Екатерина Бальсина - Храм Азраера

— Сам не пойму, что со мной такое, — пожаловался он мне. — Обычно я всегда встаю еще до рассвета и при этом бодр и весел, а тут словно мешком по голове жахнули, такая она тяжелая.

Я сочувствующе поцокала языком и внимательно присмотрелась к парню. Да нет, мое заклинание вроде выветрилось вовремя, отчего же тогда он такой квёлый сегодня? Как будто его еще кто-то пытался усыпить, поверх моего колдовства? И как-то чем-то подозрительно знакомым веет от этого чародейства…

Я поднялась с кровати и подошла к окну, выглянув в него с вопросительным выражением на лице. Из скалы напротив высунулась хитрая лисья морда Тафики и виновато развела лапками — мол, извини, хотела как лучше…

А говорили, что не могут входить в храм, с возмущением подумала я. Вот ведь врунишки! Просто не хотелось самим пачкать лапы, вот и перевалили на меня неблагородное дело по уничтожению храма.

По дороге в библиотеку я тщательно обдумывала предстоящий ритуал. Свечи и кость имеются, мел, чтобы нарисовать разные символы, добыть не проблема. За благовония сойдут сушеные листья разных трав, используемые в качестве приправ нашими поварами. Еще нужна свежая кровь для угощения призрака, и вот как раз где ее добыть, я никак не могла придумать. Если только пробраться ночью в комнату верховного жреца и перерезать ему горло? Пусть, так сказать, отдаст свою жизнь на благо храма.

Осознав, о чем я только что подумала, я содрогнулась от отвращения. Что это со мной? С чего бы мне вдруг стать такой кровожадной?

И тем не менее, кровь необходимо где-то добыть. И раз не остается никаких других вариантов, придется вскрывать собственные вены. Благо, что этой драгоценной жидкости требуется вроде бы не так уж много. Значит, мне еще понадобится нож.

Нож я наглым образом стащила у одного из своих горе-охранников. Хороший такой нож, отлично заточенный, с крепкой деревянной ручкой. Практически тесак. Парнишка мирно дремал себе у дверей в библиотеку, сладко похрапывая время от времени. Услав Локия в самый дальний конец библиотеки, откуда было совершенно не видно и не слышно, чем я занимаюсь, я бесшумно приоткрыла дверь, ловко ослабила веревочный пояс, повязанный поверх одежды монаха, и выдернула искомый предмет. Пусть думает, что выронил его где-нибудь по пути.

С трудом дождавшись завершения трудовой повинности и отправив спать зевающего во весь рот Локия, я уже привычным маршрутом прокралась в кладовую и надергала разных листиков из висящих под потолком вязанок из трав.

Вернувшись в комнату, я расчертила раздобытым кусочком мела пол, нарисовала два круга, один побольше — для себя, другой поменьше — для духа, и старательно перерисовала символы из книги. Затем расставила свечи, положила в центр маленького круга добытую с риском для жизни кость, бросила в чашки с сушеными листьями по паре угольков и принялась нараспев читать сложное — язык сломать можно — заклинание по книге.

Я дошла до середины заклинания, как вдруг по моей маленькой комнатке пронесся порыв ветра. Стиснув покрепче во вспотевших от волнения руках книгу, я старательно выговаривала написанные там слова, пытаясь по возможности не обращать внимания на происходящее вокруг.

Сначала к потолку взмыли укрывавшие кровать шкуры и принялись носиться по комнате в невидимом водовороте. Когда я уже всерьез начала опасаться, что прочитала какое-нибудь слово не так, как надо, шкуры с тихим шелестом осыпались на пол. Зато в воздух поднялись горящие свечи. Чувствуя, как на лбу выступает холодная испарина, я продолжала твердить слова заклятья. Огоньки трепетали, приближаясь к линии, очерченной вокруг меня. Вдруг, словно услышав чей-то приказ, свечи ринулись вперед, но наткнулись на невидимую преграду и со стуком осыпались на пол. Я невольно всхлипнула от страха, но постаралась не сбиться, тем более что заклинание уже подходило к концу.

Едва отзвучало последнее произнесенное мной слово, как по комнате эхом прокатился чей-то стон. Я зажмурилась, опасаясь увидеть очередное явление, но вокруг было тихо. Тогда я осторожно приоткрыла один глаз и осмотрелась.

Шкуры стопкой лежали на кровати, а свечи стояли на тех местах, куда я поставила их перед проведением ритуала. Словно ничего и не было или все это привиделось мне. Зато в круге напротив бултыхался полупрозрачный и очень недовольный силуэт.

— Чего уставилась? — заявил мне дух Азраера. — Кровью кто меня поить будет? Или ты думаешь, что так легко переходить границу между мирами?

Опомнившись, я полоснула себя ножом по запястью, позволив тонкой струйке наполнить небольшую чашку. Затем залечила ранку и поставила подношение в соседний круг.

Дух с крайне презрительным выражением призрачного лица покосился на символическую лужицу, плещущуюся на дне плошки, и скривился.

— Что это?

— Как что? — удивилась я. — Кровь, которую ты просил.

— И ты считаешь, что такой великий и могущественный дух, как я, должен удовлетвориться двумя каплями? — взвился дух.

— Это все, что я могу, — отрезала я с непроницаемым лицом. Ох, не зря мне показалось, что великий маг при жизни отличался пресквернейшим характером! Похоже на то, что и после смерти он нисколечко не изменился.

Являя всем своим видом оскорбленное достоинство, Азраер склонился над чашкой и втянул ноздрями воздух. Затем облизнулся и посмотрел на меня уже более благосклонно.

— Ну и чего тебе надо, девчонка?

— Разрешение на использование жезла Силы, — с места в карьер рванула я.

Дух закинул голову назад и оглушительно расхохотался. Я поспешила поставить защитный барьер, глушащий все звуки внутри комнаты.

Отсмеявшись, Азраер пристально уставился на меня черными провалами глаз.

— А мировое господство тебе на блюдечке не поднести? Совсем людишки обнаглели за мое отсутствие. Жезл Силы ей подавай! Он у тебя хоть есть, кстати? Что-то я не чувствую в этой комнате особых магических эманаций.

— Пока нет, — честно призналась я. — Но надеюсь, что скоро будет.

— Верх наглости, — фыркнул дух. — Еще ничего не имеет, но уже что-то требует.

— Одно другому не мешает, — обиженно парировала я. — И вообще, какая разница, есть у меня жезл или нет? Мне всего лишь требуется твое разрешение на его использование во благо этого мира.

— Повежливей, девчонка, — Азраер попытался пробуравить меня взглядом. — Ты не с каким-нибудь балаганным фокусником разговариваешь. Я великий и могущественный…

— Да знаю, знаю, — устало перебила его я. — Уже уши в трубочку сворачиваются от этого "великого и могущественного". Что ж тебя тогда боги в свой пантеон не забрали? Мест свободных не было?

Лицо духа исказила гримаса ярости.

— Боги, — коротко выплюнул он. — Эти ничтожные существа, полностью зависящие от кучки фанатичных почитателей. А на самом деле абсолютно беспомощные и бесполезные довески к жажде человечества объяснить необъяснимое. Надменные, отвратительные, холодные, бесчувственные…