Профессор Тимирзяев - Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда

— Вот как? Очень интересно… — задумался Бруствер, — а мои люди это упустили…

— Но это же очень важно, Гарри! — воскликнула Гермиона, — почему ты мне об этом раньше не сказал?!

— Я пытался, — пожал плечами Гарри, — но кроме «А-а-а», да «Э-э-э» я от тебя ничего не добился. Что я не знаю, какой ты бываешь, когда что-нибудь читаешь?

Гермиона сердито фыркнула, но промолчала.

— Кингсли, а что это — Самайн и Бельтайн? — спросил Гарри.

— Ну, всё, что я знаю, это — древние праздники, ещё кельтские, — ответил министр. — Чего ты меня-то спрашиваешь, у тебя вон живая энциклопедия под боком сидит! У неё и спрашивай.

Гермиона слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки.

— Самайн и Бельтайн, Гарри, как уже сказал Кингсли, — это очень древние кельтские праздники. Самайн — осенний праздник, а Бельтайн, наоборот, весенний. Ну, вроде как праздники сбора урожая и пробуждения природы. Отмечают их по целой неделе, хотя сам праздник длится всего один день, но три дня до него и три дня после тоже считаются праздничными. После Самайна начинается темная часть года, а после Бельтайна — светлая. Кельты считали, что Самайн — это праздник мертвых, и верили, что в Самайн можно говорить с тенями умерших, потому что граница между Миром Живых и Миром Мёртвых истончается… Гарри, как же я сама не догадалась! Ведь знала всё это про Самайн и Бельтайн, учила!

— Да ладно тебе, — сказал Гарри, — я вообще удивляюсь, сколько всего ты помнишь, а как именно его празднуют?

— Ну, порядок проведения обрядов я точно не помню, надо в библиотеке уточнить, — ответила Гермиона, — но вроде костры жгли и прыгали через них.

— Обязательно уточни, — сказал Гарри, — потом мне расскажешь, может, еще какой-нибудь кусочек в мозаику ляжет. А когда его празднуют?

— Как когда? — удивилась Гермиона, — Самайн праздновали 31 октября, сейчас вместо него отмечают Хэллоуин.

— А Бельтайн?

— А Бельтайн — 1 мая, но это как раз весёлый праздник!

Гарри и Кингсли переглянулись.

— Вот оно, значит, как, — сказал Кингсли, — выходит, времени у нас совсем мало, всего два месяца…

— Постой, Кингсли, да с чего ты взял? — заволновалась Гермиона, — ещё же ничего не ясно, вдруг совпадение или ещё что?

— Никаких совпадений, — жёстко сказал Гарри. — Смотри сама: Трелони произнесла пророчество в мае, то есть после Бельтайна, а тот артефакт, который мы ищем, придет в мир в Самайн, когда граница между Миром Живых и Миром Мёртвых истончается, сама же только что сказала…

— Да, — подвёл итог беседы Кингсли, хлопнув ладонями по подлокотникам кресла и вставая, — то, что мы сейчас поняли, очень и очень важно. Получается, времени у нас в обрез, и мы должны действовать быстро. Прошу тебя, Гарри, не медли ни секунды! Ты понимаешь, что поставлено на кон. А я со своей стороны заставлю работать невыразимцев в министерстве в два, нет, в три раза быстрее! Сними защиту, Гарри, — попросил он, мне пора домой, время к полуночи, что-то устал я. С твоего позволения, я камином воспользуюсь. Спокойной ночи!

Когда Гарри снимал защиту, он не обратил внимания, на то, что один портрет не спал и внимательно выслушал всю беседу. Это был портрет Финеаса Найджелуса, единственного директора Хогвартса из Слизерина.

Первый урок по Защите от темных искусств Гарри выпало проводить на факультете Слизерин. «Что ж, — подумал он, — в ледяную воду лучше прыгать с разбега, а не входить полчаса, трясясь от озноба. В Гриффиндоре мне простили бы кое-какие ошибки, а здесь я не должен их допустить, вот и всё!»

В классе оказалось на удивление немного школьников, всего человек пятнадцать.

— Кто староста? — спросил Гарри. Поднялась невысокая, миловидная девушка:

— Я, сэр…

— Где остальные?

— Но, сэр, — удивилась девушка, — все на месте, отсутствующих нет. Это весь шестой курс факультета Слизерин…

Гарри раскрыл классный журнал и пробежал глазами список фамилий.

— Мисс…э-э-э…?

— Эрроу, сэр, Мэделайн Эрроу.

— Извините меня, мисс Эрроу, вы правы, все на месте.

«Проклятье! — ругнулся про себя Гарри, — не успел начать занятие, и вот — прокол! Надо было полистать классный журнал заранее. Ладно, чего уж теперь…»

Гарри осмотрел класс. Почти поровну юношей и девушек. «Интересно, что они предпочитают сидеть отдельно друг от друга, каждый за своим столом, а мы всегда садились по двое, даже если свободных мест в классе было много. Лица хорошие, открытые… Вон тот юноша смотрит на меня исподлобья, явно прикидывает, чего ждать от нового учителя, а брюнеточка у окна смотрит слишком уж по-женски, гм… оценивающе, я бы сказал. Права была МакГонагалл, с этими девицами ещё проблем не оберешься… Ладно».

Гарри подошел к учительскому пюпитру, оперся на него руками, но тут же почувствовал себя страшно неудобно. Начиная сердиться, он вышел из-за стола, не находя себе места. Класс молча ждал.

— Леди и джентльмены, — начал он, — как вы, вероятно, уже знаете, я — ваш новый преподаватель защиты от тёмных искусств. Что происходило два десятка лет назад в британском магическом содружестве вообще и в Хогвартсе в частности, вы, надеюсь, знаете из курса истории магии. А вот то, чего вы не знаете. До того, как занять должность директора школы и преподавателя, я два десятка лет был мракоборцем, а последние годы — деканом факультета боевой магии в академии мракоборцев. — Кто-то чуть слышно и уважительно присвистнул. — Вот именно, хотя в дальнейшем выражать свои эмоции на моих уроках свистом я не советую. Таким образом, вы понимаете, что определенный опыт в борьбе тёмными силами у меня имеется, и моя задача — передать хоть часть его вам.

— Профессор Поттер, можно спросить? — поднял руку рослый, черноволосый школьник.

— Пожалуйста, мистер…?

— Остин, сэр.

— Пожалуйста, мистер Остин, слушаю вас.

— Сэр, когда вы учились в школе, ну, то есть, я хотел сказать, когда был жив Волан-де-Морт, защита от тёмных искусств была необходима, это понятно. Но сейчас? Зачем тратить столько времени на этот курс, когда волшебному сообществу совершенно ничего не угрожает? Я не понимаю, сэр. Я, правда, не понимаю…

— Садитесь, мистер Остин, вы задали очень хороший и очень важный вопрос, пять очков Слизерину!

В классе пролетел шепоток, дети удивленно переглядывались и улыбались. «Учителя не балуют Слизерин призовыми очками! — понял Гарри, — надо же, не ожидал от них»…

— Я дал пять очков Слизерину не только за хороший вопрос, на который я сейчас отвечу, но и за то, что мистер Остин не побоялся произнести вслух имя Тёмного Лорда, как именовали Волан-де-Морта его приспешники, пожиратели смерти. Все остальные предпочитали эвфемизмы вроде «Тот, чьё имя называть нельзя». Прошло много лет, но страх имени давно уничтоженного тёмного мага ещё существует. Я рад, что этим страхом не заражён Хогвартс. Теперь, что касается заданного вопроса.