Вероника Никулина - Мёртвое сердце. Мёртвая рука

"А где теперь я буду. работать?"

"Пока у тебя отпуск. А потом будешь петь на концертах. Надеюсь ты хорошо сочиняешь стихи. И надеюсь приличные."

"Конечно, приличные."

"Надеюсь. Ну, иди разрабатывать план побега совместно с даэгором."

И Феликс, наверное, улыбнулся. Говорят он был весёлым…

Феликс не просто нами управлял. Он руководил и руководит. Он и сам с тряпкой возит по полу в тронном зале, и сочинить стихи может, и поучиться у другого криккенёра какому-нибудь ремеслу, и продумать план будущей пристройки, а потом приступить к её строительству… "Все равны. Нет главных." Ещё один девиз Феликса. Он старается быть ближе к народу, и у него прекрасно получается.

И как-то это не замечается, но Феликса никто не зовёт "король", "вождь", "правитель", "царь" или ещё как…

Просто Феликс. Все уже привыкли. Однако многим бы хотелось узнать, кем при жизни он был. Рабочим или дворянином, бедным или богатым? По его поведению трудно сказать…С одной стороны он держит всё в крепкой руке-качество истинного лидера, а с другой многое умеет и не прочь поработать- качество трудяги. А с третьей стороны он очень. наивен. Хочет создать идеальное общество. Но называет он его так " Общество равных". И что хочу сказать, получается. Не идеальное, но зато равное. Не смотря на то, что равнодушное. А с четвёртой стороны, он всегда может дать дельный совет. Наверняка, будучи он человеком, он был приятным собеседником.

Поэтому есть много версий, кто такой Феликс. И многие гадают почему он такой… Как он стал и в результате чего.

И что самое странное…Он никогда не был в своём истинном облике. Никогда.

Интересно…почему?

Я зашла на третий этаж. Наш "скелетик"-даэгор похоже корчился от боли…Та магия, замеченная мной давно, стала проявляться. Я вбежала в комнату даэгора.

— Боль мучает? — спросила его равнодушно на пороге.

— Отвяжись, криккенёр. И без тебя плохо.

— А я знаю причину.

— Да? И какая же?

— Ну…даэгоры не сотрудничают с криккенёрам, ты сам так сказал. Я ничего сделать не могу.

— Нравиться надо мной издеваться? Да, криккенёр?

— Ничуть. Ты же знаешь, у меня никаких чувств. Мне абсолютно всё равно, даэгор.

— Вы все такие. Бессердечные.

— Ошибаешься. Сердце у меня есть, — я показала на то место, где оно должно находиться. Надеюсь, верно указала. — Но нет души. Правильнее сказать, что мы все такие бездушные. А,даэгор?

— Проваливай, криккенёр.

— Ты не понял, даэгор? Я хочу помочь. Если ты, конечно, примешь помощь…Если даэгорская тупость, которую вы называете "гордостью" не возьмёт вверх… Ну так что принимаешь помощь?

— Не сотрудничаю с криккенёрами.

— Однако Феликс тебя тренирует. Что на это скажешь?

— Откуда ты… Ну да. Но он делает огромную ошибку. Теперь у меня есть шанс вас всех вырезать.

— Валяй, даэгор, — я развела руки в стороны.

Минуту повисела тишина, повисела. Пока даэгор опять не скорчился.

— Так тебе не нужна помощь… — я стала медленно выходить из комнаты. — Какое счастье. Теперь помимо меня, тут появиться ещё один слепой. Но не волнуйся. Освоишься. Я же смогла.

— Подожди…подожди. Что ты этим хочешь сказать?

— А то. Ты скоро ослепнешь. Я могу это остановить. Правда один глаз уже не спасти, — я внимательнее прочувствовала магию.. — Так тебе нужна помощь?

— А ты это сможешь остановить?

— Думаю, да.

— Думаю? Крикк…

— Чем больше болтаем, тем больше шансов остаться слепым. Садись, — я указала на диван и сама села. — Не бойся. Я не кусаюсь. Не за чем.

Он осторожно сел на краешек. Я подсела и сняла своё "зрение". Пока оно только мешает. Так я лучше чувствую магию… Почему-то, когда я была человеком, не могла…Может это компенсация за зрение? Скорей всего.

Я дернула одну нить, которая сковала его глаза, с такой силой, чтобы она выпрямилась и больше не мешалась. Точнее ничего не натворила.

Даэгор охнул и со словами: "Убью тебя, криккенёр." скатился вниз.

— Обычное даэгорское спасибо. Не за что, даэгор.

Но он не ответил. Я легонько тронула его ногой. Не возмущается. Значит я вырубила.

Мы, криккенёры, очень дружелюбные, на самом деле. Поэтому я не оставила лежать на полу, а перенесла на диван и даже подождала пока тот очнётся.

— Ну как?

— Ужасно. Всё плывёт… Всё ужасно. Что ты сделала, криккенёр?

— Всего лишь сняла магическую плёнку, искажающую так пространство… Ты ведь мог и ослепнуть.

— Похоже это и произошло… Я плохо вижу…

— Скоро успокоиться. Кстати, это довольно-таки жестоко было. Кому ты так навредил-то?

— Не…знаю.

— Ясно одно. Такое мог сделать только маг искажения пространства. Причём часто происходит так, что маг и не подозревает, что сделал и не чувствует своего же наложенного нитяного искажения. Возможно кто-то испугался и засветил. Ты не знаешь кто бы это мог быть?

Даэгор немного помолчал, а потом ответил:

— Знаю…

— И кто же это?

— Это не касается тебя, криккенёр! — воскликнул он. — Убирайся!

— Нет тряпки с ведром. Однако я уйду. Выздоравливай, даэгор.

Когда я уже практически покинула комнату, тот бросил мне в след:

— Подожди. Зачем ты мне помогла?

— Типичный даэгор. Почему я не могу помочь просто так? — и попыталась улыбнуться.

И тогда в памяти что-то зашевелилось. Я знала кого-то, кто часто улыбался…Очень часто. Пример заразителен.

Забавно вспоминать сейчас, таща бессознательного Аллара, о том, что мы ведь даже тогда додуматься не могли насколько мы знакомы…

К даэгору частенько заглядывала. Однако разговоры были на тему кто же лучше: даэгоры или криккенёры. В общем, спорили практически всегда. Ну что же поделать? Если мне всё равно, я могу спорить до упада, а даэгор никак не успокоится?

Феликс меня пристроил в "таверну". На самом же деле это небольшое помещение, где каждый вечер собираются криккенёры после "работы" и обсуждают о прошлом, будущем и просто на пустые темы. А также там есть сцена, где я должна тихонечко петь, не прерывая чужие мысли и одновременно быть вдохновением. О как! Обычно я завываю. Но никто не обращает на это внимания. Правда, из-за маски у меня голос немного странный. Не свой словно. Но она мне не сильно-то и мешала…

Но тут на сцене захватывало нечто…что хотело попасть к людям, потому что всё здесь наигранно. Не настоящее. И неудержимо хотелось к людям… И хотелось узнать, кем же я была. Может быть, попав к ним, и узнаю…

Сначала эти желание были, как комары. Мешали. А потом стали сильнее и сильнее.

Но прошло очень много времени, и я поняла, что просто уже не могу. Мне надо к людям. Я говорила с Феликсом, он, шутя, посоветовал воспользоваться старой наградой и сбежать вместе с даэгором.

Нет! Он издевается. И не понимает ничего. Мне надо к людям. Я не могу. Хоть разок с одним поговорить и хоть навечно здесь остаться…