Вероника Кузнецова - Забавы колдунов. Часть вторая

— Какой-то человек идёт, — предостерёг он спутников. — Один.

Девушка уже не раз встречала одиноких людей, которые потом оказывались очень опасными, но сознание, что шедший к ним человек был один, всё-таки её успокаивало.

— Может, это деревенский? — предположила она. — Увидел незнакомых людей и решил выяснить, кто мы такие.

— Возможно.

Человек решительно шёл к ним. Это был средних лет мужчина, невысокий, но довольно крепкий, с взлохмаченной куцей бородкой и неопрятными космами неопределённого цвета.

— Здравствуйте, добрые люди, — приветствовал он путешественников. — Не пригласите пообедать голодного человека?

— Садись, гостем будешь, — сказал Иван.

Незнакомец принялся с жадностью поедать предложенную ему рыбу. Адель дала ему добавки, но и она исчезла с неимоверной быстротой.

— Ты, видно, давно не ел? — спросил Иван, с сочувствием разглядывая пришедшего.

— Недавно ел, да всё равно голоден, — объяснил человек. — В жизни своей ни разу не мог наесться хоть вполсыта. Жена ругается, говорит, что меня не прокормишь, дети смеются, а меня всё равно терзает голод. У нас, известное дело, урожай не каждый год, так что мне в плохие времена совсем паршиво приходится. Не знаю, что за напасть такая на меня навалилась, но это у меня с рождения. Мать рассказывала, что я и младенцем был вечно голоден. Может, сглазил кто? Хорошо, что жена мне попалась добрая, хоть и ворчливая. Она меня покормит-покормит, да и поставит котёл каши. Ешь её, ешь, а всё равно голоден. Плюнешь и пойдёшь.

Этот вечно голодный оказался простодушным и разговорчивым. Хвали его Никитой, и жил он в той самой деревне, куда направлялись путники. Он охотно согласился их проводить.

Никита съел три большие рыбы и продолжал смотреть на мешок с жадностью. Иван делал вид, что не замечает этого, а Адель не решалась самовольно предложить голодному ещё одну рыбу из общего запаса.

— У меня здесь хлеб, — сказала она. — Его можно есть сколько угодно. Отла…

Девушка осеклась, потому что Никита, услышав, что ему предлагают хлеб, схватил его. Не дожидаясь, пока Адель наломает ему куски, и разом затолкал его в рот, почти не жуя и справившись с ним несколькими глотками. На лице девушки отразился ужас, Иван и Марио замерли, а Никита закрыл глаза и с удивлением прислушивался к себе.

— Что это? — не понял он. — Впервые в жизни я перестал ощущать голод. Я понял, что такое сытость. Я не голоден! Представляете, я не голоден?! Прежде, сколько я ни съем, а всё равно готов съесть ещё больше, а сейчас я не ем, а в животе чувствуется еда.

Иван поморщился от досады, но ничего не сказал. Марио переводил взгляд с него на Адель, а с Адели на Никиту, но тоже молчал.

— Это был вечный хлеб, — проговорила Адель. — Сколько ни отламывай от него кусков, он всё время оставался целым. Мы его очень берегли.

Никита был смущён.

— Я не знал, — оправдывался он. — Да ежели бы я знал…

Несмотря на покаянные слова вид его был ошеломлённо-блаженный.

— Всё, теперь о хлебце надо забыть, — сказал Иван. — Отдохнём немного и пойдём дальше.

Адель мысленно продолжала оплакивать потерю, удивляясь, насколько легко сумел перенести это Иван. Она видела, что и Марио потихоньку вздыхает, но Иван разговаривал с Никитой так, словно тот не съел волшебный хлеб, постоянно их выручавший.

Когда Иван подал сигнал выступать и пошёл вперёд вместе с новым знакомым, Марио сказал Адели:

— Видеть не могу этого ворюгу. Ну, будь ты порядочным человеком, укради честно! Стяни потихонечку, чтобы никто не видел, и убеги. Тогда не так обидно было бы. Нет же! Схватил у всех на глазах и затолкал в рот. А я теперь должен любоваться на этого жулика.

Адель вновь вспомнила Пахома Капитоныча и заговорила так, как, по её мнению, должен был сказать он.

— Спору нет, хлебец очень жаль, но сделанного не вернёшь. Мы теперь должны забыть о нём. Представим, что его нам дали на время и срок истёк. Давай лучше порадуемся, что этот несчастный, вечно голодный человек избавился, наконец, от голода. Теперь это будет не вечно голодный, а вечно сытый человек. И какой бы неурожайный год ни был, Никита теперь будет думать только о том, чтобы накормить семью, о себе же ему заботиться больше не надо.

У Марио чуть глаза на лоб не полезли от удивления.

— Адель, ты меня с каждым днём удивляешь всё больше. Вот не ожидал, что ты способна так рассуждать. Мне даже стало как-будто легче.

Он засмеялся, а Адель и сама успокоилась от собственных речей.

— Так всегда рассуждал один очень хороший человек, — призналась она. — Если мне трудно или что-то не нравится, я вспоминаю его и стараюсь представить, что сказал бы или сделал он. Когда это удаётся, мне становится спокойнее.

— Впредь, что бы со мной ни произошло, я буду вспоминать тебя и стараться рассуждать точно так же, как стараешься рассуждать ты, вспоминая своего знакомого. Но я вынужден тебя огорчить в одном: наш новый друг едва ли станет так заботиться о пропитании семьи, как делал это прежде. У вас есть поговорка: сытый голодного не разумеет. Вот я и предполагаю, что сытый Никита не сможет проникнуться голодными страданиями жены и детей. Разве только жена его будет образумливать.

И Марио так ясно показал кулаком, как именно жена будет его образумливать, что девушка засмеялась.

— Мы сейчас увидим, способна ли эта женщина колотить своего мужа, — сказала Адель. — Вон там показались домики. Видишь?

— Я-то давно их вижу. Странно, что ты увидела их только сейчас. Неважное у тебя зрение.

Девушка имела много случаев в этом убедиться. Прежде она считала, что видит хорошо, но во время путешествия часто обнаруживала, что не способна различать вдали то, что различают её спутники. Особенной дальнозоркостью отличался моряк Джон.

Иван оглянулся.

— Никита предлагает нам переночевать в его избе, — сказал он. — Я думаю, что нам полезнее будет подождать до завтра в безопасном месте, а уж утром начинать путь по лесу.

И Марио, и Адель с радостью согласились. Иван мог бы не спрашивать мнения своих спутников, а спокойно отдавать распоряжения. Однако он всегда с ними советовался.

— Жёнка у меня славная, — уверял Никита. — Уж она вас напоит, накормит и спать уложит. А меня и кормить-то не надо, потому что я до сих пор сыт.

Вскоре путешественники достигли окраины большой деревни.

— Моя изба третья справа, — с гордостью сказал их провожатый. — Хорошая изба, просторная и тёплая, а жёнушка её весь день скребёт да моет, так что у нас, не в пример другим, всегда чистота и порядок.

Первыми заметили незнакомых людей дети. Они рассыпались по избам и скоро оповестили взрослых. Навстречу прибывающим собралась целая толпа. Вперёд выступила худая баба с решительным лицом, одинаково способным и расплыться в улыбке, и исказиться в злобной гримасе.