Людмила Ардова - Путь дипломатии

— Почему?

— Они в совершенно противоположной стороне.

— Как вы узнали? Опять ясновидение?

— Корабль, за которым вы охотитесь, ушел в Кильдиаду для отвода глаз, а преступники скрылись на берегах Алаконики.

— Почему вы так думаете?

— Я знаю.

— Но этого мало, чтобы убедить короля.

— Разыщите колодец, а там решайте.

Маркоб послал людей в указанное мной место. А я все думал. То, что похищенные находятся в Алаконике, я понял по одной причине, в тот день возле источника видели паломников-мужчин из Алаконики. Они были одеты в характерные для алаконийцев одежды: короткие плащи с большими плечами, широкие черно-белые шарфы, обмотанные вокруг шеи или головы.

И что-то еще едва уловимое указывало на Алаконику. Я пока еще сам не понимал — что.

В местечке Лупу было несколько целебных источников. Возле одного была построена купальня и богатые люди принимали целебные ванны.

Небольшой храм, в котором молились местным богам: Харнону, Бару, и Лиидике.

Священному буйволу, и Огненной лошади, от которой пошли лучшие породы анатолийских лошадей. Вообще, в Анатолии издавна разводили три породы лошадей — изящных и быстрых как ветер скакунов, тяжелых и крепких коней, на которых могли воевать тяжеловооруженные всадники, и еще, рыжих кобыл, которые ценились весьма высоко и давали безупречное потомство.

Кроме того, выводились крепкие лошади для работы и перевозки грузов. Огромные исполины с мощными и лохматыми ногами.

— Вся Анатолия, — язвительно шутил Тамелий, — это одна большая конюшня.

Но, так или иначе, она жила этим, продавала в другие страны своих лошадей и они являлись источником ее богатства. И, конечно же, верования анатолийцев были неразрывно связаны с лошадьми. Лиидика — богиня с головой белой лошади, Харнон трехголовый конь с жеребенком, страшненький рогатый Бар, покровитель коневодов, держит подкову в руках.

Мои предположения подтвердились. Об этом мне сообщил мой анатолийский друг.

— Как вы узнали, что они в колодце? — спросил запыхавшийся Маркоб. — Мы обо всем доложили его величеству. Он вне себя! Как же это место просмотрели сразу. Все сопровождающие королеву и наследников погибли странной смертью: их закололи одинаковым способом, прямо в сердце, а уж потом сбросили в колодец. Один из людей, убивший их, уроженец Алаконики.

— Почему вы так решили?

— Потому что среди останков нашли вещь, не принадлежавшую никому из убитых. Ее зажал в руке погибший придворный. Видимо, он успел сорвать ее с кого-то из нападавших. Это амулет на кожаном шнурке, такие носят уроженцы Алаконики.

— Возможно, вы правы. Я думаю, что его величеству не следует спешить с военными действиями против Кильдиады. У меня такое чувство, что корабль ушедший туда, возник для отвода глаз. А семейство увезли на другом корабле или даже по суше.

— По суше невозможно. Мы проверяли и не нашли их след. Не так уж много дорог, по которым их могли увезти. Им не миновать крепостей.

— Тогда по морю.

— Но куда?

— Мне кажется, что их увезли или в Бонтилию или в Алаконику. У его величества не возникало никаких трений с Бонтилией?

— Трения существуют всегда, несмотря на то, что Бонтилия наш союзник против Кильдиады. Зачем ей это? Рискованно и глупо.

— Почему? Его величество даже не подозревает об этом.

— Вы думаете, что у бонтилийцев есть какой-то тайный план?

— Если его величество ввяжется сейчас в войну против Кильдиады, то кому это выгодно?

— В том то и дело, что бонтилийцам сейчас это не на руку. У нас с Бонтилией идет торговля. Налажены хорошие отношения. Нет. Тут что-то другое. А зачем Алаконике это надо? Вы меня не убедили.

— И все-таки, вы нашли улику.

— Да. Это серьезный аргумент. Но точно также он может указывать на то, что кильдиадцы наняли чужеземцев. Чтобы отвести от себя подозрения.

— А зачем? Если все делалось, для того чтобы начать войну.

— Возможно, чтобы диктовать нам свои условия.

— Так ведь никто ничего не диктует.

— Пока. Выжидают время. А что вы предлагаете?

— Надо проверить мои предположения. Все очень странно. Не похоже на то, чтобы Кильдиада сейчас готовилась к войне.

— Я поговорю с королем, — пообещал Маркоб.

В гостинице ко мне подошел слуга и сказал, что некто просил передать для меня одну вещь.

— Что за вещь и кто этот "некто"?

— Он сказал мне, что встречался с вами два раза, и упоминал какие-то четки.

— Четки?

Опять мой таинственный учитель фехтования! И что на этот раз он придумал?

— Вот эта посылка.

Мне протянули небольшой ящичек, запертый печатью.

— Я вам что-нибудь должен за эту услугу?

— Нет, спасибо, сеньор, со мной уже рассчитались.

Я распечатал ящик в своей комнате, и обнаружил там шпоры.

"Что в них необычного"? — задумался я.

У меня были шпоры, эта вещь, без которой не обходится всадник. Испытывая некоторые сомнения, я поменял их, все же, на новые — подаренные Учителем.

Король отдал приказ еще раз произвести расследование в порту. И велел отправить посланников в Бонтилию и Алаконику. В тот же день ему пришел ответ из Кильдиады. Его принес почтовый ящер. Доверенное лицо Яперта, сообщало, что в столице империи даже не подозревают о планах короля. Что Ресунос-Рес безмятежен, как никогда, и что анатолийские шпионы не знают ничего о каких-либо заложниках.

После моих предположений все это заставило короля, если не усомниться, то хотя бы задуматься. Он обсудил на совете возможность того, что к похищению причастны люди не из Кильдиады, а из других стран. Кое-кто, настроенный воинственно и категорично, высказался против.

Я захотел разобраться с одним подозрительным наблюдением, но для этого мне потребовался плащ, так как я хотел действовать незаметно. Разговор постояльца в гостинице с хозяином, которому он нагло соврал, что приехал из Гартулы, привлек мое внимание. Но когда я обратился к нему с приветствием на гартулийском языке, он не понял ни слова. Ясно, что он никогда не был на моей родине. Что-то в облике незнакомца насторожило меня, и у меня появилось намерение узнать, чем он занимается в Номпагеде.

Но я не успел выйти из гостиницы следом за подозрительным типом, как меня перехватил слуга, посланный Маркобом. Он срочно вызывал меня во дворец. И вместо того, чтобы отправиться в порт, я помчался к Макробу, который что-то хотел сообщить мне после совета.

Пока я ждал его в приемной, ко мне подошли двое придворных: сеньор Ахтенг и сеньор Омбатон. Ахтенг был Королевским Попечителем Ящеров. То есть вся почта короля Яперта шла через его руки. Эта была очень важная должность при дворе. Вот и сейчас он держал на цепочке молодого ящера. Омбатон тоже имел значительный вес, он был в высоком воинском звании афета.