Сергей Костин - Охотник за бабочками 2

— А должен, — пожурил я Кузьмича, — В нашем деле любая мелочь важна. Стучи, а я прикрою. Да по сторонам почаще посматривай. Мало ли что.

Первый помощник подлетел к камню и долбанул прикладом точно по центру. Камень-дом чуть с места не сорвало.

Скрипнула дверь и на порог показался очень седой, очень сгорбленный и очень старый, что и так уже ясно, старик. Он огляделся, подслеповато щурясь. Заметил меня, и уж несколько позже на Кузьмича.

— Хлопцы пожаловали! А я думаю, кто тут шастает? А это хлопцы. Хлопцы, значит. Шастают. Я ведь сразу догадался, что кто-то шастает. А это хлопцы…

— Понятно все, старик, — встрял в размышления древнего деда первый помощник, и на всякий случай выстрелил вверх, — Прилетели, значит, мы, прилетели. Ты лучше скажи, где все?

— Ась? — старик приложил ладонь к уху и внимательно уставился на Кузьмича.

— Народ где? — заорал Кузьмич, слегка напрягая связки, — Мужики, тетки, киндеры?

— Ась? — дел усложнил конструкцию слухового аппарата, добавив к правой руке, левую.

— Люди куда подевались? — Кузьмич кричал практически в самое ухо старика.

— Ась? — дед снова усложнил конструкцию слухового аппарата. Открыл рот.

— Подожди Кузьмич, — остановил я первого помощника, — Здесь без спец аппаратуры не обойтись. Смотайся быстренько на Корабль. Возьми воронку для заливки в баки горючки. Даст, никуда не денется. Скажешь, я приказал. Давай, давай, одно крыло здесь, другое там.

Пока Кузьмич летал за воронкой, я, на всякий случай, обследовал близлежащие камни. Впрочем, без успеха. Старик все это время размышлял о том, что во дворе кто-то шляется. И что мы с Кузьмичем очень похожи на хлопчиков.

Вернулся запыхавшийся Кузьмич.

— Расписку заставил писать, бюрократ! — пожаловался он, роняя на траву перед камнем деда полутораметровую лейку.

Старик среагировал моментально. Он задрал вверх большой палец на руке, смачно чмокнул губами:

— Спутниковая тарелка! Хорошо!

— Нет папаша, твой новый слуховой аппарат, — сообщил я деду радостную новость, — Сейчас мы тебя от старческого недуга спасать будем. Ну-ка отойди в сторонку слегка. Кузьмич, отодвинь папашу чуть в сторонку. Достаточно. Теперь поднимаем лейку. Прихвати ее сверху. Мешком своим прихвати, все равно добычи не предвидится. Так, а тебя дедушка, мы поставим обратно, к так называемому приемному устройству.

Дедок очевидно понял, что от него хотят хлопчики и добровольно запихал себе в ухо приемное устройство.

Полюбовавшись на сооружение, заканчивающееся внимательным дедушкой, я подошел к широкому концу лейки и спросил:

— Дед, ты меня слышишь?

— Ась, — ответил дед и улыбнулся. Я уж хотел плюнуть на неполученные важные сведения, но старик продолжил: — Слышу, хлопчик. Слышу. Асем меня зовут. Или Арсением, если по стариковски. Вернулись, значит, хлопчики. Помню, помню. А тут видишь, как получилось!

Дед горестно развел руками по незаселенным просторам каменной деревни.

— Да что случилось? Куда все подевались. Вымерли?

— Типун тебе на язык. Зачем вымерли? Ушли все. Куда-куда? Знамо куда. В болота дремучие, в кусты колючие. В партизанах они.

— В каких таких партизанах? — встрял в разговор Кузьмич, который по неграмотности своей о вышеназванных не слыхал ни разу. А в книжках ученых о таком не пишут, чтоб народ зря не беспокоить, да на мысли вольные не наталкивать.

— Партизаны, Кузьмич, это такие странствующие племена. Все больше по болотам, да по лесам. Живут в землянках.

— Цыгане, что ль? — не понял Кузьмич.

— Сам ты… Я же сказал, партизаны. Не знаю как сейчас и в данной местности, а раньше на Земле, еще в доисторические времена, их много было. Даже песни о них слагались. Но все больше почему-то про деревья, да про любовь. Про клены разные и про черненьких девок, которые сбегали из родного дома рано утром и уходили в болота. В партизаны. Понял?

Теперь Кузьмич все понял. Ну и слава космическим богам. А мне надо к старику с расспросами возвращаться.

— Так что за беда приключилась, папаша? Может недруги лютые напали?

— Они, хлопчики. Правду говоришь.

От опушки леса раздался протяжный гудок и вслед за ним мимо нас, на всех парах промчался товарняк, с могучим паровозом в голове. Из вагонов высовывались улыбающиеся солдатские лица, играли гармони, и нам махали пилотками. Обдав нас, остолбеневших, всамоделешним паром, состав, не доезжая до конца деревни, растаял, словно утренний туман.

— Что это было? — чуть заикаясь спросил Кузьмич, выглядывая из моего нагрудного кармана.

— Приметы дурные, — посуровел дедушка, — Раньше все кометы огненные да красные летали, а в последнее время вот эти представления по деревне иллюзорствуют. Все бы ничего, да только норовят рано утром появиться. Простучат, пропыхтят, воздух испортят, и о сне уже не думай.

Странные здесь дела творятся. Непонятные. Видать разбудили мы силу, доселе дремавшую. Вот теперь она и бесится.

— Ладно, батя, разберемся и с вагоновожатыми, — пообещал я, крепко сжимая маленькое плечо дедули, — А партизаны твои чем же занимаются? И что это за враги такие, что целую деревню с мета сдвинули?

Дед неторопливо скрутил козью ножку с травой муравой, подкурил, воспользовавшись зажигалкой, изготовленной из ржавой гильзы ракеты класса «земля-земля» и объяснил все как мог.

— А ничем. Как здесь, в каменных хоромах бока отлеживали, так и там, в землянках харю наминают. А враг наш известен. Прилетели тучи черные, да стали в полнейшую демобилизацию кликать. Для большой войны войско громадное собирали. А нашим в войну идти не захотелось, вот они в болота то и скрылись.

— Против кого война?

— Да против вас и война. Вы, хлопчики, как Крепость Звезду в одиночку на своем корабле из пушечек расстреляли, так все и заварилось. Я понятно рассказываю? Откуда слух идет? Да от КБ нашего Железного и идет. А может и не от него. Слухи сами плодятся, это всем известно. Так о чем это я… А когда вы, хлопчики, на планете ледяной медузу о девяти головах мизинцем на клочья разорвали совсем проходу от туч не стало. Я уж и не вспоминаю о большом переполохе в маленьком Бронксе, где вы робота наисовременнейшего табуреткой насмерть забили. А еще слухи говорят…

Дальше я слушать дедушкины рассказы не стал. И так все понятно. Мелят про нас чепуху разную, страсти нагоняют. Будто мы звери какие.

— Ладно, папаша, — перебил я старика в тот момент, когда он приступил к воспоминаниям о загубленной нами на корню цивилизации бубликов-тимуровцев, — Будет свободное время, оформи мысли свои на бумаге. Потом вместе почитаем. Лучше поведай нам, что известно про КБ Железного, да про куколку Ляпушку, которую он у меня стырил. Украл, по вашему, по местному.