Лана Тихомирова - Гладиатор, Маленький Лев и Капитан

Зверь был сильный, большой, светло-серого цвета, глаза водянисто голубые мерцали под попадающим в окно светом фонаря. Волк стоял так, что я могла видеть только его морду с клыками и острыми ушами, все остальное я видеть не могла и сомневалась, а было ли оно, это остальное.

Зверь тихо зарычал и подался вперед, медленно, крадучись. Я прекрасно понимала его намерения, вцепиться мне в глотку и сожрать.

— Милый, — заговорила я, — Я тоже очень хочу кушать, давай, мы не будем друг друга есть?

Волк совершил головокружительный прыжок через меня, задев только задними лапами, но этого хватило, чтобы сбить меня с раскладушки. Упав, я оказалась лицом к его ощерившейся морде. Капелька слюны упала мне на щеку.

— Не ешь меня, миленький! — взмолилась я, не в состоянии придумать что-то лучше.

Волк утробно зарычал, дескать, на первый раз прощаю и выскочил в окно. Я перевела дух… и вдруг проснулась, теперь уже окончательно. Я лежала так же, как и во сне, навзничь, ноги были на раскладушке. Я потрогала щеку, она была мокрой. Брезгливо я оттерла ее первым, что попалось под руку. Но это была не волчья слюна, во сне я заплакала. Устало взгромоздившись обратно, я уснула, моля кого-нибудь, чтобы он дал мне сон, один из самых спокойных и безмятежных за последние безумные дни. Сон о мужчине в кирпичных брюках, идущем по парковой аллее, и дубовые листья бы нежно шептались с песком под его ногами.

Некто наверху был немилосерден и этого сна мне не послал. Но все же, он был менее жесток, чем до того и не послал никаких сновидений вообще.

Наутро я проснулась и улыбнулась солнечным лучам, которые заглянули в мое окно. Улыбка тут же сползла с лица, как только я вспомнила, где и у кого нахожусь, и что есть мне категорически нечего.

Я поднялась в кухню уже с твердым намерением завести в своей комнатке небольшую тепличку, буду выращивать в тазике морковь и капусту, а если повезет, то выкопаю где-нибудь карликовую яблоню. Оставалось дело за малым — достать семена. Кое-какие сбережения у меня были, но, пожалуй, на семена бы их и хватило.

Дождавшись, пока Ирэн уедет, я засобиралась в город. В центре была пара лавочек, продающих семена по более-менее приемлемым ценам. Семена я купила, все еще дергаясь. А вдруг Ирэн вернется раньше и не застанет меня? Надо бы быстрее вернуться домой, чтобы успеть сделать вид, что я целый день работала. К моему же вящему удивлению, мне все удалось. Полоса неудач, преследовавшая меня, будто бы отступила или взяла передышку. В любом случае сегодня мне везло.

Я все успела к приходу Ирэн, даже о голоде немного позабыла, пока возилась с семенами, даже не прикинув, что салатик из морковки с капустой смогу отведать только через полгода и то, если это все не помрет.

Самым тяжелым испытанием для меня было приготовление еды. Трудно готовить, когда ты сам жутко голоден. Но я выдержала испытание с честью и только попробовала приготовленный мною куриный суп. Даже ложка бульона может быть животворной: боли из живота поутихли, голова перестала кружиться на целых два часа.

Ирэн приехала домой уставшая, и, видимо, не в силах издеваться надо мной, отправила меня спать сразу же, как вошла.

Уже лежа на раскладушке, я сладко думала, что можно бы завтра приготовить немного больше, чтобы поесть самой. Вдруг меня пронзила мысль, от которой я чуть не заплакала от обиды. Это же надо было быть такой дурой, чтобы быть в городе и не позвонить с таксофона в профсоюз?!

От обиды я начала так костерить себя на разный манер, что не сразу уловила над своим ухом чужое хриплое дыхание. А когда поняла, что это все-таки хрипит, то принюхалась. По комнате разносился запах псины. Я замерла и не дышала, не зная, что делать: то ли притвориться спящей, то ли быстренько с криками бежать в кухню. Я недолго размышляла на эту тему и поняла, что волк просто играет со мной, так как он вполне в воле сейчас же откусить мне голову и приняться за все остальное, если, конечно, он просто хочет есть.

Волк мой оказался извращенцем, каких поискать. Он не собирался меня ни убивать, ни есть. По крайней мере, тогда. Он просто стоял и дышал мне в ухо, доводя до полусмерти.

В сущности, он правильно рассчитал. Надо только стоять и дышать, изредка порыкивать тоже не помешает, а жертва сама доведет себя до исступления и, возможно, разрыва сердца своими мыслями и страхами. Это я понимаю сейчас. А тогда я, методично следуя расчетам изворотливого зверя, лежала и дрожала, как осиновый лист, от ужасов, проносившихся в моем сознании.

Через неопределенное время я настолько привыкла, что даже начала было засыпать, даже порыкивания не помогали. Я засыпала, и снилось мне, как меня постепенно окружает очень прочный, но прозрачный куб. Я подгоняла его, чтобы он быстрее опутал меня, куб не слушался. Но, наконец, окутал меня по макушку. Между мной и мучителем была тонкая и прочная преграда. Волк перестал рычать.

"Как хорошо", — решила я, — "Ушел". Я перевернулась на другой бок. И уперлась нос к носу со зверем. Он сидел у моей раскладушки с флегматичным видом, уперевшись носом в мою защиту. Я попыталась сесть, но не тут-то было. Куб надежно защищал меня от всего, в том числе и от лишних движений.

— Ну, зачем, я тебе сдалась? — взмолилась я, — Ты же не скушать меня хочешь? Давно бы съел уже.

Волк внимательно смотрел на меня.

— Уходи, я тебя очень прошу. Зачем я тебе сдалась?

Волк ощерился и попробовал мой куб на зуб. От скрипа зубов по стеклу мне стало дурно. Зверь в бешенстве вскочил на куб сверху и начал попытки пробить его. Защита моя гнулась, но не трескалась и не ломалась. Я была почти спокойна.

В конце концов, зверь сдался, но только ради того, чтобы мне насолить. Он мягко спрыгнул на пол и подошел к моей рассаде моркови, которую я уже успела соорудить. Он оглядывался на меня, чтобы видеть слежу я за ним или нет. А я только на него и смотрела. Волк приподнял лапу и с самым невинным видом сильно наступил на спасительный тазик. Посудина перевернулась и с грохотом приземлилась на пол дном вверх. Из глаз брызнули слезы, я даже кричать не стала. А что толку? Серая скотина, довольная произведенным эффектом, грациозно выпрыгнула в окно. А я лежала под стеклом, как бабочка какая, и не могла пошевелиться. Была слабая надежда, что семена не погибнут до утра. Я начала засыпать, глядя, как восходит золотистая луна.

Разбудил меня снова легкий стук в дверь.

— Аиша, девочка, у тебя все в порядке, — от голоса Ирэн у меня мурашки побежали по спине.

— Господи, господи, можно это будет просто сон? — прошептала я и открыла глаза, — Господи, а почему нельзя-то?

Купола надо мной не было, но земля на полу все-таки была.

— Аиша, — настойчиво повторила Ирэн, — Ты слышишь меня?