Джеймс Гарднер - Пламя и Пыль

— Видали? — возликовал он, моргая под слоем пыли. — Вот она, моя магия! А где ваша? Ха!

— Прекрати забавляться, дорогой, — сказала Риви, отобрав у него мельницу, — а то им еще завидно станет.

— Сейчас тебе завидно станет, — выдавила Уна, вздымая посох.

Уизл мягко коснулся ее руки.

— Позвольте мне, уважаемая Законница. — Он подошел к участку стены, в котором я расчистил оконце, и прижался лицом к прозрачной поверхности. Его взгляд скользнул по Риви и Фоксу и остановился на группе умертвий. Неожиданно он выхватил Разумертвитель и, взмахнув им перед тварями, крикнул: — Я приказываю вам…

Закончить он не успел. Пыльный скипетр изверг сноп огня. Взрыв был так силен, что я почувствовал, как в лицо ударило жаром горячего воздуха. Уизл, находившийся ближе всех к внезапному выбросу энергии, с пронзительным криком отлетел к противоположной стене комнаты и, врезавшись в нее, осел на пол. От его руки, державшей скипетр, поднимались струйки дыма. Сам Разумертвитель, раскаленный добела, валялся рядом. Обычный металл давно бы расплавился, но если уж Упокоенные при всем старании не смогли уничтожить скипетр, то что ему сделается от простого нагрева?

— Что это? — вскричал Иезекия. — Что это было?

— Белая пыль. Она вспыхивает, когда ты пытаешься призвать магию. — сказал я.

— Но Уизл ничего не сделал! — не унимался парень. — Он же просто поговорил с умертвиями.

— Причина в магии Разумертвителя, — ответил я. — Как только Уизл попробовал им приказать…

— Умертвия! — простонал Уизл, даже не пытаясь подняться. — Слушайтесь меня, уважаемые умертвия… Я же ваш господин.

В ответ раздалось взволнованное шарканье. Умертвия, как за стеной, так и внутри, казалось, были в смятении и растерянно топтались на месте. Возможно, они и хотели подчиниться Уизлу, но у того не было скипетра, который давал ему право командовать ими. Нападут ли они на нас лишь из присущей нежити ненависти ко всему живому? Или просто разбредутся, словно сбитые с толку дети, чтобы со временем затеряться в океане пыли?

— Как мне все это надоело, — вздохнула Риви, пожирая глазами упавший скипетр. — Петров, радость моя… подними-ка эту игрушку, пожалуйста, пока она не запачкалась.

Петров, стоявший по нашу сторону невидимой стены, уставился на Риви в недоумении.

— Ты что, блажная?! — сказал он ей. — Я ведь себе руки сожгу.

Ее глаза прищурились.

— Дорогой мой, я сказала — подними!

Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Умертвия Петрова больше не держали; они стояли и глупо моргали, пытаясь решить, что им делать. Наш приятель Беловолосый вырвался из их ослабевшей хватки и в отчаянии оглядел комнату… вероятно ища, где спрятаться, в надежде, что сможет скрыться от Риви.

Она продолжала его буравить острым как кинжал взглядом; и, в конце концов, словно скованный хваткой невидимого гиганта, Петров обернул лицо к женщине. Он немедленно попробовал отвернуться. Но не смог. Полагаю, он был не в силах даже закрыть глаза — под ее пристальным взглядом он задрожал, и пылинки упали с его волос, осев на глазные яблоки. Петров не реагировал… но на лице у него проступили капельки пота под взором Риви, вонзившимся в его разум.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Пожалуйста, не надо.

Риви ответила ему невозмутимой улыбкой.

— Подними скипетр, родной мой. Ты поступил скверно, ты провел этих людей по нашему штабу, но мое мягкое девичье сердце все позабудет, если ты сделаешь мне это маленькое одолжение.

Петров дернулся, шагнув в сторону Разумертвителя. И заорал во всю мощь своих легких:

— Нет!

— Дорогой, мы рады слышать твой голос, но лучше принеси-ка мне эту штучку.

Петров сдвинулся еще на два шага. Вены на его шее вздулись от напряжения; он пытался противиться разуму Риви, но обычная плоть была не в силах противостоять воле женщины. Рыча и рыдая, Петров шел через комнату, как дергающаяся марионетка, управляемый мыслью хладнокровного альбиноса.

Наконец, скипетр оказался у его ног. Одна рука Петрова потянулась вниз; канаты сухожилий избороздили тело, попытавшееся ее удержать. Что-то громко хрустнуло — должно быть, его ключица, растянутая в поединке между противоборствующими группами мышц. Но это было уже не важно. Медленно агонизируя, Петров поднял скипетр.

Разумертвитель полыхнул белой вспышкой. Я был вынужден отвернуться, чтобы не ослепнуть.

— Скажи умертвиям, что теперь они подчиняются мне, — возбужденно промолвила Риви охрипшим голосом. — Прикажи им повиноваться, и я разрешу тебе бросить скипетр.

— Повинуйтесь ей! — прокричал Петров умертвиям. — Делайте все, что она скажет. Я приказываю!

— Очень хорошо, дорогой. Но, мне кажется, оставлять скипетр еще рано. Принеси его мне.

Я украдкой взглянул на Петрова. Вся его рука была объята пламенем: от ярко горящего Разумертвителя — до дымящегося плеча. Воздух вокруг него плыл волнами жара, столь нестерпимого, что мне пришлось отойти. Я подумал, что один точный удар в сердце может прекратить его страдания. Но что хорошего из этого выйдет? Риви пожелает, чтобы кто-нибудь другой принес ей скипетр. Если Петров будет мертв, она обратится к нам. Но разве я хотел видеть, как выворачивают разум у одного из моих друзей, а потом ввергают его в огонь?

— Откройте дверь, — приказала Риви умертвиям. — И смотрите, чтобы они не сбежали.

Умертвия кивнули в ответ, и глаза их пылали.

Двенадцать умертвий замерли напротив нас. Фокс тоже встал наготове и совершал руками загадочные пассы — возможно, создавая огненный шар на случай, если кто-нибудь из нас попытается убежать, как только откроют дверь. Но даже Кирипао не сделал такой попытки — слишком неравные были силы. Петров, пошатываясь, вышел из комнаты, и умертвия снова закрыли дверь, заперев ее все тем же деревянным брусом.

— Ну что ж, дорогие мои, это было забавно, — сказала Риви, когда Петров занял место возле нее. — Но все хорошее рано или поздно кончается…

— Что ты намерена с нами делать? — потребовал Иезекия.

— Я еще не решила, — ответила она. — Я же из вас никого не знаю… кроме, разумеется, судьи ДеВэйл, чья мать оказала нам помощь, сохранив столь подробный дневник. Не сомневаюсь, у вас есть способности, иначе вы не зашли бы так далеко. Может быть, вы еще поживете и послужите моей благородной цели… после поправки ваших взглядов на жизнь, конечно.

— И в чем же заключается твоя благородная цель? — поинтересовалась Уна. Хотите знать все — доверьтесь Законнику.

— Моя цель, — повторила Риви. — Моя благородная цель. Ну хорошо, родные мои, позвольте мне рассказать вам историю одной королевской семьи, которая правила в одном замечательном мире Прайма. И не в каком-то там захолустье, потому что был у них постоянный портал, который вел в Сигил, и они всегда знали о том, что творится в мультивселенной.