Вероника Кузнецова - Забавы колдунов. Часть вторая

— Я всё перерыл, но ничего не нашёл, — объявил Джон, спустя долгое время выходя на палубу. — Может, ты, Адель, посмотришь свежим глазом?

— А какая она? — спросила Адель.

— Не знаю, — ответил морж. — Никто из моих знакомых её не видел. Но, если нам её покажут, каждый из нас её узнает.

Адель вошла в каюту дона Педро с волнением, ясно сознавая всю ответственность. Если она не разыщет стрелку, то им так и не удастся сняться с якоря, пока туман не рассеется. А за это время их могут разыскать люди дона Педро и захватить люгер.

С первого взгляда было видно, что здесь производился обыск. Ящики выдвинуты, дверцы шкафов открыты, а вещи, в образцовом порядке лежавшие здесь при их владельце, были приведены в полнейший хаос. Адель добросовестно осмотрела все полки, уложив в них вещи поаккуратнее, пересмотрела содержимое ящиков и постаралась не оставить после себя сильный беспорядок. Как-будто бы больше нечего было осматривать. На столе были лишь карты и кое-какие непонятные навигационные приборы.

— Как успехи? — спросила Джон и по лицу девушки понял ответ. — Вот и у меня так же. На всякий случай я обыскал каюту сеньора Хосе и кают-компанию, но ничего не нашёл. Я на это и не надеялся, ведь ясно, что дон Педро никому не доверит такое сокровище, но зато совесть у меня теперь спокойна. Пойдём к нашему пациенту.

Адель боялась, что в тумане нечаянно наступит на моржа, поэтому двигалась мелкими осторожными шажками. Морж, как и прежде, лежал вдоль борта.

— Нашли? — спросил он.

— Наверное, дон Педро забрал её с собой, — предположил Джон. — Здесь её нет.

— Она здесь, — уверенно сказал морж.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Адель.

— Эта стрелка звонит, — объяснил морж. — Вы, люди, её не слышите, а мы, морские звери, улавливаем тихий нежный звон. По этому звуку мы и определяем, на каком судне она находится.

— Наверное, дон Педро её запрятал туда, где её никому и в голову не придёт искать. Может она быть поставлена вместо часовой стрелки? Да здесь и часов-то нет.

Адель осенило.

— Скорее всего она в компасе, — уверенно сказала она.

Джон разыскал все компасы и показал моржу, но тот лишь фыркал в ответ.

— Однажды я прочитала, что самое надёжное место для хранения какой-то вещи то, которое на виду. Все начинают шарить в тайниках, а того, что под самым носом не замечают.

— Пойдём, поищем ещё, — предложил Джон.

В каюте не было никаких мест, где мог лежать какой-то предмет и при этом не бросаться в глаза. Таких предметов и было-то совсем немного, потому что при качке их всё равно пришлось бы убрать.

— Да, в любой гостиной на суше полным-полно мелких и крупных предметов, среди которых могла бы затеряться стрелка, а здесь их не найдёшь, — сдалась Адель.

Моряк пристально разглядывал каюту и в задумчивости тёр жёсткую щетину на щеке.

— Не растёт у меня борода, — ни с того, ни с сего пожаловался он. — У других бороды — загляденье, а я хожу вроде морского ежа. Самому противно.

— Почему же ты не бреешься, Джон? — спросила Адель, садясь за стол и принимаясь рассеянно перебирать предметы в ящиках.

— Как же можно бриться в море? — удивился Джон. — Этак такое волнение поднимется, что и бывалому моряку станет тошно. Бритьё как раз ожесточает морские волны. И зубы чистить нельзя, иначе настроишь против себя Нептуна.

— Никогда не думала, что моряку надо так много знать. Наверное, мне никогда не привыкнуть к морской жизни. На суше таких примет нет.

— На суше есть приметы, о которых моряк может не думать, — засмеялся Джон.

Адель пожала плечами. Она не была суеверна и была убеждена, что только моряки способны выдумывать странные, противоречащие здравому смыслу приметы.

— Наши приметы подходят любому человеку, — сказала она, — будь то моряк или житель суши. У нас считается дурной приметой, если разобьется зеркало. Но и у вас есть зеркала. Многие не держат в доме треснувшей посуды.

Джон хитро прищурился.

— А вспомни священника и чёрного кота. Ни того, ни другого лучше не встречать на своём пути. А у нас в море их не встретишь.

— Зато у вас есть Летучий Голландец, — напомнила девушка.

Джон решил было доказать своей собеседнице, что у сухопутных крыс суеверий не меньше, чем у моряков, но переменил намерение на обратное.

— Да, у нас, моряков, очень много примет, — важно согласился он. — Вам, жителям суши, их все даже не запомнить. Нам нельзя переименовывать корабли, выходить в море в пятницу…

— У нас считается плохим знаком, если встретишь человека с пустым ведром, — попыталась Адель поддержать честь сухопутного человека.

— У нас тоже есть полные и пустые вёдра. А ещё у нас не приветствуются юбки. Они вызывают встречный ветер или штиль, а также приносят раздоры и убийства. А у вас женское общество очень даже приветствуется.

Адель не могла припомнить ничего, что не могло быть применено и на корабле, а Джон, как назло, продолжал:

— А знаешь ли ты, что если ветер встречный, то его нельзя "пришивать".

— Как это?

— А то, что даже парусный мастер в это время отдыхает, а к иголкам и ниткам никто и не прикоснётся. Кроме того, у нас считается большим грехом выбросить за борт кошку или собаку. Это привлекает несчастье. А вы преспокойно выгоняете животных из дома. А если бы ты знала, как мы можем вызвать ветер в штиль, то ты не стала бы даже упоминать про ваши жалкие приметы. Да, Адель, ты совершенно права: морское дело — одно из самых сложных на свете и не каждый в силах его освоить.

Он с такой потешной торжественностью произнёс последние слова, что девушка неудержимо рассмеялась.

— Осторожнее, Адель, лампу не урони, — предупредил Джон. — А лампа знатная, с какими-то красивыми висячими финтифлюшками…

Одна и та же мысль пришла к ним одновременно.

— Посмотрим… — забормотал моряк. — По виду ничто не напоминает стрелку, но… — Голос его стал похож на голос фокусника. — Но если повернуть этого дельфина другой стороной, то мы видим стрелку. Сейчас её вытащу. Вот она в своём собственном виде. Даже у нашего гостя можно не спрашивать, та ли это стрелка, но мы всё равно его спросим.

Морж подтвердил, что стрелка та самая, которую они ищут.

— Она звенит, — пояснил он.

Адель то держала стрелку возле уха, то прижимала к самому уху, но никакого звона не слышала. Слух Джона тоже оказался хуже, чем у морского зверя.

— И как же этой стрелкой пользоваться? — спросил моряк.

— Этого я не знаю, — ответил морж.

Джон принялся размышлять:

— Если это стрелка, то она должна показывать в нужную сторону, а мы — туда плыть. У меня в руке она не может повернуться туда, куда ей хочется, значит, ей требуется свобода. Выпусти её сейчас из рук — и она упадёт на палубу, как это в обычае у всех предметов, лишившихся опоры. Значит. Выход один. Какой?