Юлия Игнатова - Хранитель

Ирте в досаде стряхнул сероватый пепел с сапога и, скрестив ноги, положил на них тарелку, продолжил, как ни в чем не бывало трапезничать.

— Ну? Что это было? Приснилось, что кто-то посмел чихнуть в твоем величественном присутствии?

— Я не успел. Она была мертва. — Это было вовсе не сожаление, относящееся к утрате Таланта. Это был животный ужас потери Уны.

Лаер подавил постыдное желание заскулить от отчаяния. Дожил… Даже себе не может признаться.

— Райное, давай поговорим. — Неожиданно серьезно произнес Ирте. — Давай. Я сделаю все, слышишь меня? Отошлю людей. Прямо сейчас. Армию. Всех и вся. Они вернут девчонку. Любой ценой. Мы с тобой к этому времени прибудем в Видэллу. Я подготовлю все что нужно, сделаю так что девчонка не узнает тебя, не почувствует боли… Понимаешь? Она ничего не почувствует вообще. Ты изопьешь ее. Одним моментом. Я отрою магов способных удержать охранное поле, они все подготовят, откроют Талант, покорят, сдержат. Тебе просто нужно будет прийти, забрать и уйти. Даже подходить и смотреть на нее не обязательно…

Оптимальный выход. Дорогой, рискованный, но оптимальный. Пожалуй, стоит согласиться, да и Рийский редко бывает таким щедрым.

— Нет.

Голос чужой, глухой, сломанный. Как его хозяин. Лаер впился пальцами в виски.

— Ты… тупица! Ты вообще не понимаешь, чем это для тебя обернется?! Ты даже помереть, как человек не сможешь! Феса знает, как это случится, но подыхать ты будешь месяцами… Как тебе такой вариант, а?! Месяцы агонии, ведущие к неумолимому и предрешенному финалу?! Безумец который даже орать не сможет…

Лаер понимал и боялся. Очень боялся, потому что знал: подходит срок и сделать нельзя ничего. Ну, можно конечно, только он совсем не уверен, что сможет это сделать… А еще он хотел жить, и боялся этого, потому что цена ему была известна, а заплатить ее он не в состоянии.

— Нет.

Рийский швырнул в него пустой тарелкой. Лаер уклонился, не отрывая рук от лица.

— Да что ж ты делаешь, а?.. — с тихой, отчаянной мольбой спросил Рийский, со странной смесью жалости и разочарования глядя на бледного Хранителя.

— Не знаю, Рийский, впервые в жизни не знаю…

Повисла долгая гнетущая тишина. Лаер равнодушно откинувшись на кресле, бессмысленно смотрел в потолок. Ирте кашлянув, глухо произнес:

— Я взял на себя ответственность призвать Орден от твоего имени. Они прибудут через пару часов.

— Они все мертвы. — Передернул уголком губ Хранитель.

— Нет. Не все. С ними случилось то же, что и с моими людьми — перебиты каналы связи, но не люди.

Лаер благодарно взглянул на нахмуренного Рийского, и поднялся с кресла.

Они пришли на рассвете. Сорок восемь прожженных убийц воспитанных в стенах тайных резиденций, взращенных в беспринципности исполнения своих обязанностей, и беспрекословности к командам своего лидера.

Тринадцать Теней и тридцать пять Вестников. Тринадцать мастеров, лучших шпионов, наставников Ордена, доверенных Лаера, и тридцать пять несравненных бойцов, на которых он возлагал большие надежды, лично проводя их посвящение. Орден все же оскудел. Почти наполовину.

Холодные и тяжелые лучи рассвета, бившиеся из широких витражных окон в зале резиденции Хранителя, напоили заполненное безмолвием помещение разномастными неуверенными бликами. Тринадцать человек за прямоугольным длинным столом, который возглавлял Лаер. Тридцать пять молчаливых мужчин, расположившихся ровной шеренгой по обеим сторонам стола.

В помещение ворвался Ювелир, тяжело дыша после быстрого бега, умудрился невероятно изящно поклонится посмотревшему на него Хранителю.

— Братья, — Ювелир скользнул взглядом по сидящим за столом. Краткий взгляд и поклон ниже в сторону Лаера. — Господин.

— Докладывай. — Кивнул Лаер.

— Храмы развивают бурную деятельность. И на их стороне… маги. Немного, и не из сильных. Вторая степень духоловов — средний, самый частый и паршивый товар. Но, тем не менее, они есть. И двигаются почти неуловимо, но расстояние и объект известен — кружат по радиусу десяти скачков подле главного Храма. Протиснуться ближе незаметно — невыполнимо, ибо призваны Воины Алдора. Мы насчитали их порядка шестидесяти. И это только те, кто не особенно-то и скрывался.

Этого стоило ожидать. Лаер задумчиво медленно кивнул. Это становится занимательным. Приставили сторожевых псов, значит, в Храме намечается что-то поистине интересное, и Лаер прямо-таки обязан почтить сей праздник своим присутствием. И лишь одну мысль он упорно отгоняет — об окровавленном мраморе и чувстве невыносимой утраты.

— Мой господин, мы идем вместе с вами. — Его звали Нирту Зелвиль. Главный вербовщик и старший наставник Ордена Полыхающей Руки.

Тени согласно кивнули, Вестники были все так же неподвижны, но весь облик выражал солидарность с Нирту.

Преданны до последней капли крови.

Часом позже Лаер выслушивал вопли брызгавшего слюной храмовика, которого насильно вырывал из оков Элсакама. Разумеется, Лаер солгал Рийскому, когда сказал, что Элскакам не может его поглотить. Может, и еще как. И теперь, когда у него где-то глубоко в сознании, в том темном уголке, в который так боялся смотреть Хранитель, рождались мечты, сдерживать соблазнительное влияние Элсакама, почуявшего брешь в прежде идеальной защите Лаера, было гораздо сложней. Но сложно, не значит невозможно. Лаер, и бившийся в болевых конвульсиях храмовик, начали заваливаться на пол одновременно. Только Хранителя почтительно придержали за руки, лишив такой же чести заходящегося в отчаянных криках мужчину у его ног.

Кто-то из Теней, у Лаера пока все плыло перед глазами от обжигающей боли в голове, присел подле бившегося в истеричном припадке храмовика, и, вжав его лицом в холодный камень пола, быстро нажал нужные точки в трех местах позвоночника, лишив свою жертву и движения и звука.

Лаер подавив желание обхватить голову и застонать от облегчения, когда боль начала стихать, утирая кровавую дорожку, побежавшую из носа, выпрямился, и присел подле храмовика.

— Переверни его, — глухо приказал он Тени, тут же выполнившему его волю.

Храмовик был в сознании и истерике. Ну, еще бы, за ночь он прожил десятилетия в своей сокровенной мечте, в абсолютном безоблачном счастье, где нет проблем и все так, как он желает, кому же захочется возвращаться обратно?

Вот и он не хотел, предпочитая приятный обман, неприятной реальности. Хранитель очень доходчиво объяснил, что требуется от храмовика. Тот не раздумывая согласился, в обмен на возврат в мир идеальных грез.

Но Ирте снова оказался прав — неприступная клятва убила храмовика едва прикоснувшегося пером к листу. Феса…

Лаер непочтительно пнул труп слуги Алдора и пошел прочь.