Лана Тихомирова - Тау

— Толстый господин, очень вкусно готовит, я рад на последок покушать вкусные блюда и помочь таким любопытным господам, как вы. Мои годы близятся к закату, я рад, что я могу участовать в таком приключении. Спасибо, господин Эток, — птица кивнула коту, молча слушавшему диалог и любовавшемуся видом, открывавшемся на Силлиерию.

Кареты спускались вниз, в леса. Уже темнело и решение было принято не заходить в лес ночью. Гуугль развлекал путешественников рассказами о Силлиерии и жизни соколоклювов.

— Мы очень мудрые птицы. В отличие от человека, бессознательное которого закрыто, а сознание сужено до одного индивидуума, мы — соколоклювы — обладаем единым сознанием и бессознательным. В данный момент я воспринимаю все то другое, что воспринимают другие мои товарищи. У нас единая память. Силлиерихи почитают нас, как многоединое воплощение бога Тифаба.

Сама по себе Силлиерия является равнинным государством, с общинно-родовым строем. Не смотря на весомое положение в мире, силлиерихи не хотят отказываться от своего привычного и удобного устройства. Живет Силлиерия в основном сельским хозяйством, внутренним продуктом, на экспорт отправляют в основном пшеницу и фрукты.

В клане глава всегда женщина. Глава страны всегда самая старая женщина самого древнего клана. Господствующие кланы часто сменяются, но в среднем возраст правительницы колеблется в пределах 70–90 лет.

Столица Силииерии двуединый город Силлирилл и Гаутара, это самый густонаселенный единственный город. Области же Силлиерии разграничены реками. Поэтому политическую карту страны можно увидеть прямо отсюда. Каждая область управляется самым старшим кланом на данной земле. Основная река в этих местах Хикон, его рукава такие полноводные, что считаются отдельными реками: Сиртон и Партана. Всех рек на плодородной земле Силлиерии не перечислить (это займет очень много времени). В общей сложности на территории Силлиерии произрастает более семнадцати с четветью тысяч видов растений, и живет около пятнадцати тысяч животных, в реках обитают около семи сотен видов рыб, в лесах живет примерно полторы тысячи видов птиц, из которых соколоклювы самые многочисленные.

— Богато живут, — восхитился Гай.

— Богатство у них не в почете. Силлиерихи не добывают лес, живут натуральным хозяйством. Они считают, что если им суждено жить на этой земле, то сердить ее и портить глупо и неправильно. Потому, владея стеклянной магией, они строят дома при ее помощи, а не из подручных материалов.

— Ты не прав, — авторитетно заметил Михас, — зная Гая, я могу утверждать, что им просто лень вырубать леса или заниматься каким-либо другим трудом, требущим общения с механизмами.

— Но ваш друг лишь наполовину силлиерих.

— Вот на эту половину он и силлиерих, — рассмеялся Михас.

Карета плавно спустилась с горной дороги на равнину и остановилась, так как это была последняя точка указанного Тамареском маршрута. Очень быстро стемнело, как это обычно бывает в лесах.

— Ну что, привал? — спросил Гай, — Я так устал сегодня.

— Что ты устал, — хмуро ответил Тамареск, — языком молоть? Гуугль, скажи, в этом лесу водятся хищники или другие опасные животные?

— Этот лес назван ядовитым, так как все его деревья, цветы, ягоды, трава, даже вода и слегка воздух отравлены.

— Эй, а что нам делать? Я вряд ли перенесу ночь без единого вдоха, — забеспокоился Гай.

— Воздух тут имеет галюциногенные свойства. Форма галлюцинаций зависит от типа психики индивидуума, так что, если вы начнете друг друга убивать, виноваты будете только вы. Что касается животных, то тут водятся только смертоносные долгоносики, но они нападают только если их пещеркам угрожает опасность, в остальном они очень мирные животные.

— Тама, а каких животных ты имел в виду? По твоему кто-то кроме хищников может представлять опасность для нас? — осведомился Михас.

— Друг мой, в этой стране даже долгоносики смертоносны, — улыбнулся Гай, укладываясь спать.

Вскоре все заснули.

Тамареску казалось, что его кто-то трясет. Во сне его поймал великан и все пытался узнать у него, куда Тамареск подевал козий сыр. Тамареск понятия не имел о козьем сыре, и том, зачем вообще делать из коз сыр, а главное как (?!) и пытался втолковать это великану. За что тот тряс бедного потомка ардогских шаманов за шкирку почем зря.

— Тама проснись, ты должен это видеть, — умирая со смеху, вопил Михас, расталкивая ардогского полукровку.

Тамареск разлепил глаза. Он, кажется, совсем недавно заснул, а теперь снова подниматься.

Перед ними сидел Гай. Он никого не замечал вокруг, обнимая ласково и бережно свою подушку. Гай рассказывал ей что-то про звезды, показывал созвездия и рассказывал их историю:

— А вон там, смотри, смотри милая, там, левее, находится созвездие минотавра. Вот это кольцо внизу — это его левое яйцо, его видно летом, а правое зимой. Я не знаю почему так устроено… нет, этого у него совсем нет, ну, или просто не видно.

— Что он несет, какое левое яйцо, — стонал от смеха Михас.

— Вон там дуэль амазонок. Заметь обе без правых грудей, зато какая левая… что ты милая, обе твои гораздо лучше и красивее, чем одна ее, — как бы случайно Гай, залапал у подушки то место, где преполагалась грудь.

— Эй, Михас, перестань ржать, как породистая лошадь! Пора его становить, пока он не… короче подушку и репутацию Гая пора спасать, — задумчиво проговорил Тамареск, но вдруг вспомнил, что воздух в лесу слегка галюциногенен, а потому не иллюзия ли все это? Но поразмыслв еще, Патанда решил, что следует вмешаться, потому что если это все иллюзия, прерванный сон ему простят, а если не иллюзая — запятнанную репутацию, Гай никому никогда не простит.

Тамареск тряхнул задыхавшегося, захлебыбвавшегося смехом Михаса и потащил к Гаю, резко вырвал из его рук подушку и сказал:

— Ложись спать!

— Эй, Тама, что ты себе позволяешь, это моя девушка и я намерен… — глаза Гая налились кровью и он бросился на Тамареска. Патанда увернулся и отбросил подушку в сторону.

— Милая, ты не ушиблась? — возопил Гай, — Я убью этого подонка!

Тамареску пришлось держать удар. Бил Гай не сильно, зато по болевым точкам. Первый такой удар коленом замутил разум Тамареска на добрую четверть часа. Он чувствовал, как ходили ноги Гая по его спине, как вдруг дикий вопль Кабручека прервал все истязание. Смех Михаса тоже затих. В конеце концов, острые когти Этока впились и в хозяина.

— Что произошло? — Гай озирался по сторонам.

— Кто тебя так, Тама?

— Гай, он защищал свою девушку, и побил меня, — Патанда с трудом поднимался.

— Какую девушку? — круглые глаза Гая еще округлились и увеличились.