Людмила Ардова - Путь бесчестья

— А что? Пускай попробует, — фыркнула Оделия, — получат свою порцию позора и уберутся отсюда, папины посланцы. Таких наглецов он еще не присылал.

— Но вы при свидетелях обещаете, что в случае моей победы, поедете в замок к отцу.

— Учитывая невозможность вашей затеи — да!

— Тогда обговорим все условия.

— Десяток виражей возле каждой вершины. Их семь. Скоростной спуск в ущелье и поднятие воды из реки.

Тот, кто окажется на месте быстрее и с более полным ведром воды — тот и победитель. А что если у кого-то окажется полное ведро, а у другого скорость?

— Нет. Выполняются два условия. В противном случае — начинаем спуск за водой сначала.

Задира смотрел на меня глазами полными ужаса.

— Может, откажешься? — прошептал он.

Мы пошли взглянуть на эти вершины, которые мне предстояло покорить. Висячий мост над ущельем, раскачиваемый ветром, не привел меня в восторг — у меня сразу началось головокружение.

— Ведьмина горка, Кадык колдуна, Борода, Бант, Рулет, Топот, Дымящий старик. У каждой вершины свое название! — гордо объяснял Арманд.

Я посмотрел вокруг, и у меня еще сильнее закружилась голова.

— Без драконов было бы невозможно жить в этом мире!

А я думал: зачем я ввязался во все это? Горный воздух на мои мозги так подействовал, что ли?

Мне дали один день на подготовку. "Из снисхождения к слабым соперникам", — подумал я. Но стремительные виражи на драконах убедили меня, что без какой-нибудь хитрости мне не обойтись.

— Отставание на полчаса часа от заданной скорости, — презрительно произнес Арманд.

— Это смешно!

— Да, странно, а мне показалось, что я летал как муха.

— А надо — как орел! Напрасно, вы парни, это затеяли. Оделия взяла кубок самого лучшего управителя.

Он даже не скрывал презрения. Его слова нам совсем не придали оптимизма.

— Вырви мне дракон язык! Слушай, Льен, может, накормим ее дракона чем-нибудь таким, — перцем или касторкой, например, у дракона живот заболит.

— Ага, и он сбросит принцессу в пропасть! Вот счастье-то! Нам же первым голову оторвут. К тому же, ее дракона хорошо стерегут, — я уже думал о том, как снизить его скорость.

— А что если нашему дракону перца под хвост?

— Слушай ты! Задира! У тебя одни глупости на уме.

— А что, мы с мальчишками так развлеклись — кошке под хвостом мазали горчицей…и она бегала как заведенная.

— Изверги!

Я задумался…

Перец, конечно, самоубийство — мой дракон меня же первого сбросит в пропасть, а вот, что бы такое сделать, чтобы у него появился стимул.

— Что более всего любят драконы? — спросил я у Арманда.

— Самок, еще сметану и жареные колбаски. Но их в этом ограничивают, иначе растолстеют и скорость потеряют.

Я вошел в сарай, где сидел мой будущий чемпион с многообещающей кличкой Быстрый. Его грубая как камень чешуя темного цвета зашевелилась при виде меня, переливаясь всеми оттенками синего и фиолетового. Он стал похож на море перед бурей. Дракон грустно поводил миндалевидными глазами и брякал цепочкой.

— Что, сидишь? Скучаешь? Понимаешь, брат, я не виноват в том, что тебя посадили на цепь. Я видел в другом мире свободнолетающего дракона. Но что поделать, — не мы выбираем свою судьбу. Говорят, что ты любишь самок, колбасу и сметану. Знаешь, я не могу заставить тебя лететь быстрее, чем я того заслуживаю, но я смогу тебе пообещать — лучшую самку этого королевства, горшок сметаны и гору копченых колбасок — это уж точно. Я бы хотел дать тебе свободу, но это уже не в моей власти.

Дракон внимательно смотрел мне в рот, словно слова мои были золотом. Воистину, не каждый оратор имеет такой успех. Потом, упал на передние лапы и забил хвостом.

— Ты меня понял?! — обрадовался я, — Дракоша!

Я потрепал его мягкое ухо и почесал за ним. У этой породы были мягкие уши, а дальше начинался твердый панцирь и поэтому они очень любили, когда им чешут за ухом.

В день состязаний поднялся сильный ветер. Оделия была не в духе, она запрыгнула на своего дракона и треснула его модным каблучком в бок.

— Эй, проснись, хотя я тебя понимаю! Лучше бы я сейчас спала в своей пуховой постели. Бессмысленное соревнование, навязанное мне, какая глупость! Арманд! — крикнула она, — почему ты не удержал меня от этой глупости?

Арманд, молча, ей поклонился и я подумал, что он уже давно понял бессмысленность попыток по удерживанию ее от глупостей.

Огненно-красный дракон Оделии оправдывал свое прозвище — Беспощадный, его глаза горели бешенством и злобой. Мыселнно я посочувствовал Быстрому… и себе. Я тоже оседлал дракона. Сбоку к его упряжи крепилось ведро.

— Итак, все готовы? — спросил Арманд. Он обошел наших драконов и проверил все крепления, а еще заглянул в пасти к животным и только после этого взмахнул красным флажком.

Мы понеслись. Первой была вершина Ведьмина горка. У нее был не один пик, а несколько, и они торчали как щетка, поэтому круги пришлось делать большие, я пока не отставал. Быстрый выспался, — и был полон сил.

Арманд сказал накануне, что драконы наши равны по силе и скорости.

— Она сочла бы ниже своего достоинства лететь на лучшем драконе. Здесь все дело в искусстве управителя.

После 10 полетов вокруг Ведьминой горки у меня зашумело в ушах, и закружилась голова. Я старался смотреть в одну точку в гребень дракона.

Далее последовал Кадык колдуна — острый пик, при виде которого у меня сердце сжалось, и на бешеной скорости мы облетели его.

После пятой вершины у меня перестала кружиться голова, я сосредоточился и стал мыслить хладнокровно — моя сногсшибательная соперница меня обгоняла.

— Самка! Сметана! Колбаса! — заорал я в отчаянии, хватаясь как утопающий за соломинку за свой призыв к низменным инстинктам моего дракона, и, как мне показалось, это подействовало: Дракоша полетел быстрее.

Я настиг ее только на седьмой вершине, мы выровнялись. Но тут она стала вытворять нечто нехорошее. Она намеренно старалась сбить моего Дракошу, налетала на нас, толкала и вообще! Быстрый обиженно зарычал.

— Ах, ты чертовка!

Настала очередь ущелья.

Спикировав на его дно, я спрыгнул с Быстрого и побежал к каменистой реке, а она посадила своего дракона в реку и зачерпывала воду прямо оттуда. Она летит с полным ведром, а я еще только бегу к дракоше.

Но что-то у нее не заладилось: то ли ее дракон в реке повредил лапу на камнях, или еще что, но он вдруг взбрыкнул, и ведро сорвалось из ее рук и с грохотом полетело в ущелье.

А я уже поднимался!

Донеслась ее ругань. И вот, она спускается вниз и, налету поравнявшись со мной, сшибает меня с моим ведром. Я расплескиваю больше половины, и мне вновь приходится спускаться.

Оделия чувствует, что ей грозит поражение и рвется что есть силы. Она готова жизнь отдать, но завоевать победу — любой ценой.