Сергей Сергеев - Антимир

Она нашла ночную прозрачную сорочку, больше похожую на утренний пеньюар, подарок Виктора, и одела её.

"Мне уже скоро тридцать четыре, пора бы и залететь, может не во мне дело, а в нём. Его там стерилизовали как животное, фу, какие глупости лезут в голову".

Она расправила простынь и по пояс прикрыла Виктора, а сама устроилась рядом на то же место, где и лежала раньше.

"Господи, что же мне так на душе неспокойно, опять втянула его в какую-то авантюру с бизнесменом, хочется как лучше, а может напрасно я так, всё будет нормально, но он что-то не договаривает".

Она лежала на спине с открытыми глазами и размышляла о коллизиях жизни, раньше так боялась залететь, а теперь боится не забеременеть. Вспомнилась почему-то народная поговорка, которую слышала ещё девчонкой в деревне про парней: "Их дело не рожать, сунул, вынул и бежать".

"Вот сколько лет прошло, а вытравить эту пошлость из головы не могу, иногда всплывает, будут дети, обязательно постараюсь сберечь их от пошлости и грязи. Ничем потом не вытравишь, что впитают в детстве. А будут ли?"

Ей неистово хотелось, чтобы маленькие ручонки обнимали её за шею, хлопали по щекам, а беззубый ротик радостно выкрикивал простые слоги "ма-ма, ба-ба, бу-бу", восторженно и искренне хохотал взахлёб до икоты от её подмигиваний и щекотаний. Ей хотелось, чтобы маленький родной человечек сосал по ночам её грудь, сопя и, как котёнок кошке, маленькой ладошкой поддавливал мягкую плоть, словно доя, помогая молоку перемещаться к соску.

Она повернула голову к Виктору и стала рассматривать его лицо, перед ней совсем близко спал любимый человек, так ей казалось. Она начала размышлять о том, что по мыслям человека нельзя определить всего лишь одну истину, любит ли он другого человека. Хорошее отношение, — да, ненависть, — да, а вот любви нет места в голове, любовь в сердце. Оттуда приходят команды на управление мозгом, значит сердце главнее. У любви мало слов, зато у ненависти их предостаточно.

"Странно — это ведь мои мысли, мне кажется, они правильны, и почему перестали приходить как раньше, извне, словно перекрыт доступ к внешнему мыслительному каналу. Когда началось? Да-да, с момента выздоровления Виктора, он рядом и нет внешнего голоса. Нужно спросить у Хрусталёва, а как у него".

Она повернулась на другой бок, поджала в коленях ноги, её мысли начали цепляться одна за другую, путаться и растворяться в серой непролазной мгле. Она пошевелила головой, словно кивала кому-то или устраивалась удобней, и не заметила как уснула.

В конце июля жара спала, и пришли грозы. Дожди очистили город от пыли и наполнили свежестью, и он вздохнул свободно всей своей каменной грудью. Но циклон застоялся, пасмурно было каждый день, дожди продолжались целую неделю, ненастье характеризовалось ещё и падением температуры градусов на двадцать. Метеозависимые люди переживали такой резкий погодный перепад болезненно.

Ухваткин захандрил. К тому же всё выглядело так, будто болезнь возвращается, не оставляет его и проявляет свой коварный характер именно в такие дни. Иногда, когда он переутомлялся и садился отдохнуть, закрывал глаза, и у него начинала кружиться голова. Казалось, что тут странного, такое бывало и раньше, но всё же им была подмечена новая особенность, если в этот момент в его руках находился предмет, и он не открывал глаза несколько секунд, у него возникало ощущение, что предмет неимоверно огромных размеров, и рука его таких же размеров. И как только он осознавал такую действительность, на него наваливалось ни с чем не связанное чувство страха.

Он даже поделился своими ощущениями с новым помощником Черниковым. Тот пожал плечами и обнадёжил шефа: "Пройдёт, у меня самого возникают беспричинные порывы боязни, наверное, такое бывает у многих, только не все говорят об этом".

Виктор не лукавил. С ним действительно порой происходили странные вещи, не достигнув каких-то своих бытовых целей, он всё чаще раздражался, но иногда раздражение переходило в злобу. Поначалу к источнику помехи или препятствия, будь то человек или неодушевлённый предмет, а затем это переносилось на весь окружающий его мир. А заканчивалось это совсем неожиданно, сначала появлялось лёгкое беспокойство, которое поднималось откуда-то снизу изнутри, оно нарастало постепенно, усиливалось и затем переходило в тревогу.

В отличие от Ухваткина он относился к таким переменам философски: как пришло, так и уйдёт; ведь у него были более сложные проблемы со здоровьем, однако у всего есть начало и конец, даже у проблем, которые в большинстве случаев разрешаются сами собой.

Их сотрудничество можно было назвать успешным, хотя подступиться к главной цели, ради которой оно и создавалось, по объективным причинам пока не удалось, но в то же время со всеми поручениями Виктор справлялся, и Ухваткина это устраивало. Своим экспромтом в первый же день они, по мнению Черникова, распугали всё окружение Ухваткина: медиум отбыл на неопределённый срок в Москву, Варев не соглашался на встречу из-за занятости, а Помпеев экстренно засобирался в отпуск.

Это могло насторожить любого человека, мало-мальски наделённого дедуктивным мышлением. Алексей Иванович к таким индивидуумам себя не относил, но высказался по такому поводу вполне определённо и конкретно:

— Значит, попали в точку, но ничего, никуда они не денутся, всё равно мы их достанем. Что он имел в виду, Виктор понял сразу же, ознакомившись с его мыслями. Ухваткин предполагал, что кто-то из них что-то знает и скрывает это от него.

Были и приятные вести: им в офисе изыскали кабинет для встреч, а после отбытия в отпуск Помпея, они займут его, хотя делами фирмы Ухваткин плотно заниматься не планировал.

У Виктора не складывались отношения с Помпеевым. Если Черников читал его мысли и потому считал того прохиндеем, то Владимир Петрович интуитивно чувствовал, что от нового помощника Алексея исходила угроза его интересам. Он его боялся и ненавидел одновременно.

Уже на третий день их знакомства Виктор нарвался на словесный конфликт, хотя ссора не стоила и выеденного яйца. Дело было так.

Они снова втроём сидели в кабинете директора фирмы.

Помпеев рассуждал как обычно ни о чём и обо всём: зацепился за сайт "Одноклассники", который набирает популярность не только у молодёжи, и начал, в соответствии со своим жизненным кредо искать и здесь двойное дно.

— Всё это придумали и создали цэрэушнии.

— Зачем? — возразил нехотя Ухваткин.

— Чтобы проследить цепочку любого нужного им человека в России и выявить его слабое звено.

— Зачем? — повторился Алексей Иванович.

— Ты что тупой? Слабое звено берут за жабры, и нужный человек уже их.