкой вытекающее из-под широкого рукава иноземного одеяния…

Все произошло так быстро, что никто из охраняющих меня стражников не успел вмешаться в нашу молниеносную схватку. Когда же охранники, наконец, протерли глаза, кое-что сообразили и подскочили к нам, заламывая мне руки за спину, я уже и сама согнулась от острой боли, волной расходящейся по всему телу от той точки, в которую пришелся мгновенный удар пальцев мужчины. Онемело и перестало слушаться тело, руки-ноги безвольно повисли, словно они были сделаны из тряпок, сердце почти не билось, перед глазами будто закружил рой из мелких мух… Звуки доходили, как сквозь вату… Боль причиняло любое движение, а от резких движений охранников, выкручивающих мне руки, впору было закричать в полный голос. Может быть, я бы именно так и поступила, да хуже всего было то, что я не то, что крикнуть, я почти не могла даже дышать, не говоря о уж том, чтоб издать хоть один звук. Будто кто-то огромный с такой силой наступил мне на грудь и заодно так сдавил горло, что туда почти не попадало воздуха.

А еще через пару секунд на меня навалились еще несколько спешно подбежавших охранников, кто-то кричал, завизжали женщины… Возникающую панику перекрыл незнакомый властный голос, отдающий команды… Меня подхватили, и чуть ли не на руках то ли потащили, то ли поволокли куда-то, подальше от посторонних глаз. Хотя я самостоятельно не могла идти и судорожно пыталась вздохнуть, а все же сумела отметить частью бокового зрения, как набежавшие на лестницу охранники яростно давили копьями и острыми пиками нечто… Не напрасно я, выходит, пострадала.

Более — менее пришла в себя в какой-то полупустой комнате, и то оттого, что один из охранников довольно грубо потряс меня за плечо. Боль отступила совсем немного, но разогнуться я по-прежнему не могла, так же, впрочем, как все еще не могла нормально дышать. Так что послать грубияна туда, куда ему положено, я тоже было не в состоянии. Единственное, что рассмотрела сквозь мелькание мушек перед глазами, так это высокого худощавого мужчину, стоявшего напротив меня. Он о чем-то спросил меня, но я лишь потрясла головой — понимай, мужик, как хочешь то, что я хотела тебе сказать, и снова закрыла глаза. Отстань, не до тебя!

Через минуту снова пришлось открывать глаза. Около меня присела пожилая женщина, которая, расстегнув мою рубашку, осматривала меня, вернее, то место, куда меня ударил черноволосый мужчина. Затем она что-то сказала мужчине, но из их разговора я расслышала только одно слово — беркут. А потом вскрикнула уже я: это женщина умело нажала на какие-то точки около места удара, и после новой короткой вспышки боли онемение стало отступать, а еще чуть позже я уже смогла разогнуться и наконец-то перевести дух. Мошки перед глазами исчезли. Женщины уже не было, а мужчина сидел за столом, напротив меня. За отдельным столиком с кучей бумаг и горой заточенных перьев сидел писец.

— Ну как, полегчало?

— Как сказать… Более или менее… Во всяком случае, дышать я уже могу…

— Думаю, мне стоит представиться — заговорил мужчина. — Меня зовут Кеир, и я один из помощников главы тайной службы нашей страны. В данный момент являюсь дознавателем по вашему делу. Место, где вы находитесь — допросная. Предупреждаю: наша беседа записывается. Надеюсь, вы в состоянии отвечать на мои вопросы? Боль у вас должна ослабеть, так что не стоит уклоняться от разговора.

— Это смотря с какой стороны посмотреть — я все еще с трудом переводила дух. И пальцы, застегивающие рубашку, почти не слушались. — Как он меня… Все еще в себя придти не могу…

— Знаете, это меня тоже удивляет — пожал плечами дознаватель. — После такого удара вы должны были мгновенно умереть на месте, а вместо этого не только живы, но даже в состоянии разговаривать. Невероятно, но он промахнулся!

— Кто — он?

— Об этом позже. Давайте уточним насчет вас. Вас звать Лиана…

— Лия.

— Простите?

— Мне больше нравится, когда меня называют Лия.

— Хорошо. Пусть будет Лия. Вы родились в деревне…

— В поселке.

— Прошу прощения — в поселке Большой Двор. Ваши родители…

Интересно, а сколько ему лет, этому дознавателю? На первый взгляд не больше тридцати пяти, хотя и у него уже седина виски посеребрила. Милый, улыбчивый, располагающий к себе человек. Светло-русые волосы, голубые глаза, в речи чуть заметен северный говор. Значит, уроженец нашей страны, ведь северный окающий говор не спрятать, пробивается даже спустя годы. Внешне простой, довольно симпатичный мужчина, каких тысячи, спокойный голос, внимательный взгляд… Я его особо не слушала — дышать, да и шевелиться тоже все еще было очень тяжело.