Валерий Евтушенко - Пришествие Аватара

Как-то в самом начале их знакомства, она хотела почитать Библию своему квартиранту, но тот сам попросил у нее книгу и стал быстро-быстро перелистывать страницы. Старушка с интересом наблюдала за ним, а когда он дошел до посланий апостолов, спросила:

— А что ты делаешь?

— Как что, — удивился тот, — читаю, очень любопытная книга.

Матрена Ниловна не поверила:

— Да разве так читают, ты просто переворачивал листы, а Библию читать надо со внимание.

Юноша улыбнулся:

— Я и читал со вниманием, могу пересказать, если хотите, только назовите страницу и я воспроизведу текст.

Открыв наугад Библию, она назвала страницу. Он тут же, не задумываясь, повторил библейский текст своим певучим музыкальным голосом.

Столь же быстро он перечитал остальные ее книги, и иногда она просила его прочесть вслух что-нибудь из Пушкина или Лермонтова, или Есенина. Юноша никогда не отказывал ей, а начинал наизусть читать стихи. Прикрыв глаза, и попадая под очарование его необыкновенного голоса, она нередко вспоминала свою любимую радиопередачу " Театр перед микрофоном", популярную в начале 60-х годов.

Своим квартирантом старушка не могла нарадоваться. Он был всегда спокоен, очень вежлив, но тень задумчивости, никогда не покидала его лица. Казалось, он был постоянно погружен в размышления о чем-то важном, и своим чутким женским сердцем она понимала, что думы его связаны с попыткой разгадать, кто он и откуда. Всю тяжелую работу по дому он делал сам: колол и заготавливал дрова, приносил воду из реки, еще осенью починил забор. Но работы было немного, и большую часть времени он проводил в своей комнате, занимаясь какими- то странными упражнениями, которые Матрена Ниловна раньше никогда не видела. Юноша начинал как-то странно дышать, потом выполнял различные движения, которые требовали и силы и гибкости: садился на коврик и скрещивал ноги так, что их пятки торчали наружу, из этой позы переходил в стойку на голове. Занимался он подолгу, как-то она увидела, что он стоит вниз головой на одном мизинце правой руки. Старушка могла поклясться, что однажды видела, как сидя со скрещенными ногами, он на какое-то мгновение поднялся от пола примерно на полметра. Но потом подумала, что ей это померещилось.

Как-то она не выдержала и поинтересовалась, что это за упражнения, которыми он занимается.

— Не знаю, — сказал он, — но я просто знаю, как они выполняются. Эти позы само мое тело, принимает как бы автоматически. Думаю, — он помолчал, — я знаю их очень давно и выполняю эти упражнения просто рефлекторно.

Остальные жители деревни, их, правда, осталось уже немного и все преклонного возраста, вначале к незнакомцу относились настороженно: все таки, неизвестно кто, пришел неведомо откуда, что у него на уме, только Бог ведает.

Но один случай все изменил. Как-то в декабре, после продолжительной метели установилась хорошая солнечная погода. Было не очень холодно, градусов около двадцати ниже ноля и один из жителей деревни, бывалый охотник Иван Терентьев с утра отправился в лес на охоту. Жене Евдокии он сказал, что возвратится к обеду, но уже начало темнеть, а его все не было.

Сама не своя от волнения, Евдокия зашла к Матрене Ниловне, своей соседке.

— Ой, Ниловна, неспокойно у меня на душе, чует мое сердце, беда случилась. Отродясь такого не было, чтобы мой Иван задерживался в тайге. Если сказал, что будет к обеду, то так оно и должно быть, его слово кремень, ты же знаешь.

Матрена попыталась успокоить соседку, но и сама начала волноваться. Ее квартирант, прислушивавшийся к разговору женщин, вдруг спросил:

— Тетя Евдокия, а в какую сторону он пошел?

— Он пошел на лыжах. Следы ведут к Черному Яру, вообще он хотел поохотиться на белок, мех как раз сейчас самый подходящий.

Юноша встал, начал одеваться.

— Ты куда, — всполошилась Матрена, — вот-вот стемнеет, да и мороз крепчает…

— Но нельзя же все так оставить, а если дядя Иван нуждается в помощи?

Парень ушел, теперь уже обе женщины не могли найти себе места от волнения.

Прошел час, другой, совсем стемнело.

— Давай возьмем лампу и пойдем по следам навстречу. Да кликнем наших мужиков.

Они вышли на улицу, вскоре к ним присоединилось еще несколько мужчин. Всем им, как и Терентьеву было далеко за шестьдесят, моложе в деревне никого не было.

Освещая дорогу фонарями, они стали идти по лыжному следу, рядом с которым отчетливо виднелись следы ног Матрениного постояльца. Вдруг из темноты показалась какая-то непонятная фигура, которая уверенно двигалась в сторону села. Немного спустя все увидели, что это один человек несет на плечах другого. Юноша ступал легко и спокойно, сам он был цел и невредим, но Терентьев, которого, по его словам, он нашел километрах в трех отсюда, был без сознания. Когда его занесли в дом и сняли изодранный в клочья полушубок, то оказалось, что вся спина у него изуродована чьими- то острыми когтями.

— Видать, на шатуна нарвался, — сказал кто-то из стариков.

Юноша кивнул головой:

— Да, так оно и было. Дядя Иван, вероятно, не заметил вовремя медведя, но все же успел выстрелить в него из одного ствола в упор. А уже в агонии медведь порвал его, так как лежал рядом.

— Да, Иван всегда, даже если охотился на белок, один ствол заряжал жаканом. В тайге иначе нельзя, это его и спасло, — сказал кто-то.

Между тем женщины раздели раненого и выдворили мужиков на улицу. Терентьев дышал, но в сознание не приходил.

Матрена Ниловна осмотрев его, грустно сказала: "Боюсь, я помочь ему не смогу. Тут одними травами не поможешь, рана — то проникающая". Евдокия заголосила, как над покойником.

— Бабушка, а можно я взгляну на его раны? — вдруг спросил парень.

— Ох сынок, тут и ты вряд ли поможешь, но, если хочешь, попробуй.

— Тогда, пожалуйста, оставьте меня с ним наедине и не входите, пока я не позову.

Когда через минут тридцать юноша позвал женщин, они от удивления долго не могли придти в себя. Дед Иван спал, ровным спокойным сном, а все раны на его спине затянулись и покрылись розовой корочкой. Сам целитель сидел рядом с больным, но лицо его было покрыто каплями пота, глаза закрыты и создавалось впечатление, что он без сознания.

— Ох, нелегко ему видно пришлось в этот раз, рану Гончаренко-то он вылечил, играючи, — подумала Матрена Ниловна. Она сказала Евдокии, чтобы та шла домой и ни о чем не беспокоилась.

Действительно, наутро Терентьев проснулся, если и не полностью здоровым, то вполне в состоянии добраться домой. Ниловна смазала ему раны своим средством, чтобы процесс заживления проходил быстрее, и сказала, чтобы каждый день он приходил к ней на перевязки.

После чудесного спасения Ивана Терентьева авторитет незнакомца вырос необычайно. Все сельчане при встрече кланялись ему и относились к нему очень уважительно. Терентьев души в нем не чаял и почитал за своего спасителя. Его жена Евдокия каждый день старалась парня чем-нибудь вкусненьким, так что уже и Матрена Ниловна начала на нее сердиться.