О. Шеремет - Время надеяться

Как известно, за погодой над территорией МУМИ отвечали студенты факультета Сердца Бездны. У них имелся некий план, согласно которому они распределяли метеорологические дары над территорией, но традиционно жилые башни студентов прописаны в этой программе не были. Не менее традиционно, на каждом курсе студенты устанавливали погоду по собственному желанию… На каждом старшем курсе, ибо у первокурсников была кишка тонка.

И тут ярким цветом цвела дедовщина. Башня несчастных первачков становилась полигоном для всяческих экспериментов — град, ливень, метель и засуха чередовались по несколько раз за сутки. Обычно беднягам приходилось терпеть и скрежетать зубами — и строить планы мести, которые они в следующем году воплотят в отношении новоприбывших первачков.

Но это — обычно. В этом году Алхаст взял под своё покровительство башню — о причине можно догадаться без подсказки, правда? Это было равносильно открытому вызову на поединок: среди его однокурсников из Сердца Бездны разгорелось соревнование — кто сумеет одолеть заклятья Алхаста и устроить недоступным первокурсникам конец света в отдельно взятой башне.

И, стоило эльфу задремать… Башню от разрушения спасало только то, что все посягатели действовали разобщено, подчас творя противоречивые заклятья.

Итак, под чередующимся палящим зноем и градом размером с яйцо Стимфалийской птицы, костеря ушастого "защитника" на чем свет стоит, Лаэли и Морфей бежали к Стоунхенджу. И куда только сонливость подевалась?

Слегка отдышавшись, Морфей дотронулся до амулета МУМИ, перенося себя и подругу в родной мир, в Сессен. Там былое светлое-светлое утреннее небо и сияющая земля.

— Вот, значит… — Лаэли аккуратно прикрыла рот ладошкой, зевая, встряхнулась. — Холодно у вас тут. Зеркало далековато, надо начертить портал. Поможешь? Будешь левой рукой.

Магики вышли из круга портала возле храма с колоннами, полуразрушенного, усыпанного алым мхом.

— Морфей, удачи. И будь осторожнее, ладно?

Альв кивнул и взбежал вверх по ступеням, не оборачиваясь. Он знал, что его спутница уже коснулась амулета и перенеслась на Солар, досыпать. Ничего, он вернется, и тоже поспит хотя бы пару часов…

Тренькнула нить сторожевого заклятия. Морфей замедлил ход, но за этим предостережением ничего не последовало. Впрочем, подумал юноша, это понятно — светлый светлого ударом встречать не будет. А вот Лаэли — или тем более Даррису — могло непоздоровиться.

На самом деле, как убедился альв за полгода учебы, его однокурсники — личности темные и снаружи и (иногда) внутри, были куда страшнее на вид, чем на самом деле. Вампиры деликатно отпивали из фляжек вишневый сок, демоны с кровожадным блеском в глазах расчленяли яблочный пирог, а ифриты оказались славными добродушными ребятами.

Полный умиления, Морфей напряг мышцы спины и хлопнул крыльями, поднимая легкий ветерок. Никакое разбитое сердце не заставит чистокровного альва впасть в депрессию дольше, чем на неделю!

— И это славно, — подтвердила волшебница, стоящая посреди забытого храма. — Здравствуй, мальчик.

Она была альвом — синекрылой и изящной, с короткими серебристыми волосами. Стояла, опустив слабые руки по обе стороны тела, а на её белом одеянии играли лучи света, падающие из дыры в потолке.

— Здравствуйте, г-госпожа…

Морфей никогда не заикался, но сейчас почувствовал себя осквернителем святыни — его голос, такой грубый, был чужим в этом храме с эфирной хранительницей.

Она повернула голову в направлении его голоса, глядя куда-то в сторону. Или… не глядя совсем. Хранительница была слепа.

— Ты пришел сюда вслед за сильным магом. Вовремя.

— Мы ищем…

— Я знаю, что вы ищете, — женщина улыбнулась и поманила за собой магика. — Следуй за мной.

Зеркала, Стражи, Мировая Бездна — все смешалось в голове крылатого, когда он следовал за своей провожатой. Старался ступать как можно мягче, но все равно ему казалось, будто он грохочет, как стадо пьяных троллей. Значит, она знает… Что ж, не придется пересказывать все эти малопонятные планы Лаэли — у Морфея сложилось стойкое впечатление, что девушка и сама толком не знает, зачем заварена вся эта каша с Зеркалами.

Но вот оно. Высокое, покрытое сетью мелких трещин, которые искрятся в солнечном свете.

Страж остановилась на безопасном расстоянии от Зеркала и подняла тонкую ладонь, казавшуюся полупрозрачной.

— Не подходи. Что бы ни случилось — не подходи… Понимаешь меня?

Морфей отрицательно покачал головой, но потом опомнился и сказал:

— Нет.

— Так этот маг — он тебе не объяснил? Для открытия прохода в Бездну необходима смерть Стража. В тот момент, когда я погибну, врата откроются, и сюда придет то, что есть Небытие. Не дай ему коснуться тебя, мальчик! Хотя, — Страж на мгновение задумалась, склонив голову, — теперь уже все равно.

— Но ведь… вы не собираетесь погибать?

— Иного выхода нет. Разбиты уже многие Зеркала, и ничто не устоит. Иггдрасиль должен пасть, чтобы вновь возродится. И взыграют под деревом Мимира дети, пропоет Гьяллархорн мира кончину — Хеймдаль трубит, рог поднимает; Один беседует с Мимировой головою(1)…

Морфей в смятении дернулся, но его сковало заклятье — видимо, Стражница поняла, что юному магику не хватит мозгов для понимания важности момента. К чему ей нужен был зритель, этой отчаявшейся одинокой душе? Когда ты прикован к Зеркалу, когда ты узнаешь, что все летит к чертям…. К чему сопротивляться? У светлых были в моде самопожертвования, оправданные высокими целями — за что их не любили темные. А в целом, разницы не было никакой. Убийство ради спасения мира или ради собственной выгоды — всё равно убийство. Неужели Стражница не понимает, что, если она будет держаться, как раньше, то… то все ещё вернуть, спасти?..

Непонятно откуда взялись силы у Морфея — рванулся, освобождаясь от заклятия. Но только тогда он понял, что не его силы помогли скинуть чары: они растворились сами, когда Стражницу поглотило нечто, когда зеркало разлетелось на осколки, которые так медленно-медленно и красиво падали на пол мертвого храма.

Альв увидел небытие. Нет, нельзя было его увидеть, услышать или даже ощутить — его следовало НЕ видеть, НЕ слышать и НЕ чувствовать. И вот это НЕ властно вторглось в студента, который растерялся и не успел защититься.

"Да разве от такого защитишься?" — пришло в голову юноше. И это была последняя его мысль, прежде чем пришло беспамятство.

ЛАЭЛИ

Устроилась на полу, положила подбородок на колено Алхасту. Эльф, периодически сбиваясь и предлагая мне всё-таки взобраться на диван, читал вслух биографию основателей МУМИ, Артура и Ран.

В конце концов, он сам опустился на пол, и пришлось сменить дислокацию головы и переложить её на плечо остроухому, благо плечо было не слишком костлявым. Вот на Януше, например, даже не полежишь толком — чувствуешь себя йогом-новобранцем.