Джулия Голдинг - Заклятие Химеры

Не дожидаясь приглашения, Конни выбросила вперед связующие нити для общего контакта и стала ждать, пока они придут к ней.

«Приветствую тебя, Универсал», — сказал Гард; он протопал через врата в ее сознание и остановился на пороге, с удивлением взирая на серебряный океан, который теперь плескался там.

«Привет», — просто сказала она. Поднявшись из волн, она приняла свой собственный облик и встала рядом с ним, склонив голову.

К ним присоединились остальные Советники, шлепая по щиколотку в воде, потрясенные изменениями, которые произошли в ее сознании. Морджик потрогал океан лапой, послав круги по воде в бесконечность. Он заворчал, впервые увидев и узнав океан, который почувствовал в ней давным-давно.

Когда стало ясно, что она больше ничего не собирается сказать, снова заговорил Гард:

«Ты ужасно рисковала, вызывая Каллерво на поединок».

«Да, это было ужасно».

«Расскажешь нам, что произошло?»

«Не уверена, что смогу объяснить. Я захватила его врасплох в момент слабости, и… и теперь он больше не представляет для нас угрозы».

«Так он исчез?»

«И да, и нет».

«Ты говоришь загадками, Универсал».

«Только потому, что я сама превратилась в загадку, даже для самой себя».

Наступило молчание: Советники обдумывали ее слова.

«Ты нарушила правила, Универсал. Нам следовало бы исключить тебя за это», — сказала Кинга, при этом улыбаясь Конни.

— И вы собираетесь меня исключить? — спросила Конни, не слишком напуганная такой угрозой. — В таком случае, должна заметить, что на моей стороне единодушная поддержка Группы Универсалов. И я действовала в ее интересах.

Орленок засмеялся, его голос эхом отразился от воды:

— Мы согласны на этот раз оставить тебя в Обществе.

— Универсалы всегда были сами себе законом и управой, — проворчал Гард. Он потер бровь, все еще пытаясь понять новый мысленный ландшафт, который она им открыла.

— Спасибо, — сказала Конни, — мне бы хотелось остаться в Обществе, если, конечно, вы считаете, что сможете со мной справиться.

«О, — сказала Кайра, полоща ступни в теплой воде, как будто это был Индийский океан. — Думаю, мы уже привыкли к тебе».

«О нет, вы ошибаетесь», — подумала Конни про себя.

Легким кивком призрачной головы Конни подняла из воды под ноги Кайре мягкую сушу с серебряным песком, на котором блестели ракушки, чтобы подарить Советнице праздничное настроение. Кайра от изумления открыла рот, наклонилась и подобрала изогнутую раковину. Приложив ее к уху, она улыбнулась Универсалу:

«Я слышу шелест волн моей родины!»

Посредник Громовой Птицы съежился у самого входа, мрачно глядя на воду. Конни чуть качнулась, и вокруг Орленка выросла высокая трава прерий, тихо шуршащая на ветру. Он погладил ладонью верхушки трав и вполголоса принялся напевать песню своего народа. Громовая Птица кружила над его головой, купаясь в тучах, набежавших на серебристое небо. Вспышки молний рассекали небесный свод острыми рубцами света.

«Что происходит, Универсал?» — восхищенно спросил Гард.

Конни чуть покачала головой, не желая тратить слова на объяснения, и вместо этого послала к нему поток расплавленной породы, обвивая его им, как вьющейся розой, и позволив потоку застыть фантастической каменной скульптурой. Гард сделал шаг назад из-под каменных цветов, оставив их изящно изогнутыми, наподобие арки. Нефрит и господин Чан подошли поближе, чтобы осмотреть скульптуру, восхищаясь ее хрупкой красотой.

«Этого так просто не объяснишь, — сказала Кинга, когда Конни наконец обратила свое внимание на Советников от Морских Змей, окружив их внезапно выросшим густым, первобытным лесом. Кинга провела рукой по шершавой коре дуба, корни которого зарылись в мох. Обернувшись к своим товарищам по Совету, она добавила: — Универсал стала чем-то таким, чего мы никогда раньше не видели в человеке-посреднике».

«Думаю, Универсал, что ты стала одной из нас, — проворчал Морджик, — мифическим существом. Или, лучше сказать, ты стала всеми нами».

Конни тихо засмеялась:

«Да, это так. Вы все здесь и всегда будете со мной — как часть меня».

Кинга покачала головой:

«С нашим Универсалом произошло нечто чудесное — мы все это видим и должны это понять. Но я не думаю, что это возможно осуществить за одну встречу. Давайте праздновать нашу победу, ибо впереди у нас еще много битв, если мы хотим спасти эту планету для всех существ. Миссия Универсала далека от выполнения».

Конни завершила контакт. Они вернулись в амбар, чувствуя себя отдохнувшими и спокойными.

— Знаю, — сказала Конни. — Может быть, Каллерво нам больше и не угрожает, но его армия все еще здесь. Есть еще много «Аксойлов» и много обозленных существ, которые захотят наказать человечество за нашу жадность. — Она обвела взглядом собравшихся в кругу, чувствуя, что крепкие узы любви связывают ее с каждым из этих чудесных созданий. — У меня такое ощущение, что моя работа сейчас только начинается.

Кол с тревогой ждал снаружи амбара. Он знал, что Конни заперлась там с Советниками, но беспокоило его не это: что они могли сделать с героиней Общества, с девочкой, которая победила Каллерво? Нет, он тревожился о себе и о том, что собирался сказать Конни. За последние двадцать четыре часа он прошел от понимания того, что такое любовь, до того, что своими глазами видел, как Конни пожертвовала собой ради него и Рэта. Она открыла ему глаза на его собственные чувства, и он не хотел упустить такой момент. И Жаворонок, довольный тем, что его посредник наконец-то образумился, поклялся, что не будет с ним разговаривать, пока тот как-то не объяснится с Конни.

Конни вышла вместе со Стражем, вид у нее был счастливый. Она заметила Кола в толпе и стала проталкиваться к нему с помощью Стража, который очень серьезно относился к своим обязанностям телохранителя. Она уже почти добралась до него, когда ее окликнул Омар Халид. Она обернулась, чтобы ему ответить. Кол смотрел, как Омар низко наклоняется над его подругой и о чем-то говорит с серьезным видом. Кол почувствовал укол ревности, когда увидел, что Омар погладил Конни по руке. Она покраснела. Кол понял, что если он немедленно что-нибудь не предпримет, то будет поздно для него. Он растолкал толпу и вклинился в их личный разговор.

— Простите, что помешал, — с натянутой улыбкой вмешался он. — Омар, ты не возражаешь, если я на минутку заберу у тебя Конни?

Омар явно возражал, но был слишком вежлив, чтобы в этом признаться.

— Конечно, — учтиво сказал он. — Надеюсь, Конни, скоро увидимся.

«Вот уж нет, если это будет зависеть от меня», — мысленно поклялся себе Кол.

— Мы можем пойти куда-нибудь, где я смогу поговорить с тобой наедине? — спросил Кол.