Ольга Кузнецова - Просто солги

Я разлепляю веки медленно, осторожно, несколько раз хлопаю ресницами, и тут же несколько непрошенных слез выкатывается из моих глаз.

Я обнаруживаю себя на узком подоконнике открытого окна — не на карнизе, как привыкла в доме с синими стеклами. В воздухе ночь, но ночь не спокойная — с какими-то западающими в душу помехами. Как в плохо настроенном радио. Невовремя вспоминаю, что здесь тоже нельзя убрать звук — не предусмотрено.

Нельзя погасить вызывающую яркость обнаженной луны, светящей прямо в глаза. Нельзя, нажав на кнопку, согнать вместе облака и заставить их изрыгнуть из себя дождь. Нельзя заставить — не предусмотрено.

Нельзя перезапустить свою память, перемотать свою жизнь на пару месяцев назад. Не для того, чтобы исправить, — просто чтобы снова все это пережить, услышать, почувствовать.

А сейчас хочется нажать на паузу. На секунду остановить жизнь.

Что там говорил Ким? Игра, в которой нельзя сохраниться?

Если бы он сейчас был рядом, я бы похлопала его по плечу и сказала бы: "Не дрейфь, Ким. Кесси все устроит". Он бы сделал вид, что поверил мне, а сам бы потом все равно разработал бы свой план. Идеальный план.

Я вспоминаю о том, что Ким и Джен должны были пожениться этой весной: обменяться кольцами, клятвами верности и полными нежности взглядом. А я должна была быть на этой свадьбе подружкой невесты, если бы не сбежала в дом с синими окнами.

Представляю, каково им сейчас. Возможно, они даже сейчас спят на кровати в "моей комнате" или чем они там занимаются… Возможно, Шон просто сказал Киму, что теперь со мной все в порядке, и он больше не беспокоится. Устраивает себе маленький отпуск, нажимает на паузу, стирает мое лицо из своей памяти.

Наверное, это даже хорошо, что я не знаю, как он выглядит, а помню только его голос и частое дыхание. Но, наверное, даже это я никогда не смогу выбросить из моей головы. Это как выключить звук.

Не предусмотрено.

Быть Кесси — это такой образ жизни. Быть Кесси — это значит чувствовать, слышать, ощущать.

Быть Кесси это совсем не то же самое, что быть Джо, Шоном или Леей. Даже не одно и то же, что быть Кимом.

И когда-нибудь мне придется заплатить слишком большую цену за то, что я была "Просто Кесси". Маленькой Лгуньей Кесси, которая слишком много чувствовала.

Передозировка чувств, — наверняка именно так напишут в моем заключении о смерти.

…

Я встречаю его в парке.

(Почему все всегда происходит именно в парке?)

Он живой и пока еще материальный. Мне кажется. Но смотрит как-то виновато, как будто я должна была волноваться, а он не позвонил. Как будто у нас действительно семейная идиллия. Как будто мы оба никогда не переступали порог дома с синими окнами.

Он приветственно кивает, но не до конца искренне. Сдавленно. Как будто ему противен сам факт нашего знакомства. Как будто я была для него одной из тех сучек на одну ночь, чье имя и лицо по обоюдной договоренности на следующий день забывается.

— Джо? — спрашиваю я. По привычке. Всегда спрашивала, точно с трудом верила, он ли это.

Он было открывает рот, но оттуда вырывается только воздух. Я догадываюсь, что он хотел мне сказать: "…пасхальный кролик, Кесси?.."

Я осторожно прищуриваюсь — пытаюсь копировать его манеру — и начинаю внимательно изучать его, играть с ним в игру "Найди десять отличий". Но он действительно не похож на прежнего Джо, того, что я знала. На нем белая футболка — только неприличной надписи не хватает — и черные джинсы. Белое на черном, старое на новом, хорошее на плохом, Джо на…?

Единственное отличие, которое замечаю не сразу: ухмылка уже не такая опасная. Как у хищника, которому подпилили клыки и обрезали когти.

Джо дышит медленно, а еще от него веет тем самым старым мотивом. И мне хочется прильнуть к нему и впитать в себя эту мелодию всю до последней ноты, но я не могу. И больше не могу сказать ему ни слова: ни спросить, ни рассказать. Только тогда понимаю — говорить — единственная привилегия, которой я не обладаю.

Между нами расстояние в несколько шагов. Есть два варианта: либо он подходит ко мне, либо я — к нему. Но почему-то никто не двигается с места, и мы оба ждем, пока расстояние исчезнет само.

— Я звонила, — наконец, говорю. От слова "волновалась" я удерживаюсь с трудом.

Джо хмыкает, точно я сказала ему какую презабавную вещь, точно рассказала анекдот, то, над чем можно посмеяться. И он едва сдерживается от того, чтобы заржать — я чувствую.

— Я рад, — просто отвечает он и по-прежнему не двигается с места. Теперь понимаю: он ждет, пока именно я подойду к нему — и он почти уверен, что я вот-вот это сделаю. — Кесси, — покровительствующее добавляет он, немного склонив голову набок. Правда непонятно, зачем он это делает.

И вот так люди, которые вместе переубивали сотню человек, которые понимали друг друга без слов, без звуков, внезапно не могут ничего сказать друг другу. Как будто ничего и не было. Не было ни девушки в синтетическом свитере, ни меня — рядом с ним никого не было.

Я думаю о том, что это слабость — сделать в его направлении несколько шагов. И он, наверное, тоже так думает. И мы снова играем в игру, кто круче, Джо или Кесси. Джо, как всегда, чтоб его, выигрывает.

Я делаю шаг.

…

Я втягиваю носом горячий пар, и он обжигает все мои внутренности. Пытаюсь сосредоточиться, но почему-то выходит только не смотреть в сторону Джо.

Он сидит напротив меня, и меня отделяет от него всего пара футов. Перед ним тоже кофе — он делает вид, что отвык от пива. Но я не верю. Впервые в жизни я ему не верю.

В горле стоит неприятный ком, затрудняющий дыхание и не позволяющий мне выдавить из себя ни единого слова. Я не знаю, отчего мне так паршиво: оттого, что я уже отвыкла от нормального кофе или оттого, что мне просто нечего ему сказать.

— Как Жи? — спрашивает Джо. Тихо так спрашивает, как будто думает, что я никогда не услышу.

— Нормально, — киваю. Затем пересиливаю себя и поднимаю на него глаза. Он выглядит усталым, и мне даже кажется — постаревшим.

Кручу кончиками пальцев горячую чашку и жду, пока он еще чего-нибудь спросит. Не только про Жи — про меня.

Это так необычно: сидеть с ним в кафе, видеть вокруг себя живых настоящих людей и наблюдать, как за окном тоже спешат люди — кто на обеденный перерыв, а кто просто по делам. Не имеет значения.

Это так непривычно: быть рядом с ним и разговаривать не о том, куда он потащит мою задницу этой ночью, а просто о том, о чем привыкли разговаривать нормальные люди. Бессмысленные вопросы и такие же бессмысленные ответы для поддержания беседы.

— А как ты? — наконец, интересуется он, но таким тоном, как будто он заранее не хочет знать мой ответ. Снова эта игра: кто круче, кто первый проколется. Но Джо в этой игре несменный победитель.