Людмила Ардова - Путь интриг

Как-то раз, гуляя по городу, я стал свидетелем разговора человека по прозвищу Бадо, я его видел однажды у Рантцерга, с одним забулдыгой.

— Возьми эти деньги, и раздай всем своим. Когда придет час, они должны быть готовы к осаде Белого города. Сколько человек ты наберешь в Черном квартале?

— До трех сотен будет, — буркнули в ответ.

— Так, еще сорок человек я купил в Сером городе у старшины артели возчиков, десятка два кузнецов с подмастерьями, много недовольных каменщиков, тридцать готов дать хозяин кочевников. Подкопы со стороны старого рынка скоро будут готовы?

— Через две саллы точно будут завершены.

Разговор этот не предвещал ничего хорошего. Если я правильно понял его смысл, а сказано было все уж куда понятнее, то готовится бунт городской бедноты, но организованный, а не стихийный. И бунт этот нужен человеку, с которым я имел постоянное общение. У нас уже состоялся один неприятный разговор. Я не знал, как мне быть — некая доля справедливости, звучавшая в словах набларийца, в тот день, в его доме, где я очнулся после нападения на улице, заставила меня поменять к нему отношение. Мы не стали друзьями — это было по-прежнему невозможно, но я кое-что узнал, и многое сумел понять в его поведении. Но понять не значит принять. Я не мог принять того, что он опустился до уровня городского дна, занимался спекуляциями и ростовщичеством. Каковы бы ни были его мотивы, каковы бы ни были его цели, я не мог принять и оправдать его. Но вот теперь! Он начал откровенную борьбу, не гнушаясь ни чьими жизнями. Чем же он отличается от того, кого ненавидит!

Пойти к нему — будет отпираться! Предупредить короля — смешно! Я навлеку на себя беду. Предупредить принца?

Он словно в облаках витает!

Сомнения мои подхлестнула сэлла Марча.

— Странные разговоры нынче приходится слышать, — неспешно накрывая на стол, сказала она.

Я, молча, пережевывал пищу.

— Неужто снова запалят Белый город? — степенно продолжила хозяйка.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? Что говорят в городе?

— Да, всякое говорят! Говорят, будто городской сброд собирается кучками и что-то замышляет. К стене Серого города, что примыкает к Белому Городу, по ночам стаскивают бревна и лестницы. А еще, брат парня, что работает в лавке у мясника, ну…,- замялась сэлла Марча, мы с ним дружим, потому-то вы едите эту нежную отбивную, брат его помощника уже десять лет служит возчиком и живет в Сером Городе. Так вот, там все: он и его товарищи, — очень недовольны новыми порядками и один человек подбивает их на лихое дело. Да, не просто подбивает — покупает: старшина артели уже задаток получил. В общем, что-то вроде городского бунта готовится.

Я думал. Что бы ни затевал Черный барон, для любого восстания нужна причина, то, что провоцирует людей.

'Королевским лучникам привезут вино, и они будут крепко почивать, когда придет час штурмовать Дори-Ден' — вспомнилась мне, однажды брошенная Рантцергом в шутку, фраза.

Вспомнились и его рассуждения о друзьях в провинции — трех-четырех недовольных баронах, которые за плату всегда готовы удружить сотней другой копейщиков. Да и сам он владел четырьмя сотнями наемников-головорезов.

Одним словом, он мог всерьез думать о нападении и захвате Дори-Ден.

Ну и что! Он захватит и что дальше? Принцы пойдут на него войском и отобьют дворец — так Рантцерг построит только эшафот для себя. Ему в любом случае нужна достойная замена королю — тот, ради кого он пошел войной на господина — изменника и братоубийцу.

И эта замена — принц! Но в таком случае, ему надо создать явную угрозу жизни принца. А принц уже сам позаботился о том, чтобы поставить свою жизнь и свободу под угрозу — мало того, что он, презрев все королевские указы, до сих пор возглавляет запретный орден, так он еще позволил аяскам частично втянуть себя в новый заговор. Но Рантцерг не мог действовать напрямую, кто-то должен был выступить посредником между ним и Орантоном в решающий момент. Кто? Первоначально Рантцерг обращался ко мне, он доверял мне. Но доверие между нами исчезло, значит, этот кто-то, кому должен доверять принц. Человек способный подтолкнуть, направить его в нужное время. В любом случае эта ситуация опасна для герцога Квитанского. Если рискованный замысел Рантцерга провалится, то чьи-то головы полетят с плеч. И не только головы принца и набларийца, — наши головы тоже могут пострадать!

Самым простым и банальным способом улучшить положение было — уговорить Орантона, а в свете последних событий и уговаривать особо не пришлось, отказаться от 'почетного' статуса магистра ордена. Я привык высказывать ему свои идеи сразу. Прямо, в лоб.

— Вы уверены, что все еще хотите стать магистром? — спросил я принца.

— Что вы имеете в виду, Улон?

— Вы подвергаете себя неоправданному риску в этом качестве. Если королю попадется кто-либо другой на вашем месте — его, разумеется, накажет. Но если он доберется до вас?

— Изгнание? — задумался принц, — или еще что похуже.

— В крепости Нори-Хамп неподходящие условия для вашего здоровья.

Принц вздрогнул.

— Я знаю, — раздраженно сказал он, — но что ты предлагаешь? Как я понимаю, ты пришел ко мне с предложением, не так ли?

— Снимите с себя эту обременительную ношу, — пожал плечами я.

— Но как ты можешь так говорить?! — принц изобразил наигранное возмущение. — Как я посмотрю в глаза своим братьям по ордену? Что обо мне скажет Фэлиндж?

— Насчет второго не могу сказать вам ничего утешительного, но с другой стороны, если разобраться, сколько раз ваша супруга как истинная женщина проявляла свою непоследовательность. При всем моем уважении, герцогиня — прежде всего женщина: очаровательная и сумасбродная. Так почему же вы — ее супруг не можете изменить свое мнение? Что касается братьев по ордену, то все зависит от того, как обставить это событие.

Можете сказать, что вы хотите жаловать, таким образом, человека достойного подобной ответственности, что он, по вашему мнению, может в подобном качестве много сделать для ордена.

— Ну и кого же ты хочешь сделать счастливцем? — усмехнулся принц.

— У вашего высочества много преданных людей.

— А вот давай тебя назначим магистром! — обрадовался Орантон.

— Ваше высочество, таннах, я ни о чем таком…

— Я знаю: не думал! Так за тебя подумал я. Вот, ты же думаешь о моих делах, даже больше, чем я сам. Теперь настала моя очередь позаботиться о тебе. Я назначаю тебя магистром.

— Но магистра в ордене всегда выбирают.

— Я предложу твою кандидатуру. Остальные поддержат ее. Так что считай, что это дело решенное.

Я ушел немного раздосадованный — хотел уберечь Орантона и сам же подставился.

Надо было еще обдумать, чем мне это грозит. Не было смысла отговаривать принца — он ухватился за эту идею. Что двигало им?