Вера Семенова - Имеющие Право

— Нашедшие Бессмертие? Кто это?

— Госпожа Ливингстон, — Лафти небрежно поклонился, — рекомендую вернуться в исходное состояние вселенской скорби. Кстати, учитывая, что вы три дня ничего не ели, это неплохое средство похудеть. Тяжелых предметов в комнате нет, — прибавил он поспешно, — я проверял.

Фэрелья только головой покачала, глядя на изменившееся лицо Эстер.

Та действительно, вскочив с кровати, некоторое время безуспешно оглядывалась, но вдруг успокоилась и села.

— Прекрасно, — произнесла она, плотно сжимая губы после каждого слова и глядя в одну точку. — Твой план ведь был не единственным, правда? Думаю, если я пойду к кому-то еще из ваших… Двенадцати, в недобрый час они попались на моем пути, они не откажутся от моего общества. Подозреваю, что ты им надоел еще больше, чем мне, поскольку являешься самым умным.

— А я и есть самый умный, — Лафти широко улыбнулся. — Что и требовалось доказать.

— Ты сказал, что у тебя есть какой-то новый план?

— То есть мы разумно и спокойно работаем дальше? Истерики, воплей, попыток прыгнуть в канал не будет?

— Если мы все быстро закончим, и я от вас избавлюсь, — Эстер глухо выдохнула сквозь зубы, — я согласна потерпеть несколько дней.

— Ну что же, — Лафти бодро потер руки. — Прекрасно, мы переходим от глубокого уныния и апатии к замечательной перспективе быстро исполнить свою миссию на земле и с чистой совестью свести счеты с жизнью. Тоже неизмеримый по своей глупости поступок, но для нас гораздо более выгодный. Итак, прошу слушать внимательно всех, кто способен меня понять. К Фэрелье это, конечно, не относится.

Он вновь открыл ноутбук и ногтем пощелкал по клавишам.

— Институт Бессмертия, получивший в результате своих опытов матрицу Права, был закрыт четыреста лет назад. Официально это объяснялось тем, что необходимость в дальнейших опытах невелика, и они слишком дорогостоящи. Имена ученых, создавших формулу Бессмертия, теперь не более чем имена, и никто не знает, истинные они или вымышленные. И существовали ли эти люди на самом деле. Но когда вы хотите найти какую-то нужную вам информацию — не стоит заказывать расследование в специальных агентствах за огромные деньги! И не стоит сидеть ночами, копаясь в сети, пока ваши глаза не приобретут цвет стоп-сигналов! Спросите лучше у мерзкого и злобного Лафти, и он вам все расскажет!

Совсем немного усилий, и открывается один весьма любопытный факт. Основателей Института Бессмертия было пятеро. У каждого из них есть прямые потомки. И все они, что интересно, занимаются одним и тем же делом. Не имеющим государственно важного значения, но требующим время от времени собираться вместе и обсуждать всякую ерунду. Представьте, это когда человек сто набивается в одну комнату, все сначала слушают одного полудурка, несущего разную дребедень, и спят под его аккомпанемент, а потом делают вид, что им было безумно интересно и пытаются вспомнить, о чем он говорил, чтобы задать вопрос.

— Ты сам-то понимаешь, что хотел сказать? — прервала его Эстер. — Прежде чем требовать это от нас?

— Хорошо, для совсем непонятливых я могу почитать вслух, — Лафти пролистал на экране несколько страниц. — Тридцать Шестой Конгресс Европейской Писательской гильдии состоится 25–26 апреля в Лидо-Хаус, Венеция. На нем выступят… ну, это неинтересно, никто этих имен все равно не запомнит… Регистрационный взнос составляет… тоже знать необязательно, мы пройдем и так…Одним словом, сборище имеет прямую связь с Институтом Бессмертия. Хотя бы потому, что потомки его основателей периодически портят бумагу написанием странных текстов, а потом встречаются по этому поводу. Они все там будут, все пятеро. Не кажется ли вам, о мои многомудрые слушатели, что мы просто обязаны посетить данное мероприятие?

— Слушай, — Эстер остановилась перед ним, уперев руки в бока. Ее лицо внезапно стало почти прежним, потеряв выражение смертельной тоски, а это могло означать только, что ее полностью захватила какая-то мысль. — А зачем я вам для всего этого нужна? Идите сами на этот свой конгресс, ищите там кого хотите и выясняйте у них что хотите. Я-то здесь при чем?

Лафти посмотрел на нее с легкой растерянностью, словно она ляпнула исключительную глупость, что прежде ей свойственно не было.

— Ты разве еще не поняла, Эстер Ливингстон, что выдержать наше общество могут очень немногие? Не говоря уже о том, чтобы отвечать на наши вопросы. Вот Фэрелью это всегда расстраивало, что у нее так мало избранников, способных находиться рядом с ней, иначе она вообще не вылезала бы из постели.

Фэрелья, впрочем, не обратила на его слова особого внимания, поскольку мечтательно улыбалась.

— В Лидо весной очень красиво. Вообще прекрасно, что они выбрали Венецию, чтобы встретиться. Мне всегда хотелось здесь находиться подольше.

Эстер посмотрела в окно поверх головы Лафти, который вновь увлеченно бегал глазами по экрану. Прямо внизу, под окнами мансарды, одна за другой плыли длинные гондолы, поворачивая за угол дома. Если поднять глаза, везде за чередой крыш мелькала черная вода и движущиеся по ней огни. Смех, гомон и волшебство наполняли единственный в мире город, где она до того была всего один раз и куда она обязательно хотела приехать вместе с Вэлом.

Эстер вцепилась в подоконник. Она понимала, что плачет, хотя глаза у нее были сухие, но лицо стянуло так, что невозможно было не только произнести слово, но даже вдохнуть как следует. Повернуться она тоже не могла, и поэтому не видела, что двое странных существ, неизвестно что из себя представляющих и по непонятной случайности ставших ее спутниками, смотрят на нее во все глаза. Понимания и сочувствия, разумеется, в их взглядах не было. Но зато отчетливо читалась легкая зависть.

Когда Эстер вошла в залитый солнцем вестибюль конгресс-центра в Лидо и пересекла его наискосок, решительно стуча высокими каблуками по каменному полу, она уже чувствовала себя слегка получше. По крайней мере, выворачивающее наизнанку отчаяние слегка притупилось — видимо, сознание понимало, что дальше надо как-то существовать с тем фактом, что Вэла она больше не увидит.

Девушки за стойкой регистрации делегатов конгресса делали все, что в их силах. чтобы не скучать. Шел второй день, толпа схлынула, поэтому одна задумчиво красила ногти, каждый раз придирчиво стирая результат труда и начиная заново, а вторая — видимо, попавшая сюда менее случайно — читала книжку, правда, в подозрительно разноцветной обложке.

— Моя фамилия Ливингстон, — сказала Эстер в пространство. — Я регистрировалась вчера.

Слегка помедлив, она послала импульс Имеющей Право через хэнди-передатчик — видимо, характер у нее совсем испортился. Обе девушки моментально вскочили, правда, вышколенностью стюардесс Трансатлантической авиакомпании они похвастаться не могли, к тому же любопытство, возникшее на их лицах, перебивало все остальные чувства. Похоже, что Имеющих право, спокойно подходящих к столу без свиты и охраны и одетых в заурядную полосатую кофточку и джинсы, девушки встречали в своей жизни нечасто.