Людмила Ардова - Путь бесчестья

После дикого танца Задиры, я вернулся к нашему обряду. Теперь речь шла о душистом цветке и еще о чем-то неприятном, что мы трактовали как отхожее место.

И выстроив всех, согласно рангу, я направил процессию к городской площади. Горожане удивленно таращили на нас глаза, когда я важно шествуя в своей "парадной" мантии обвел высокородных людей вокруг "собрания мирских нечистот".

Князь мой снова сделал круглые глаза, но тут я громко объявил, что всем снова следует принять по "глотку божественной влаги" и шествовать к реке, для очистительного обряда. Что, в общем-то, было завершающим действием нашего обряда.

"Возьми девиц молодых и жен, милых ликом, и веди их на берег к водам чистым. Чисты помыслы их будут-перейдут на берег другой. Утонут — нечестивые. Священная влага спасет дух их".

Задира, прибегнув к помощи Андропола, в глазах которого уже играли хмельные демоны — и он был готов к любым подвигам, важно командовал женским населением замка. Все дамы, гуськом, дружно поскакали к ближайшему водоему!

Княгиню мы решили пощадить — ей бедняжке и так досталось — возможно, теперь над ее репутацией нависла угроза, — я не знаю: к каким последствиям приведет сцена с кроватью, но мы выбрали ту, которая достойно заменила ее. Блондинка с очень пышными формами, девушка горячая и азартная, положила глаз на нашего Задиру и была ради него на все. Вот она то первая и сиганула в воду!

Девица, идущая следом, недоверчиво выпучила газа и испуганно усомнилась:

— Что??? В воду???

— Боги сделают твое тело, дитя мое, еще краше! — строго сказал я ей и подтолкнул вперед. Она взвизгнула и рванула в воду, держась за канат. По счастью, не одна не начала тонуть, уж очень не хотелось мне участвовать в спасательном заплыве. А вот, Задира, пожалуй, начал сожалеть о том, что его горячая блондинка не использовала этот древний трюк.

Но она оказалась не догадливой, а, может, засмущалась в ненужный момент, и вес обошлось без мнимых и явных жертв.

Да, было забавно наблюдать как эти милые создания в сорочках, прилипающих к телу, выходят, дрожа от холода и страха, из реки, а на берегу их ждет Задира с чаркой вина и Андропол с теплыми полотенцами, жадно пожирающий глазами все доступные взору прелести, и эти скромниц идут почти пьяные домой.

"Правая рука" испытывала неподдельный восторг. Вино давно ударило парню в голову, а вид, почти обнаженных, красоток, выныривающих из реки, явно пришелся ему по вкусу.

— Я оценил фигуру у каждой! — мурлыкал этот рыжий кот.

Его финальными фразами были слова:

— Что за представление! Давно мне так весело не было! Предки знали толк в забавах!

Далее мы сжалились над долготерпением великого князя и объявили, что достойнейшие из достойных должны следовать традициям и мудрости своих мудрых предков, которые каждое важное и великое дело завершали великим пиром.

Князь был не дурак — он сам прекрасно знал эту золотую истину и на его кухне уже давно двадцать взмыленных кулинаров трудились над разнообразными яствами.

Мы гурьбой повалили во дворце за длинные дубовые столы в парадном пиршественном зале. И музыканты, и виночерпии и скоморохи были весьма кстати. Я с радостью снял с себя тяжелое жреческое облачение и шепнул Задире:

— Хорошо бы именно в этот момент потребовать нашу награду, пока он рад, сыт и пьян и у него нет времени на раздумья.

Я так и поступил, начав издалека со старой притчи о том, о сем, и ловко подвел его к той мысли, что хорошо бы вовремя нам позолотить руки.

— Ааа, ваш намек я понимаю, — он одобрительно кивнул и велел своему казначею принести наше вознаграждение.

Мы получили свои увесистые мешочки с золотом, и теперь все веселье было омрачено — я стал раздумывать о том, как бы нас тут же не ограбили — что если вино ударит нам в головы. Я решил подстраховаться и позвал Пантокло.

— Пантокло, дам тебе 10 золотых, если ты отнесешь этот мешок к дракозавру. Но ты должен донести его в целости и сохранности. Там любимое лакомство для дракозавра. Он должен выдать тебе свою чешуйку в знак того, что ты выполнил поручение. Скажи ему, пусть ждет нас у ближайшей рощи до утра. На рассвете мы придем к нему. И пусть скажет нам, понравились ли ему наши дары — две тыщи перепелиных яиц.

Пантокло кивнул головой и, обведя ясным взором потолок, прикидывая как ему лучше использовать огромное состояние: 10 золотых, нежданно свалившееся на голову, побежал, воодушевленный и счастливый.

Тут Задира вдруг захотел посмотреть на наше золотишко.

— А я отдал его Пантокло, — как ни в чем не бывало заявил ему я.

— Кому? Ты что с ума сошел? — Задира был уже изрядно пьян и он смотрел на меня осоловевшими глазами, пытаясь изобразить удивление.

— Пантокло отнесет его к дракозавру — ведь, посуди сам, если мы с тобой тут захмелеем, то нет гарантии, что нас кто-нибудь не обчистит.

— Да…зато теперь это сделает этот мальчишка, — с отчаянием заметил Задира.

— Нет! Он в полном неведении… и он боится дракозавра.

— Нууу!

Задира усомнился в моем плане. Но ему ничего не оставалось делать, как…принять участие в пире. К сожалению, на этом наши приключения в городе не закончились. Пантокло не явился, что сильно меня обеспокоило. Глубоко за полночь гости разбрелись. Исчез и Задира.

Я, незаметно улизнув, долго блуждал по окрестностям, выкрикивая его имя, пока не услышал жаркие стоны в стогу сена.

Моего Задиру взяла в оборот та горячая блондинка, и…не было никакой возможности вырвать его из ее объятий.

— Проклятье!

Я пошел на поиски Пантокло. Мой расчет был верен. Пантокло должен был оттащить наше золото к дракозавру, если бы не его полоумный отец. Он поймал мальчишку по дороге, отобрал мешок, высек розгами и запер в сарае. В мешок с золотом он, конечно же, заглянул и решил, что Пантокло кого-то ограбил по дороге. Не в состоянии решить, что же ему выпало — несчастье или удача, он собрал крестьян и направился к дракозавру, мирно почивавшему на условленном месте за крепостными стенами.

Толпа вновь окружила дракозавра и, угрожая ему кольями и вилами, вынуждала покинуть их владения. Он кружил в низком бреющем полете и изредка плевался в них пламенем. Вот тут он увидел меня и закричал:

— О где же вы, други мои, ради вас плачу им своим телом!

Я грозно наорал на крестьян, и они в испуге расступились, а потом, вырвал кол из рук отца Пантокло и стал вытрясать из него правду.

— Где мальчишка? — орал я.

Страх за золото, нажитое непосильным трудом, вызвал у меня всесильный гнев.

— Я отдам, я все отдам! — хрипел этот прощелыга!

Дрожа от "перепуга", он отвел меня, в сопровождении почетного эскорта в виде дракозавра на грозном бреющем полете, к своему сараю и освободил побитого Пантокло.