Лана Туулли - Алхимик в Пустыне

Впрочем, когда отряд Громдевура поднялся на плоскогорье между двумя высохшими руслами, выяснилось, что опасения генерала "опоздать к рассвету" не подтвердились.

Рассвет над Пустыней в этот день так и не наступил.

***

В уютной душной темноте засыпанного песком колодца Напа Леоне копала, подстегиваемая нетерпением и предвкушением чуда. С каждым шагом — вернее, с каждым движением, благодаря которому песок пересыпался непосредственно из колодезного желоба в мешки, а потом переправлялся наверх посредством причитающих Ханны и Любомарты, Напа приближалась к исполнению своей мечты.

Да, она понимала, что ее желание раскопать сокровища царя Тиглапалассара — полудетская блажь, о которой солидным, степенным старшим родственникам и рассказать-то будет стыдно. Она понимала и то, что поступила эгоистично и даже в какой-то степени жестоко — не поделилась секретом ни с милым, замечательным Айрой, который наверняка был бы не против приобщиться тайн древней металлургии Империи Гиджа-Пент; ни с братцем Ньюфуном… вообще ни с кем! "Я ужасная гномка," — шептала про себя Напа Леоне, сражаясь с упавшим в колодец костяком огромного варана, — "Я себялюбивая, жадная и коварная, как мэтресса Далия! Я забросила учебу, лишила мировую магическую общественность монографии мэтра Вига — ведь без Фри-Фри волшебник ее не допишет… Я оставила без присмотра "Алую розу" и Черно-Белого Котика! Он же без меня похудеет!!!"

Но страсть была сильнее доводов рассудка. И Напа Леоне копала, с каждым фунтом пересыпанного песка приближаясь к манящей тайне.

Далия что-то кричала сверху — кажется, предлагала выбираться и сделать небольшой перекур. Ага, счаз! Тридцать три раза!

Чудурская мымра бухтела о своем, навязчивом. Доченька ее сопела, даже пробовала загребать песок горстями, лишая Напу честно заслуженного права копать в свое удовольствие. А потом…

Потом Напа почувствовала одновременно взрыв восторга и острое, щемящее чувство страха — одна из гранитных стенок колодца отозвалась на движение гномки гулким отзвуком пустоты. "Э-хта'куум-ли! Леугенре, зайнгерие, шпацех уэш!" — не стесняясь присутствия посторонних, пробормотала Напа. И принялась выстукивать фальшивую стенку в поисках потайной пружины.

Громко, по-собачьи, пыхтящие Ханна и Любомарта жадно следили за движениями гномки. А чё, а чёй то? Известно ведь, какие гномы затейники, а вдруг из стены поваляться алмазы и золотые самородки?

После долгих минут поисков заветный рычажок был найден, гранитная стенка легко отошла в сторону, и перед восхищенным взором гномки (и разочарованным — ее помощниц) — открылся подземный ход.

— Мы нашли его, — хрипло, едва слышно прошептала Напа. Амулет-подсветка, закрепленный на ее шлеме, высветил таинственные глубины, уводящие куда-то в каменные недра.

А еще он высветил высокую, поджарую фигуру, неспешно приближающуюся к выходу из подземелья с противоположной стороны .

— Мертвяки! Мертвяки! Зомби-иии! — завизжала Любомарта и рванула вверх по веревке, являя физическую форму, которая и не снилась некоторым акробатам.

Ханна хотела последовать примеру дочери, но ее, извиняюсь за выражение, интеллекта, хватило лишь на то, чтобы схватиться за голову, начать визжать и бегать кругами, что в тесноте колодца, разумеется, создавало некоторые неудобства.

Одним словом, пока не спустилась Далия, познакомиться с нежданным пришельцем не получилось.

Высокий незнакомец, опутанный пожелтевшими бинтами от макушки до пяток, вежливо подождал, пока смолкнут крики, вызванные его появлением. К чести алхимиков Университета, Далия ограничилась лишь сдавленным оханьем, а Фриолар вообще не нашел ничего умнее, чем вежливо поздороваться с мумией и пожелать ей доброй ночи.

— И вам доброй ночи, незнакомцы! — ответила мумия, приветливо взмахнув руками. Речь мертвого существа была сиплой и сопровождалась облачками пыли, вырывающимися из-за слоя бинтов там, где должен был располагаться рот. — Вы, случайно, не алхимики?

Древний некрополь под горой Абу-Кват

— Вы, случайно, не алхимики? — спросила мумия.

— Они — да, а я, к сожалению, нет, — тут же ответила Напа — Далия даже не успела среагировать. Заметив угрожающую рожицу, которую скорчила мэтресса, Напа поспешила исправиться. — То есть, к счастью — я пока не дипломированный алхимик, но усиленно работаю над собой. То есть, я безмерно сожалею, что не работаю еще лучше… Хотя и рада, тому, что всего лишь учусь… А почему, собственно, вы спрашиваете?

Полоски ткани, из которых, собственно, и состояла мумия, зашевелились, выражая то ли намерение разорвать алхимиков на куски, то ли смущение, то ли еще какое-то почти человеческое чувство.

— А из какого Университета? — спросила мумия. И тут же поспешила оправдать свое неуместное любопытство: — Некоторое время назад меня навещали господа из Уинс-тауна. Мы с ними так мило побеседовали! Потом заглядывали их коллеги из Аль-Миридо, Талерина, Бёфери… Потом, правда, приходили какие-то совершенно необразованные грабители, — вы уж простите, господа, что встречаю вас по-простецки. Я думал, опять будут таскать золото из гробниц, вот и решил пренебречь этикетом, встретить вас без лишней официальности… точнее не вас… точнее…

Далия, наконец-то, справилась с эмоциями, вызванными появлением мумии, перестала бормотать "О боги всемогущие, вежливая мумия!", откашлялась и деловито осведомилась:

— Царь Эпхацантон, полагаю?

— Да, это я! — безмерно обрадовалась мумия. Можно было бы сказать, что древний правитель просветлел ликом и расплылся с довольной улыбке, но справедливость требует указать, что он немного полинял бинтом и выпустил из-под повязок клуб пахнущей тлением пыли.

Дорогая Фиона! Ты не представляешь, какое чудо мы обнаружили сразу после спуска в колодец! Древний правитель Империи Гиджа-Пент! Почти живой! То есть, конечно же, давно мертвый, зато в отличном состоянии!

Он показал нам свою гробницу. Такая уютная! Нависающие потолки, толстенные стены, саркофаг черного, с золотистыми прожилками, мрамора, по стенам лампы, статуи Эпхацантоновых придворных, сами придворные…

Царь очень извинялся, что не сможет угостить нас чем-нибудь вкусненьким — от прошлых его посетителей осталась пара лепешек да кувшин вина, но по качеству они мало отличались от тех припасов, которых собрали самому Эпхацантону его подданные, провожая в загробную жизнь. Так что мы просто посидели, послушали его рассказы — Фри-Фри кое-что законспектировал, потом я уговорю его оформить записки и сделать их достоянием общественности. Далия, на мой взгляд, вела себя совершенно по-свински — она все время держала между собой и царем Эпхацантоном Ханну. Так что, к сожалению, сделать сапиенсологический анализ древнего правителя Империи Гиджа-Пент моя мэтресса позорно упустила.