Сергей Сергеев - Антимир

Виктор поначалу даже немного струсил, вдруг у него ничего не получится, и он будет выглядеть шарлатаном в глазах такого уважаемого бизнесмена, как Ухваткин. Казалось, это он не для усиления концентрации прикрыл глаза, а для того, чтобы самому не видеть своего же позора. Но всё вышло замечательно, и его опасения оказались напрасными.

Ухваткин сначала размышлял и разговаривал сам с собой: "Как же ты у нас выглядишь, Глеб Викторович? Или выглядел, ведь давно не виделись?"

Затем у него появились мысли, не обременённые речью, и Виктору пришлось сложно, чтобы их отсканировать. Но ему повезло, радужные и расплывчатые мыслеформы стали превращаться в образ мужчины в чёрном пальто и шляпе. Шляпа испарилась и обнажилась лысина уже немолодого человека, а затем проявилась и вся голова, яйцеобразной формы, с коротким седым волосом на затылке, глубокими морщинами на лбу, впалыми глазницами, прикрытыми очками в золотой оправе. Голова улыбнулась и показала вставные золотые зубы во рту.

"Так вот он какой, Варев Глеб Викторович", — только и успел изумиться Черников, как образ человека, с которым он только что познакомился заочно и необычным способом, исчез.

— Я думаю, достаточно, — прервал безмолвие Ухваткин.

— Зовут его Глеб, отчество то ли Владимирович, то ли Викторович, — смаковал свою игру Виктор.

Наконец он последовательно описал образ Варева.

Ухваткин смотрел на него расширенными глазами и произнёс:

— Поразительно, всё так, за исключением отчества, оно Викторович. Ну что ж, думаю, мы с вами сработаемся, вот только нужно поразмыслить хорошенько, как грамотно воспользоваться такими способностями.

— Жалко, что номера телефонов Варева и медиума у меня в ежедневнике, а так бы сейчас созвонились и организовали с ними встречи. Но ничего, время обеденное, едем к моему дому, там хорошая пиццерия, в ней съедобно готовят, мы сможем пообедать. Затем я схожу за ежедневником, извините, но домой вас пока не приглашаю, такие уж у меня принципы.

— Ничего, я понимаю, сам не люблю тесное общение с малознакомыми людьми, а звонить никуда не нужно. Я думаю, что за нас это уже сделал Помпеев, он так врал и изворачивался, не знаю, почему вы его терпите, он вам совсем не друг.

— Всё я про него знаю, и что за нос меня водит, то же вижу, но это вынужденная необходимость, мы пока взаимозависимы. Если у нас с вами получится сотрудничество, я потом введу вас в курс дела по Помпею.

Они поехали в пиццерию, где и пообедали. Во время трапезы Алексей Иванович размышлял о том, сколько платить Черникову за работу, ибо вопрос о найме им уже был решён положительно.

"Двадцать тысяч рублей будет достаточно, за выполнения отдельных поручений — премиальные, там посмотрим. Согласится ли? — он исподлобья бросил взгляд на Виктора и утвердительно кивнул сам себе, — А куда он денется!"

"Двадцать тысяч в месяц? Жаден ты, братец, однако, — оценивал возможные условия трудового соглашения Черников, — чёрт с ней с зарплатой, мне только втереться в эту стаю жирных котов, а там сам буду брать сколько нужно".

За кофе Ухваткин огласил свои условия, Виктор принял их. Оба остались довольные собой. Алексей Иванович всё же позвонил экстрасенсу, но мобильный того не отвечал, а в регистратуре поликлиники ответили, что доктор уехал сегодня на курсы повышения квалификации в Москву и вернётся не скоро.

— Да, вы оказались правы, Даниил Маркович для меня уже недоступен, — изумлёно прокомментировал оба звонка Ухваткин.

Он связался с Варевым, тот не прятался, но встречу на сегодня отклонил, сославшись на занятость.

— Перезвоните в конце недели, там ситуация прояснится и мы договоримся о встрече, — отозвался Варев на перспективу поговорить.

По окончании обеда работодатель выдал своему новому работнику аванс в размере половины месячной ставки и озадачил первым поручением, разобраться со страховкой по джипу.

— Встретимся вечером за ужином в ресторане, там и отчитаетесь, — озвучил планы на конец дня Ухваткин.

— Вот так прошёл мой первый рабочий день, — закончил свой рассказ Виктор Марии.

Он умолчал лишь о том, что непроизвольно подсмотрел номер счёта и pin-код карточки, когда Ухваткин снимал в банкомате деньги со своего счёта для дочери. Виктор находился на приличном расстоянии от него, но это не помешало ему всё детально рассмотреть.

"Так можно засканировать любую карточку и на любом расстоянии, а затем временно ей воспользоваться, когда хозяин будет отдыхать", — осенила его простая до гениальности мысль. Конечно, с Ухваткиным он такого не планировал осуществить.

— Могу пожертвовать в семейный бюджет половину полученной суммы, — предложил Виктор Марии.

— Оставь пока себе, возможно, придётся благодарить врачей за мед-справку для университета, да мало ли что, — остановила его Маша.

— Принимается, — задорно и игриво пропел он, — а теперь баиньки.

Он неожиданно быстро снял набедренную повязку, и Маша опомниться не успела, как он её на руках уже внёс в спальню.

Ей снилась её любимая бабушка Алевтина Фёдоровна. Она не видела её, но незримо чувствовала, что это она и рядом. Будто ей снова пять лет, и бабушка играет с ней, как она делала всегда. Меряет её рост четвертью, так бабушка называла расстояние между кончиками большого и среднего пальцев широко раздвинутой кисти.

Маша смеется, ей щекотно и приятно от прикосновения бабушкиных пальцев. Затем бабушка произносит считалку.

— Лес, — гладит её по голове.

— Поляна, — проводит по лбу.

— Бугор, — треплет за нос.

— Яма, — касается рта.

Маша напряглась и слушает далее:

— Грудь, живот, а там барыня живёт.

Маша уже захохотала громче и судорожно дёрнулась, как обычно делала, инстинктивно защищаясь и прикрывая ладошками пах, от того и проснулась.

Низ живота неприятно тянул, а в районе сосков ощущалась болевая чувствительность. Она лежала абсолютно нагая и не прикрытая ни чем, лишь правая кисть Виктора плющила её правую грудь, а его колено забралось в её промежность, совершенно лишённую волосяного покрова. Её мать, однажды увидев чистые подмышки и такой же низ живота, ахнула:

— Срамота!

"Это к месячным, — подумала Маша и начала освобождаться от конечностей мужа, — к утру могу всё запачкать".

Она приподнялась, осмотрела ложе, всё было чисто, не любила она спать нагишом, но иногда приходилось, когда требовал Виктор. Сейчас он спал на животе и его голые ягодицы отсвечивали в полумраке своей привлекательностью.

Она тихонько встала с кровати, выкатила бельевой ящик прикроватного низкого комода, выбрала широкие трусики, из пачки достала прокладки и пошла в ванную. Там она освежилась, хотя делала это и после секса, и одела то, что принесла с собой. По дороге в спальню размышляла: "Живём регулярно уже второй месяц, не предохраняемся, как делали в студенческие годы, и никаких залётов".