Лана Тихомирова - Тау

— Что за сахар может быть у рабов? — возмутился Михас.

— Кто волен от рождения тому не понять, — философски заметила Таура.

— Тау, ты же местная, скажи, где можно найти Гело Уцаку? — спросил Тамареск.

— Конечно, господин Тамареск, это все знают. Он наша достопримечательность, — улыбнулась Таура.

— Не зови меня "господином", мы теперь оба вольные. Просто "Тама".

— Хорошо, — девушка пожала плечами.

Через несколько рынков Таура вела друзей к дому Гело Уцаки. Наконец, они пришли к сараю, похожую на хлев и внешне, и по запаху.

— Это что такое? — возмутился Гай, — Мой чувствительный нос не выдержит этого.

— Хочешь, могу сломать, — невозмутимо сказал Тамареск, толкая дверь.

— А вас неее учили, что в двееерь надо стучать, пееерееед тееем, как войти? — ворчливо спросил некто из угла.

— Просим прощения, господин Уцака, — быстро извинилась Таура.

— Кто вы?

— Привет вам с границы Ардора и Силлиерии, ваш армейский товарищ просил передать, что помнит вас.

— Пакара? — из темного угла высунулась козлиная морда невиданных размеров. — Жив ееещеее, мееерзавееец, — радостно проблеяла голова.

— Это кто? — шепнул Михас Тауре.

— Это единственный в мире говорящий Кигаб, по-вашему, Лезок.

Михас сглотнул. Лезок — очень редкое боевое животное Ардора, войны на лезоках страшны. Лезоки еще агрессивнее, чем Игабы, у них есть страшные костяные наросты на лбу, их зубы перемалывают человеческие кости в муку за пару жевательных движений. Они развивают меньшую скорость, чем Игабы, но более выносливы. Уши их не способны проткнуть человеческую ляжку, но планировать Лезок может до полутысячи метров за раз. В общем, немой Лезок был страшным зверем, а уж говорящий… Михас вспомнил, как резко поменялась судьба Этока после того, как он начал говорить (почему, кстати?) и вздрогнул.

— Господин Гело, — прокашлялся Михас, — ваш друг просил вас об одной услуге.

— О какой?

— Вы не проводите нас до деревни Бархутхо?

— Неее провожу, — Лезок вышел из темноты и показался во всем своем великолепии. Седая шерсть, витые пепельно-серые рога, белесые злющие глаза, густая борода, мощные сильные ноги, оканчивающиеся кошмарного размера копытами.

— Почему?

— Почееему, почееему. Дееерееевни большеее нееет.

— Это мы знаем, но нам сама деревня и не нужна, нам нужна местная земля, — объяснил Тамареск.

— Господин, зачееем вам проклятая зееемля?

— Это уже наше дело.

— Пакара плохих людееей неее пошлееет, — задумчиво сказал Лезок, — Я вас довеееду только до меееста и укажу направлееениеее, пойдееетеее туда сами. Мнеее там дееелать нееечееего. Там когда-то был мой дом, но этот… эта… в общееем я понял зачееем вам та зееемля. Вы какиеее-нибудь извращееенцы, это неее моеее дееело. С вас плата.

— Сколько?

— Деееньги мнее неее нужны. Починитеее мнеее крышу, сам я неее могу.

Молодые люди переглянулись.

— Инструменты есть?

— Инструмееенты ееесть, оставил тут один. Я вызвал раба, починить мнеее крышу, а он увидееел меееня и убееежал, бросив свои жееелееезяки. Наверноеее, нееедавно в городеее. Идееемтеее, я покажу.

— Я уберусь у вас, если вы не против.

— Неее против. Я — старый Лееезок, я всееегда неее против.

К вечеру крыша была залатана и укреплена на всякий случай стеклянной нитью Гая. В сарае было чисто — Таура очень старалась.

— Утром выйдееем, — сказал Гело.

— Я вот подумал, господа, — потягиваясь, сказал Гай, — нам бы поговорить за карету. Куда ее угнал наш дружок-торговец?

— Знаю я одного барыгу здесь, который занимается транспортом, — задумчиво сказал Тамареск, — но я не уверен, что он сейчас на месте, поздно уже. Утром возьмем этого, с позволения сказать проводника, и пойдем за каретой. Не думаю, что он повезет нас на спине.

— Согласен, — кивнул Михас. — более жуткой твари я в своей жизни не видел.

— Значит вы не видели Кахуров, — рассмеялась Таура. Заходящее солнце поцеловало ее нежные ямочки на обеих щеках.

— Кто такие Кахуры?

— Это птицы охотники, вот действительно жуткие твари. Я из Восточного Ардора, там они только и водятся. У нас есть даже традиция, стариков под конец жизни, чтобы не хоронить мы оставляем подальше от деревни, Кахуры очень их любят.

— Перестань, Тау, — поморщился Гай, — это бесчеловечно.

— А мы не люди, мы — ардоги, — пожала плечами Таура.

Утром, перво-наперво, Тамареск и Гай отправились к тороговцу передвижными средствами. Его лавка и, по совместительству, дом находились в нескольких кварталах от дворца шамана. Торговец, толстый от сытой жизни ардог, потягиваясь и почесываясь вылезал на улицу в тот момент, когда наши герои пришли к нему за собственностью.

— Чем могу быть… — торговец подавился словами, узнав зачинщиков недавнего восстания.

— Всем чем угодно, — мгновенно отозвался Гай, — например, вы можете быть добрым торговцем краденым, который бесплатно вернет нам нашу украденную собственнсть.

— Ни за что! — вскричал торговец.

— Да? — Тамареск вышел вперед и оскалился, — Нашу карету, вместе с нами, украли. Ее ведь вам перепродал Иргаса?

— Да, — как-то бледнея, сказал торговец.

— Мы рабы?

— Нет.

— Значит у нас есть право на имущество, карета все еще наша, значит, вы должны ее вернуть!

Торговец как-то сник, но пытался сопротивляться и что-то мямлил.

— Я что-то не понял, — Тамареск начинал нервничать. Когда нервы его были напряжены, то он всегда закатывал рукава свитера повыше, — Может пойдем поговорим?

Торговец заметил, какие у молодца сильные руки и сглотнул.

— Я по-моему еще не продал ее. Она стоит на заднем дворе.

— Сразу бы так, — улыбнулся Тамареск, хотя непосвященный бы не сразу распознал в этом оскале улыбку.

Торговец торопливо проводил гостей во двор, и указал в угол, где стояла, готовая к разорению, карета. Гай и Тамареск проверили ее — все было исправно, еще не успели разобрать.

— Уважаемый, а что же вы хорошую вещь ломать собрались? — спросил Гай.

— Она же неисправна.

— Мы на этой неисправной пол-Ардора не моргнув проехали, — отрезал Гай, оскорбленный до глуби души, сам не зная чем.

Через пятнадцать минут торговец истекая холодным потом, немигая смотрел в след двум безумцам, ехавшим на карете без тормозной оси.

Тем временем Михас и Таура направлялись к Гело Уцаке. Уважаемый лезок грелся на солнышке.

— А вот и вы. Я ужеее думал и неее придееетеее, — ворчливо сказал он.

"Эток, как ты там, родное сердце! Как же мне тебя не хватает! Променяли хорошего кота, на старого, вонючего лезока", — мысленно вздохнул Михас.

— А гдеее ееещеее двоеее?

— Мы встретимся с ними у Закатных ворот.