Джулия Голдинг - Заклятие Химеры

Конни чувствовала себя словно в тисках: на нее зачарованно смотрели тетя и Мак, никто из которых еще не слышал никаких подробностей о том, что произошло в здании завода, — и им не терпелось расспросить ее.

— Я… э… я была в другом месте, — сказала она.

— Да? Где? — не отставала Джейн.

— В совершенно новом месте. Где я раньше никогда не была. Наблюдала за природой.

— А оттуда виден был пожар? — спросила Аннина, чувствуя в ответе подруги какой-то подвох.

— Да, но я не придала этому большого значения, я была слишком занята… другими делами.

Аннина возмущенно воскликнула:

— Как всегда! Это так на тебя похоже, Конни: бродить вокруг, не замечая ничего, кроме всяких барсуков или чего-то в этом роде, когда горит пол-Девоншира! Похоже, ты всегда пропускаешь все самое захватывающее. Помнишь, как ты в прошлом году проспала смерч?

— Помню. — Как она могла о нем забыть?

— Хорошо еще, мы с Джейн держим ушки на макушке. Держись за нас, и мы проследим, чтобы ты не пропустила очередное приключение.

— Э… спасибо. Так и сделаю.

Победу над Каллерво и его союзниками нельзя было не отметить самым грандиозным празднеством, которое когда-либо организовывало Общество. Сначала состоялась простая церемония на пустошах: Совет воздал почести павшим и раненым в этой битве. Конни своими глазами увидела, насколько яростной была схватка: у многих из собравшихся участников были свежие шрамы. Союзники Каллерво были беспощадны к тем существам, которые, как они полагали, предали их и объединились с людьми в Общество.

«Для них чудовища — это мы», — печально думала Конни.

Ее захлестнула волна гнева, когда она вместе с остальными стояла на пронизывающем ветру, чтобы сказать последнее прости своим друзьям и товарищам. Она чувствовала, что не может выносить эту боль.

«Так вот как это было с тобой, Каллерво, — сказала она оборотню, заключенному внутри нее, — я понимаю теперь, как часть тебя дошла до насилия — лишь бы утихомирить эту муку».

Она вообще не хотела принимать участия в празднестве, но все ждали ее там. Ей нужно было время, чтобы стряхнуть с себя глубокую печаль, которая овладела ею на пустошах. Она бесцельно бродила по ферме Мастерсонов, наблюдая за приготовлениями к празднику и по возможности избегая вступать в разговоры. Ферма распоряжением Совета была назначена местом проведения празднества, и мифические существа и их посредники продолжали стекаться сюда со всей Британии. На выгоне был разожжен огромный костер, и драконы уже разогревались перед самым грандиозным фейерверком в своей истории, упражняясь в выдыхании серебряных искр над головами толпы зевак. Доктор Брок и Арго летали над ними, зажигая на крыше амбара изумрудное пламя, которое несколько секунд держалось на ребре крыши, как корона, а потом исчезало, не оставляя никаких следов. Толпа весело кричала, ржала, свистела, топотала и производила всякий разный шум, известный животному миру, призывая Морских Змей начать потеху по-настоящему.

— Позже! — кричал им доктор Брок из-за плеча Арго. — Сейчас время подкрепиться!

Добровольцы с разрумянившимися лицами расставляли барбекю и столы, ломившиеся от яств на любой вкус: там были огромные куски мяса, миски с кремовыми десертами, штабеля пирожных и пирамиды фруктов и овощей. Блюда с блестящей рыбой окружила толпа восторженных селки — в центре которой стоял Арран, обнимавший за плечи Джессику. Он балансировал селедкой, которую держал на носу, и все смеялись и аплодировали его мастерству. Взмах головой — и он подбросил селедку в воздух, тем временем встав внизу с широко раскрытым ртом, но поужинать ему помешала Арганда, пролетевшая над головой и в один момент проглотившая рыбку.

