Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии (авторская версия)

Но, честно признаюсь, захотелось хотя бы на этот год, когда еще можно позволить себе побездельничать, найти работу для души, ну, и чтобы платили исправно, хоть и не много – я не настолько зажравшийся и в подлинные чудеса не верю. Если работа тебе интересна, платят за нее всегда копейки. Но у меня ползет и в ус не дует пятый курс, диплом только через год, преподы в универе уже все свои, прикормленные. На занятиях можно не появляться, главное, не забывать материализовываться на экзаменах с зачеткой в зубах и чем-нибудь приятным в обеих руках, так надежнее. Поэтому я решил не идти простым путем, а сделал все из подвыверта. Потянуло меня тут на эксперименты.

Что я сделал – разослал свое резюме и объявление о поисках интересной работы по электронной сети, зарегился и засветился на нескольких популярных в кругах разношерстных работодателей сайтах. И сел на попу ровно – ждать. Неделю телефон молчал. Потом посыпались предложения, одно другого смешнее. Хотя попадались и дельные, но что-то меня все время останавливало. Не знаю, наверное, пятой точкой чуял, что не то. Правда, затягивать с поисками работы я тоже не собирался. Подрабатывать халтуркой, в виде написания курсовых и программ для студентов младших курсов, мне уже порядком надоело, а кушать, как известно, хочется всегда, да и за «коммуналку» платить как-то нужно. Так что к концу второй недели зависания в Интернете, решил, что пора с этим делом завязывать и что-то выбирать. И тут как раз мне снова позвонили.

– Андрей Игоревич, скажите, а Вы бы не хотели поработать штатным психологом в одном весьма приличном учебном заведении?

Оба-на, прямо так, без предисловия. Ни здрасти тебе, ни как зовут. Правда, голос у собеседника приятный. Тембр такой глубокий, ровный. Как у настоящего препода по какой-нибудь риторике или изысканной словесности. Я с трудом подавил готовый вырваться смешок. Даже рот себе рукой зажал. Но через секунду поспешил ответить.

– Я бы, может быть, и хотел. Но вопрос оплаты, как Вы сами понимаете, в наше время первостепенен.

– Оплата полностью Вас удовлетворит.

– А конкретно не можете сказать?

– Не могу. Иначе Вы сразу согласитесь, а мне бы хотелось иметь возможность убедиться, что Вы именно тот человек, который нам нужен.

– Ну так убеждайтесь. Я готов ответить на любые Ваши вопросы.

– Если я спрошу, как Вы относитесь к темным эльфам, что вы мне скажете?

Я растерялся. Даже на какое-то время дышать забыл. Проанализировал голос, которым был задан это нелепейший вопрос и как-то неожиданно для себя решил, что мужик на том конце провода не шутит, а вполне себе серьезен. Не могу сказать, что заставило меня так думать. Но признаюсь, что есть у меня небольшой пунктик. А, может, и большой. Я своему чутью верю. Что это за зверь такой? Ну, интуиция или предчувствие какое. Я, было время, игнорировал все эти посылы подсознания, но после того, как пару раз напоролся на «пары» в журнале еще в школе, а потом, уже в институте, чудом из-под колес бехи с пьяным в жопито водилой выскочил, зарекся. Я сам себе не враг, а интуиции собственной верить нужно, даже если непонятно, откуда на меня все эти озарения снисходят. Решив, что ржать как-то неуместно, да и иронизировать тоже вроде ни к чему, я попытался предельно честно ответить на поставленный вопрос.

– Скажу, что, похоже, Вы меня разыгрываете, несмотря на то, что голос у Вас звучит удручающе честно и Вам подозрительно хочется верить. Но, если предположить, что мы с вами разговариваем из двух разных миров, то я, пожалуй, не отказался бы сначала взглянуть на этих Ваших ушастиков, хоть темных, хоть светлых, а потом бы уже сказал, как я к ним отношусь.

– Вы меня, не стану скрывать, удивили, Андрей Игоревич, – ответил мне потенциальный работодатель и… повесил трубку.

Что за фигня, я не понял?! Тогда к чему был весь этот бессмысленный разговор? Хоть бы на собеседование пригласили, так вас раз эдак! Интересно же, что за школа такая, для работы в которой нужно свое собственное мнение об эльфах иметь?

Андрей

Завтракаю. Никого себе не трогаю. В дверь стучат.

Живу я в трехкомнатной хрущевке. Досталась от бабушки. Бабулю родители себе, еще когда я только в универ поступил, забрали, и отселили меня, так сказать, от семейного быта. Собственно, я в ту пору был всеми конечностями «за», да и сейчас не жалуюсь. Отдельное жилье – это вещь! Так вот…

Утро. Под окнами мусоровоз пыхтит соляркой и ждет, когда жильцы близлежащих домов снесут ему в кузов аккуратные и не очень пакетики с мусором, кто-то даже ведра целиком по старинке тащит. До этих прогресс в виде мусорных пакетов, видимо, еще не дошел. В дверь стучат снова. Значит, уже проснулся и не ловлю глюки после вчерашних безрадостных событий. Приятно, однако, а то после того телефонного звонка я было начал думать, что крыша у меня в неполные двадцать четыре начала съезжать не по-детски.

Встаю и топаю к входной двери. Выглядываю в «глазок». И минут пять решаю, открывать или пойти порыться в дверце холодильника и заглотить что-нибудь для поддержания мозговой деятельности. Я не уверен, что в моей нехитрой аптечке есть таблетки для вправления съехавших набекрень мозгов, но поискать все же, наверное, стоит.

В дверь больше не стучат. Галлюцинация знает, что я на нее смотрю. Ну, по крайней мере, ведет себя так, словно знает. Вздыхаю. Чутье молчит, но, если не выгляну в коридор, никогда не смогу убедиться, что меня на самом деле всего лишь приглючило. Поэтому, плюнув на всякую осторожность, проворачиваю ключ в замке и решительно открываю дверь внутрь.

На пороге стоит парень с холодным взглядом, военной выправкой, темно-красными волосами, спускающимися куда-то далеко ниже плеч, и ушами, каждое из которых, если мерить от мочки до острого кончика, добрых тридцать сантиметров. Хлопаю глазами и тупо пялюсь на пришельца.

– Я могу войти?

Вздыхаю и отхожу в сторону. Пропускаю чуду-юду в квартиру. Нафига я это делаю? Глюк, он хоть и глюк, но все же свой, домашний. Раз пришел, чего уж его теперь на пороге держать?

Теперь я куда лучше могу рассмотреть красноволосого и длинноухого. Одежда у него под стать внешности. Высокие сапоги-ботфорты до середины бедра, кафтан – или эта часть мужского гардероба камзолом называется? – не так важно. Кафтан этот весь в серебряном шитье, а сам темно-синий. На шее у парня цепочка, на ней висит медальон с непонятными символами. В правом ухе пять или шесть сережек. Та, которая на самом кончике, с большим красным камнем. Волосы у него не такие длинные, какими показались вначале. Всего-то лопатки прикрывают. А на плечах какие-то нашивки. Похоже, этот мужик – военный или кто-то типа того. Ладно, не пора бы уже спросить, чем обязан визиту.

Читать дальше