Джон Толкиен - Две твердыни

Крик прозвучал коротко и пугающе. Подбежали часовые. Весь отряд вскочил на ноги.

— Так вот кто вор! — сказал Гэндальф, быстро набрасывая плащ на шар. — Как же ты, Пипин! Очень неприятная неожиданность.

Маг встал на колени перед потерявшим сознание хоббитом, неподвижные глаза которого были широко открыты.

— Черные Силы! Что накликал на себя и на нас этот дурачок!

Лицо у мага было хмурым и озабоченным. Он взял Пина за руку, склонился, прислушиваясь к его дыханию, потом наложил ладони ему на лоб. Хоббит задрожал и закрыл глаза, еще раз вскрикнул, сел и удивленно обвел глазами окружающих.

— Это не для тебя, Саруман! — закричал он пронзительным чужим голосом без всякой интонации, отодвигаясь от Гэндальфа. — Я за этим скоро пришлю. Понял! Повтори! — Потом он дернулся, пытаясь вскочить, но Гэндальф мягко придержал его.

— Перегрин Тук! — спокойно и раздельно произнес он. — Вернись!

Хоббит расслабился и упал на землю, хватая мага за руку.

— Гэндальф! — закричал он. — Гэндальф, прости меня!

— За что тебя прощать? — спросил Гэндальф. — Сначала скажи, что ты натворил.

— Я взял… взял шар и посмотрел в него, — всхлипнул бледный Пин. — Увидел такое, что испугался. Хотел убежать, но не смог. А потом появился Он и стал спрашивать. Смотрел на меня и… и больше я не помню.

— Так просто не отвертишься, — строго произнес Гэндальф. — Что ты видел и что ему говорил?

Пин закрыл глаза и задрожал, но не ответил. Все молча смотрели на него, только Мерри отвернулся. Лицо Гэндальфа казалось каменным.

— Говори! — приказал он.

Пин заговорил сначала очень тихо и неуверенно, потом постепенно громче и выразительнее.

— Я… увидел темное небо… и высокие крепостные стены, — говорил он, — и маленькие звезды. Будто все было далеко, но очень ясно и четко видно. Потом звезды стали то гаснуть, то снова загораться, потому что их закрывали крылатые существа. Я думаю, что они на самом деле очень большие. В шаре они были, как летучие мыши, и летали вокруг крепости. Кажется, их было девять. Один полетел прямо на меня, рос и рос — у него был страшный… нет, я про это не могу!.. Я хотел убежать, потому что мне показалось, что это страшилище сейчас вылетит из шара, но когда он весь шар заслонил, то сразу исчез… И тогда пришел он. Он говорил так странно, я не слышал его голоса. Просто он смотрел на меня, и я знал, что он спрашивает:

«Значит, ты вернулся? Почему так долго не отзывался?»

Я не ответил, и он спросил:

«Кто ты?»

Я не ответил, и на меня обрушилась его воля, мне было очень больно, я не мог сопротивляться и сказал:

«Хоббит».

Тогда он стал смеяться. Он ужасно смеялся, будто рвал меня ножами. Я вырывался, но он сказал:

«Подожди. Мы скоро снова встретимся. Скажи Саруману, что эта игрушка не для него. Я за этим скоро пришлю. Понял? Повтори!»

Он впился в меня взглядом. Мне показалось, что я рассыпаюсь в прах. И больше я ничего не помню.

— Смотри на меня, — сказал Гэндальф.

Пин посмотрел ему прямо в глаза. Маг словно вонзил взгляд в хоббита. Лицо его постепенно светлело, стало мягче, появилась тень улыбки. Наконец, он легким жестом положил руку на кудрявую голову Пина.

