Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы

— Я совершу молитву, — голос принцессы вернул его к действительности. Сегодня она казалась неземным созданием. Солнечный свет, бьющий в узкую щель окна, освещал ее со спины, создавая вокруг нее золотое сияние, как обычно рисовали на картинах у святых.

Рекем склонил голову, но не услышал из молитвы ни слова. Напрасно он приехал сюда. Как эта девушка поможет ему? Она сама нуждается в защите…

— Кушайте, граф, — предложила Мирела. — Письмо отцу я уже отправила. Уверена, все будет хорошо, — принцесса мягко улыбалась, и на душе потеплело.

Характером она очень походила на мать: и простотой в общении с подданными, и стойкостью, когда дело касалось ее принципов. Мирела задавала вопросы, намеренно избегая болезненных тем. Рекем сам не заметил, как разговорился. Печаль осталась где-то далеко за пределами замка. Он рассказывал об общих знакомых, о происшествиях в детстве. Она весело смеялась, затем тоже рассказывала смешной эпизод. Завтрак давно закончился, горничная убрала со стола. Правила этикета требовали закончить аудиенцию и не злоупотреблять добротой принцессы, но он никак не мог уйти.

— Мы встретились в печальное время, — Мирела будто прочла его мысли. — Но ваш приезд утешение для меня. До сих пор единственное, что я делала — это читала Священные книги и молилась в часовне.

— О здешней часовне ходят легенды, — улыбнулся Рекем. — Я едва приехал — уже слышал некоторые от слуг.

— Наверно, вы имеете в виду священника, которого пригласили, чтобы молиться об одной из предыдущих графинь Зулькад, которая никак не могла зачать наследника? — подхватила принцесса. — Да здесь любят эту легенду. Священник молился почти целыми сутками, но выходил из часовни, пылая здоровьем: бодрый, с румянцем на щеках. А некоторые даже говорили, будто от него пахло костром и жареным мясом. Но главное — наследник все же родился. Вам об этом рассказали?

— Да, — рассмеялся Бернт.

— Это было почти первое, что я услышала, когда вступила в этот замок…

Они проговорили бы до обеда, если бы их не прервали.

— Госпожа! — в комнату, запыхавшись, вбежала горничная. — Госпожа, что делается…

— Что случилось, Векира? — строго спросила принцесса. Девушка в миг переменилась: она умела быть властной, когда это требовалась

— Госпожа, там какой-то граф от короля приехал, мне кажется, это Даут…

— Даут? — принцесса дрогнула. Рекем с тревогой наблюдал за ней.

Граф Даут когда-то познакомил короля с Сайхат — она приходилась ему племянницей. Когда Сайхат казнили, все думали, что граф тоже впадет в немилость, но не тут-то было… Хотя он и стал чуть меньше времени проводить в обществе короля, но когда Манчелу желал наказать кого-то из подданных, он посылал Даута. Теперь имя графа вселяло еще больший страх, чем раньше, потому что все знали — без причины он не приходит.

— Граф, — принцесса встала, Рекем тоже поспешно вскочил, ожидая указаний. — Идите в свою комнату и там ожидайте… Будьте готовы… Если что…

Принцесса хочет, чтобы он сбежал, если Даут прибыл из-за него.

— Я буду готов, — он вышел.

В комнате он взял меч. Если его пришли арестовывать, он не сбежит и не сдастся. Все равно умирать, так лучше в бою. А если помощь потребуется принцессе, он вступится за нее.

Мирела ждала известий в гостиной. Она попросила горничную открыть дверь и передвинула стул так, чтобы он стоял точно напротив входа. Устроившись, она, напряженно смотрела в проем, ожидая известий. В коридоре послышался шум, тяжелые шаги, шелест платья. Видимо, граф шел по коридору (неужели действительно Даут?), а следом за ним торопилась графиня Зулькад.

— Леди Шедеур только что завтракала. Может быть…

Договорить она не успела — граф вошел. Мирела узнала его, хотя в последний раз они встречались девять лет назад. Граф Фихол Даут уже лет двадцать неотлучно находился при отце. Всегда напыщенное, самодовольное лицо сильно сужалось к подбородку. Щеки он брил гладко, до синевы. Слишком большой, мясистый нос возвышался горой среди впалых щек. Ему исполнилось уже пятьдесят пять — он был немного моложе короля, но выглядел значительно лучше Манчелу, отчасти от того, что в отличие от короля, нисколько не поправился. Даут никогда не улыбался, всех подозревал. Немало дворян закончили жизнь на плахе из-за того, что они не понравились этому человеку. Выгоду это приносило и государственной казне, и карману Даута. Его появление здесь не сулило ничего хорошего. Графиня Зулькад тоже это понимала, поэтому голос ее дрожал.

— Вина с дороги? — она заискивала перед королевским посланником.

— Позже, — отрезал граф, пристально глядя на принцессу, гордо вскинувшую подбородок.

Мирела не знала, что делать. Граф с порога унизил ее, не только не преклонив колени, но и не поздоровавшись. Встать ли ей и произнести протест, как учил ее духовник, или же сидеть, демонстрируя Дауту такое же пренебрежение?

— Леди Шедеур, — граф соизволил обратиться к ней, и Мирела вскочила.

— Я принцесса и требую, чтобы ко мне обращались согласно моему титулу. Я не позволю, чтобы…

— Что ж вы так с порога, — Даут удовлетворенно оглядел строптивицу. Он горой возвышался над ней. — Вы ведь не знаете, с какой вестью я приехал к вам, а уже возмущаетесь.

— Я требую…

— Подождите требовать, — чуть насмешливо перебил Даут. — Я к вам, даже не отдохнув, чтобы по приказу короля вслух прочитать его письмо. Выслушайте его, а после этого будете требовать, — граф достал из-за пазухи сложенный и запечатанный сургучом листок. Сломав печать, он выставил его перед собой и с пафосом прочитал. — Моя дорогая дочь, Мирела, — отец не назвал ее "леди Шедеур", как приказал, а значит, он хочет примириться. Принцесса вслушивалась в письмо, стараясь уловить то, что грубый голос графа не мог передать — хотя бы малейший намек на то, что отец любит ее. Граф высокопарно продолжил. — Я рад был услышать, что ты хорошо себя чувствуешь. Я скучаю по тебе и, надеюсь, мы скоро сможем увидеться. Я направляю к тебе брата Жамберу, он священник Святой церкви. Ты можешь доверять ему, как себе. Он будет проводить богослужение для тебя и твоих слуг, а также приготовит тебя и всех желающих к посвящению в Святую церковь. Как только ты пройдешь обряд, ты вернешься в Беероф, где публично заявишь об этом, и мы сможем встретиться после долгой разлуки. Король Манчелу.

В комнате стояла мертвая тишина. Муха с мерным жужжанием летала вокруг Даута, ища, куда приземлиться. Справа и чуть позади графа замерла фигура, в сером длинном балахоне, капюшон которого был сильно надвинут на лицо. Смутно виднелась лишь длинная борода.

— Брат Жамбера, — наконец произнесла принцесса. — Снимите капюшон, у нас не холодно.