Айя Субботина - Время зимы

— И так, есть еще Сиранна Потерянная. Но она пропала много лет назад и с тех пор о ней никто ничего не знает. С десяток раз приходили ко двору всякие оборванцы, что называли себя детьми Сиранны, только их головы быстро украсили пики за стенами Иштара. — Старик гаденько похихикал в седые усы, немощные и тонкие, как и он сам, крысиными хвостами сползавшие до впалой груди.

— Так ли уж не известно, где ее искать? — Шиалистан поддался вперед. Байки про наследников Сиранны он и раньше слыхивал, только никогда прежде они не интересовали его так, как теперь. Он собирался сыграть сам, без дядиных указок и советов из Рхеля, но в таком случае следовало как должно подготовить фигуры. И узнать заранее, чем может дать отпор противник, имя которому было дасирийская озлобленная знать.

— Бедняжку вроде как похитили та-хирские пираты, а у этих жабродышных один разговор — продать все, что можно продать. Принцесса, вероятнее всего, попала в рабство. Она еще в те юные годы была первой красавицей, вся в мать. Я знаю, что волею наших верховных служителей принцессу искали и были разговоры, что Сиранна попала в южные земли к богатому эфратийцу, потом тот продал ее в Тутмосе, а после следы принцессы стали слишком неразборчивы, чтоб понять, в какой стороне искать. — Старик пожевал губами, отчего усы его заходили ходуном — ни дать, ни взять седой кнур. — Я не был бы уверен насчет наследия по линии Сиранны, господин. Сатар Второй, отец Тирпалиаса, в ту пору уже отрекся от престола и принцесса родилась еще до того, как Сатар снова сел на престол.

— Разве это имеет значение, когда речь идет о крови Гирама? — Шиалистан продолжил смаковать вино и сыр.

— Смотря как обернулось бы дело, в случае, если объявятся наследники Сиранны. Политика и кровь, кровь и престол — все так зыбко и так шатко.

— Продолжай дальше, хронолог, — приказал регент, отставив воображаемую шахматную доску еще несколько фигур пока неопределенного цвета.

Старик снова принялся водить пальцем по рисунку, бормоча что-то в усы. "Интересно… Что тут у нас… Как занятно…" — только и смог расслышать регент.

— Гиршем, я теряю терпение, — напомнил Шиалистан, когда кубок его опустел.

— Я нашел занятное родство, господин. — Хронолог огладил усы и поглядел на рхельца так, будто видел его впервые. — Между вами и одним северянином.

Шиалистан порывисто встал, поравнялся со стариком и поглядел на древо крови Гирама Великого.

— Показывай, — велел кратко, чувствуя, что настал черед для еще одного нерадостного открытия.

— Вот, господин, прошу поглядеть вот сюда. — Сухой палец переместился на самую нижнюю ветку на древе, которая тянулась едва ли ни к краю левой страницы. — Это ветка сына Гирама — Анаписа. У него было двое дочерей, обе из которых в разные времена стали женами рхельского царя Хамы Первого. Должно быть, вы знаете эту историю.

— Знаю, знаю. Обе долго не протянули и вся Дасирийская империя по сей день зовет несчастного Хаму Первого не иначе, как Хама Душегуб. А на гравюрах — такой милый старик. И что там с ним, м?

— Обе дасирийские принцессы родили царю детей. Двух сыновей и дочь. Как вы знаете, сын его, по имени Исакай, был вашим прадедом и от его потомка, вашего деда, появились на свет двое внуков, ваш отец Ила и ваш царственный дядя, его брать — царь Ракел.

— По-вашему, я не знаю истории своей семьи? — Шиалистан снисходительно улыбнулся хронологу, пряча за показным добродушием раздраженность.

— Прошу меня простить, господин, забылся.

Палец Гиршема на странице дернулся, и Шиалистану пришлось успокоить его ненавязчивой шуткой про старческую слабую память. "Как бы хронолога удар не хватил до того, как он станет мне не нужен" — подумал регент.

— Так вот, господин. Первым ребенком от дасирийской принцессы стал тогдашний наследник престола Рхеля, а вторым была девочка, которую назвали Сария. Хама был тогда уже в таком почтенном возрасте, что малышку назвали не иначе, как божественным благословением. Вскорости, когда Сария подросла, ее сосватали в жены в Северные земли. За бастарда нынешнего Конунга — Берна Свирепого медведя. Боги долго не давали им наследников, но Сария таки родила крепкого мальчишку, которого, если я не ошибаюсь, нарекли Фьёрном.

— То есть в этом как там его… Фьёрне… тоже кровь Гирама?

— Да, господин, хоть она и жидковата, но…

Шиалистан перервал его и, вскинув руку, велел молчать. В голове зашевелилось воспоминание. Далекое, но от того не менее важное. Северные земли. Не туда ли отправили посланников не так давно на военном совете? Вопреки его воле, военачальники будто сговорились и решили, что только Артум поможет отбивать дшиверских варваров. А ведь дшиверцы пока спокойны и смиренно прячутся в степях близ Красного моря. Уж не за кровью ли Гирама отправили гонца?

Шиалистан развернулся на пятках. Как раз вовремя, потому что привратник появился в дверях.

— К вам человек, господин Шиалистан. Назвался Койотом.

— Впусти, — распорядился регент. Сам закрыл фолиант и всучил хронологу, желая поскорее избавиться от старика. — С тобой, Гиршем, мы закончи разговор после.

Вытолкав старика в спину, Шиалистан дождался, пока в покои зайдет гость. Он был высоким мужчиной, мощного сложения, одетый немногим лучше крестьянина. И несло от него не лучше. Впрочем, Шиалисан уже привык не гнушаться никого, кто бы мог принести пользу, будь то продажная девка или крестьянин, или благородный муж.

— Кеджи, мне нужно, чтоб ты кое-что сделал для меня, — сразу перешел к делу Шиалистан. И, хоть сперва у регента было дело другого толка, теперь Кеджи оказался как раз кстати.

Мужчина голодными глазами шарил по столу, и Шиалистану пришлось пустить его насытиться.

— Зачем тебе снова понадобился добряк Кеджи? — Спросил тот, откусывая от бока перепела, запеченного в сухарях и цедре.

Регент Шиалистан задумался, мысленно выбирая, какими фигурами начать разыгрывать партию. И заговорил.

Арэн не выспался. Всю ночь чудилось, будто его душит чей-то тяжелый взгляд. Несколько раз, ближе к утру, дасириец вставал с сенника, чтоб размять кости и пройтись побережьем. Тепло неумолимо наступало с юга, в воздухе пахло сырым рассветом, морем и кровью. Именно кровью, чей запах Арэн не мог не помнить, даже если б очень захотел.

Дозорные сидели у небольшого костерка, переговаривались вполголоса и, завидев Арэна, притихли. Он не стал подходить к северянам, побродил немного и снова лег, пытаясь уснуть. Напрасно, так и провалялся до самого рассвета, когда из пещеры стали появляться заспанные женщины и насупленная малышня. Развели еще костер: в воздухе запахло жареным мясом.

Огонь, что принесли из Большого очага Яркии, бережно хранили на поленьях внутри пещеры. Женщины вырыли небольшое углубление в земле, собрали весь хворост с округи и дождались, пока огонь разрастется вполню силу. После подложили толстых веток, которые мужчины собрали в лесной гряде на утесе.