— Все в порядке. Больше ничего не говори. Серьезного вреда ты себе не причинил. Глаза твои не лгут, а этого я больше всего боялся. Он тебя недолго держал. Дурень ты, Пипин Тук, но хоть честный дурень! Такая встреча могла бы искалечить многих поумнее тебя. Будь осторожен. Сейчас ты остался цел, и вместе с тобой уцелели твои друзья, но это, как бы сказать… просто везение. Не надейся на такое же счастье в другой раз. Если бы он стал тебя пытать, ты бы, наверное, все, что знаешь, ему рассказал, на свою и на нашу погибель. Он тебя еще не допрашивал. Он спешил. Ему сейчас не столько сведения были нужны, сколько ты сам; он хочет быстро взять тебя в Черный Замок и там медленно все из тебя вытянуть. Не дрожи. Раз вмешался в дела магов, надо быть готовым ко всему. Ну, ну, успокойся, Пипин. Я тебя прощаю. Выше голову. Все-таки самого худшего мы пока избежали.

Он ласково поднял Пина на руки и отнес на папоротник, где хоббит должен был спать. Мерри ни на шаг не отставал и сел рядом с другом.

— Ляг и отдохни, а если сможешь, поспи, Пипин! — сказал Гэндальф. — И верь мне. Если у тебя снова руки зачешутся, расскажи, я найду средство. Да, очень прошу тебя, хоббит милый, больше не подкладывай мне под локти твердых камней. Все. Будьте рядом.

И Гэндальф отошел к остальным, которые так и остались стоять, с удивлением и тревогой глядя на прикрытый плащом шар.

— Опасность подкралась ночью в минуту, когда ее никто не ждал, — произнес маг. — Мы были на волосок от гибели.

— Что с хоббитом, с Пипином? — спросил Арагорн.

— Думаю, что с ним ничего не станется, — ответил Гэндальф. — Он очень недолго был во власти Того, и вообще, у хоббитов удивительная сопротивляемость. Он быстро забудет то, что было. Даже слишком быстро. Арагорн, не согласишься ли ты взять шар из Ортханка на сохранение? Знай, что это очень опасно.

— Конечно, опасно, — произнес Арагорн, — но не для тех, у кого есть на него неоспоримое право. Ибо это, без сомнения, Палантир из сокровищницы Элендила, оставленный на хранение в Ортханке Королями Гондора. Подходит мой час. Да, я его беру.

Гэндальф посмотрел на Арагорна, а потом, к изумлению окружающих, торжественно поднес ему завернутый в плащ шар и передал с низким поклоном.

— Прими его, достойнейший, — сказал маг, — как первое из сокровищ, которые будут тебе возвращены. Но если позволишь, я дал бы тебе совет: не смотри на него до времени! Будь осторожен!

— Разве я был когда-нибудь нетерпелив или неосторожен? Я, который ждал и готовился столько лет? — спросил Арагорн.

— Это правда, — подтвердил Гэндальф. — Но не рискуй, чтобы не споткнуться в конце пути! Во всяком случае, спрячь и храни тайну. Об этом же прошу всех присутствующих. Никто, и особенно Пипин, не должен знать, у кого шар. Искушение может повториться, потому что хоббит брал его в руки и смотрел в него, а этого нельзя было делать. Очень плохо, что он дотронулся до шара тогда в Исенгарде, — я корю себя, что не поспешил за ним сам. Но я был тогда занят мыслями о Сарумане и поздно сообразил, что за камень был сброшен на нас с Башни. Теперь уже знаю точно.

— Да, сомнений не осталось, — добавил Арагорн. — Вот так Исенгард передавал сведения в Мордор. Многое становится понятным.

— Удивительна сила наших врагов и так же удивительна их слабость, — проговорил Феоден. — Поистине верна старая поговорка: «Зло себя злом изводит».

— Да, так бывало, — сказал Гэндальф. — Но в этот раз нам помогла сама судьба. Кто знает, может быть, хоббит и меня спас от страшной беды? Я ведь уже думал, как проверить этот шар, чтобы понять, для чего он нужен. Если бы я это сделал, открылся бы Врагу. Но пока я не готов к этому, и даже не знаю, буду ли готов вообще. У меня хватит сил, чтобы вовремя отступить, но он бы меня увидел, и тогда наша игра проиграна. Он ничего не должен знать обо мне, пока не пробьет час, когда можно будет открыться.