Рэт был в восторге, потому что им с Айсфеном дали особое разрешение применять волчье морозное дыхание, чтобы стирать память людей, которые случайно набредут на это сборище. Конни, стоя со Стражем в стороне от толп членов Общества, была единственным спокойным островком среди бурлящей массы, которая окружала ее. Она наблюдала, как Рэт и Айсфен скачут в ночь, преследуя небольшой отряд десантников, которые опрометчиво вышли этой ночью на учения на пустошь. «У них нет шансов», — подумала Конни, имея в виду, конечно же, солдат.

Наставник Рэта, Эрик Ульфсен, появился пятью минутами позже верхом на волке, который был даже больше, чем Айсфен.

— На охоту? — обрадовался Эрик, когда Конни сообщила ему, что его ученик ускакал. — Прекрасно. — И снежный волк и его всадник пустились вслед за Рэтом.

Лиам проскользнул мимо бдительного Стража и застенчиво взял Конни за руку. Саймон, который присматривал за ним по поручению госпожи Халид, обнял сестру.

— Кажется, это весело, — сказал Лиам, глядя, как снежный волк скачет по полям. — Как думаешь.

— Он будет рад, — сказала Конни, и настроение ее немного улучшилось при виде довольного лица Лиама.

— Может, и я смог бы покататься на Рексе? — задумался Саймон. Имею в виду немейского льва. Уверен, он сможет выдержать двоих; не хочешь попробовать, Конни?

— Может быть, чуть позже. Но к этой прогулке я подготовлюсь сама. — Теперь озадаченным выглядел Саймон. — Я должна тебе кое-что рассказать… — Она замолчала, почувствовав, что кто-то приближается к ним сзади. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что это неслышно ступающий по земле посредник Громовой Птицы.

— Универсал, Совет хотел бы поговорить с тобой, — сказал Орленок.

— Потом расскажешь, — сказал Саймон, и они с Лиамом отошли в сторону, а Советник повел Конни в тишину амбара. За ними на некотором расстоянии следовал Страж.

Конни знала, что этот момент наступит — момент, когда ей придется отчитаться за победу над Каллерво. Но что она может сказать, если она даже не поняла до конца, что произошло? Как она сегодня обнаружила, ей понадобится долгое время, чтобы привыкнуть к своему новому дару, и она не без основания подозревала, что другим времени на это понадобится еще больше. Последние несколько лет она лицом к лицу сталкивалась в Обществе с предубеждениями против Универсалов: что же они будут делать, когда обнаружат, что она стала даже более необычной, чем раньше, вовсе вышла за пределы их разумения?

Действительно, во что она превратилась?

Вступив в круг Советников, в котором вместе с Нефрит, рядом с господином Чаном, сидел и Гард, Конни почувствовала, что душевное волнение в комнате нарастает. Морджик свернулся в тени, как грубо вырубленная зеленая гранитная скала. Только горящие рубиновые глаза показывали, что в нем пылает жизнь. Кинга сидела у него между передними лапами, держа на коленях его древнюю голову. С балок закаркала Громовая Птица, выделяясь черным пятном в темноте ночи. Ветер-Жеребенок сиял снежной белизной в западной части амбара, и его длинная грива искрилась, как пена водопада, сбегая по могучим плечам. Кайра, одетая в желто-оранжевое кикои, вносила яркий мазок в общую картину, составляя экзотический контраст рядом со своей напарницей. Советники от Стихийных — и бывший, и действительный — сидели неподвижно, как шахматные фигурки из игры, в которой перепутаны цвета противников: северная основательность Гарда, короля из шахматного набора с острова Льюис [9] Остров Льюис — название северной части самого крупного острова Гебридского архипелага. Весьма известны хранящиеся в Британском музее и Королевском музее Эдинбурга шахматные фигуры, найденные на острове Льюис в 1830 году и являющиеся значительным памятником скандинавского прикладного искусства. , контрастировала с господином Чаном и Нефрит, как будто попавших сюда с древней китайской доски, с очертаниями плавными и изящными, как у ивы. Несмотря на царящее в помещении молчание, Конни почувствовала, что Советники довольны и в то же время настроены подозрительно: счастливы от того, что Каллерво, похоже, побежден окончательно, но опасаются той, которая этого добилась.