Лиланд Модезитт - Башни Заката

Тошнота передается и Креслину, но он старается от нее отгородиться.

— Он прав, Мегера, — произносит целительница с вымученной улыбкой. — Но от этого не легче.

Креслин отчетливо чувствует недоумение Мегеры. Она озадачена словами Лидии, но очередной приступ тошноты не позволяет над ними поразмыслить. Молодая женщина вскакивает и, шатаясь, спешит к стоящему в углу ведру. Горло Креслина наполняется желчью, однако ему удается удержать содержимое почти пустого желудка.

— Оставь… я сама.

— Я не могу. Ты что, забыла?

Мегеру рвет, но подняв голову от ведра, она смеется:

— Тут забудешь… Да, нас ждут веселенькие девять месяцев.

Креслин сглатывает:

— Так это… ты… у нас?..

Мегера кивает.

— У тебя — у нас — еще куча дел, — напоминает ошарашенному юноше его отравительница. — Например, удостовериться, что немногие уцелевшие после наших ухищрений не заполонят славную землю Отшельничьего… — Не закончив фразу, она снова бросается к ведру.

На сей раз не выдерживает и желудок Креслина. Дело кончается тем, что его выворачивает за край террасы.

— Сам виноват, — тут же указывает ему Мегера. — Это была твоя идея — начать воспринимать мои чувства.

— Ему все равно пришлось бы, — сухо напоминает Лидия.

Но Креслин не слышит ее слов, поскольку он уже посылает свое сознание вдоль восточного побережья, избегая столкновения с расползающимися, но кое-где еще сохранившимися пятнами белизны. Его мысленному взору, один за другим, предстают разбитые корпуса, среди которых выделяется почти неповрежденная, лишь глубоко засевшая в мягкий белый песок шхуна. Волны перед устьем реки Фейн перемешивают обломки рангоута с мертвыми телами, источающими белизну смерти. Креслин смещается южнее, попутно отмечая, что не менее дюжины корпусов вполне пригодны для восстановления. Но кроме того, он отмечает и наличие нескольких вооруженных отрядов. Самые многочисленные собрались на западном пляже, куда Мегера выбросила корабли норландцев. Юноша хмурится, прикидывая, каково придется его немноголюдному воинству в столкновении с этими озлобленными и отчаявшимися людьми, считающими, что им нечего терять.

— Мне, пожалуй, пора идти, — выпрямившись, говорит он. Мегера застывает, но тут же тянется к поясу, на котором висит клинок. В отличие от Креслина и стражей, она отдает предпочтение не заплечным, а поясным ножнам.

— А стоит ли тебе, в твоем положении? — начинает он, чувствуя, как сжимается его сердце.

— Какое это имеет значение, суженый? — сурово обрывает его Мегера.

Он наклоняет голову, на миг ослепленный жгучим туманом.

— Вы, оба! Ну-ка, выпейте это!

— Что за снадобье?

— Оно придаст вам сил — вы ведь еле держитесь на ногах.

Лидия протягивает им две маленькие чашки. Лицо ее мертвенно-бледно.

Залпом проглотив снадобье и нацепив портупею, Креслин смотрит на целительницу и спрашивает:

— Клеррис?

Мегера, выпив лекарство в два глотка, переводит взгляд с одного лица на другое.

— Не думай о нем, просто отправляйся туда, — говорит Лидия. — Он на западном пляже. Там, куда выбросило ближайшие корабли.

— О!.. — с тихим отчаянием восклицает Мегера.

— Всякий успех имеет оборотную сторону. И свою цену, — замечает Креслин, направляясь к привязанной у террасы Воле. Он протягивает Мегере руку, но та предпочитает не заметить этого жеста и, к удивлению Лидии, легко вскакивает в седло. Креслин следует за ней, но нагоняет лишь на полпути к цитадели.

Он молчит — да и что можно сказать? Ему самому не раз случалось действовать, руководствуясь исключительно собственными соображениями, после чего сталкиваться с далеко не желательными результатами. Теперь таким образом повела себя Мегера. Она постаралась причинить как можно меньший ущерб выбрасываемым на берег судам, а в итоге уцелело столько солдат, что они смогли составить сильный отряд. Но все же Креслин рассчитывал на большее понимание

— Кончай злорадствовать!

Ну конечно, она же слышит его мысли!

— Остался кто-нибудь в цитадели?

— Торкейл, ты же ему сам велел.

— Заберем его и всех, кого сможем.

— Прекрасно.

Идет дождь — легкий и редкий в сравнении с тем, какой скоро обрушится на восточный Кандар.

— Господин! — встречает его на пороге Торкейл.

— Собери всех, кто только может сражаться! — с ходу приказывает Креслин. — И быстро на западный берег, на тот пляж, что ниже второго поля.

— Слушаюсь, господин.

— Остались здесь лошади? — спрашивает Мегера.

— Только четыре. Остальных забрали отправившиеся на восток — им предстоял более долгий путь.

— Четырех человек — если найдутся, то стражей из Западного Оплота — пришли к нам. Остальных — на побережье. Как можно скорее!

Креслин заезжает под навес: мокнуть под дождем ему не хочется, равно как и тратить силы, чтобы отклонять струи.

Мегера осаживает гнедую рядом с ним.

— Думаешь, это и вправду хорошая идея?

— Не уверен. Но Лидия знает, что он в беде, а я не знаю, что еще можно предпринять. Не уверен, что мог бы сейчас совладать с ветрами, да еще на расстоянии.

— А я уверена, что не смогла бы.

— За успех приходится платить, и всякий раз все более высокую цену.

— Когда же это кончится?

— Для нас — никогда.

Они умолкают, а как только к ним присоединяются четыре воительницы из Западного Оплота, Креслин трогает свою вороную. Мегера скачет рядом с ним; стражи, попарно, сзади.

Сквозь пелену тумана, все еще наплывающего с севера, шестерка всадников несется на запад мимо нижних полей и обложенных камнями каналов, доставляющих воду, отдаленных источников в цитадель. Скачут по бурой траве болотистой низины, ведущей к бреши в холмистой гряде, за которой лежит западный пляж. И все это время Креслин отслеживает происходящее на белых песках.

Шиера, Хайел или кто-то иной принял решение разделить силы Отшельничьего, но оно явно было ошибочным. Креслин и Мегера еще работали с ветрами, а два вооруженных отряда порознь отправились зачищать побережье в надежде, что уцелевшие враги разбегутся, как в свое время хаморианцы. Но норландцы собрались вместе, и поспешивший к побережью отряд столкнулся с превосходящими силами противника.

Использовать ветра…

— Даже не думай об этом!

— Почему?

— После последнего шторма ты ослеп. Да и я чувствовала себя ненамного лучше.

— Атакуем ближайших, — говорит Креслин, обнажая короткий меч, и быстро скачет к песчаному гребню, который удерживает горстка защитников против вдвое большего отряда норландцев.

Песок глушит топот копыт, позволяя шестерым всадникам неслышно приблизиться к нападающим и обрушиться на них сбоку.

Клинок Креслина вспыхивает, и враг падает на землю.