Эрик Эддисон - Змей Уроборос

На следующий день, как только небеса слегка посерели, они встали, все трое, и пошли на юг по скрипящему снегу. Потом они связались веревкой у подножия ледника, спускавшего с седловины, находившей в пяти тысяч футах над ними, оттуда, где основной кряж понижался между Ашниланом и Коштра Пиврархой. Свет утра еще не поглотил блестящие звезды, а они уже шли через лабиринт башен и трещин ледопада. Вскоре свет нового дня заплескался на снежных полях великого ледника Темарм, окрасив его зелёными, шафрановыми и бледно розовыми тонами. Снега Исларгина сверкали далеко на севере, по правую руку от белого купола Эмшира. Эла Мантиссера закрывала вид на северо-восток. Огромный утес, закрывавший их долину с востока, отбрасывал тень, синюю, как летнее море. По другую сторону вверх поднимались пики-близнецы Эйлинон и Эшнилан, теплые лучи прогнали замерзшую ночную тишину и, временами, раздавался рокот лавин и рев камнепадов.

На ледопаде впереди шел Джусс, осторожно ведя их среди высоких торосов, по каждую сторону от которых лежали бездонные трещины, иногда по самому краю пропастей, иногда вдоль подножия ледовых башен. Эти башни, в пять ростов человека, некоторые квадратные, некоторые пирамидальные, некоторые разрушенные или громоздящие друг на друга, нависали над дорогой, в любой момент готовые упасть на отважных восходителей и навсегда забросить их кости в сине-зеленые тайники из мороза и тишины, туда, где ледяные корабли звенели пустотой под рукой Джусса, пробивавшегося вперед и резавшего ступеньки топором Миварша. Наконец подъём стал более пологий и они вышли на гладкую поверхность ледника, по ледяному мосту перешли огромную щель между ледником и склоном горы, и за два часа до полудня вступили на каменное ребро, которое видели из Эйлинона.

Теперь впереди пошел Брандох Даха. Они поднимались лицом к утесу, медленно и без остановок, ибо прочными, хотя и маленькими были немногочисленные полки, прилепившиеся к крутому обрыву. Время от времени попадались расщелины, уходившие наверх, но в основном приходилось подниматься по открытому обрыву, путь, требовавший большой силы и выносливости, и мало кто мог бы выдержать его даже непродолжительное время, а перед ними была стена в три тысячи футов. И, тем не менее, к полудню достигли они гребня и упали на камень, слишком слабые, чтобы говорить, и поглядели на покрытое следами лавин лицо Коштра Пиврархи, окруженное карнизом, заканчивавшимся напротив западных пропастей Коштра Белорн.

Кряж, на который они поднялись, был достаточно широк и довольно ровен. Потом он, очень резко, суживался до ширины спины лошади, и прыгал вверх на две тысячи футов или больше. Брандох Даха вышел вперед и взобрался по откосу на несколько футов. Откос выпятился над ним, гладкий, без малейших зацепок. Он попробовал еще раз, и еще, а потом соскользнул вниз со словами: — Только с крыльями.

Тогда он пошел влево. Здесь над утесом нависал ледник, и, пока он смотрел, вниз, с ревом, сорвалась ледяная лавина. Тогда пошел он направо, и здесь скользкие каменные полки были забиты битым гнилым камнем, скользким от снега и льда. Пройдя несколько футов, он вернулся обратно. — О Джусс, — сказал он, — если мы пойдем вперед, то нам придется летать, ибо на стене не за что схватиться; либо пойдем влево, с риском попасть под лавину; либо на запад, где все сгнило, а руки и ноги так скользят, что легко упасть в пропасть. Куда?

Какое-то время они совещались, и в конце концов решили идти на восток. Первый же шаг вокруг выступающего угла башни оказался очень опасен, ибо только маленькая полка была там, и не было под ней ничего, кроме воздуха, так что если камень либо человек упал бы с нее, пролетел бы он три или четыре тысячи футов до ледника Коштра и там разбился бы на куски. Зато дальше находились широкие выступы, по которым можно было пройти вдоль стены каменной башни, изогнутой внутрь и смотревшей на юг. Далеко наверху из голубого льда обломанного конца ледника выступали трещины, ослепительно белые в свете солнца, а сосульки, больше головы человека, свисали с каждой полки: божественно прекрасное зрелище, которое, однако, мало радовало их, и они поспешили как можно скорее выйти из под этого покрытого снегом опасного лица утеса.

Внезапно высоко над ними раздался треск, как если бы ударил огромный бич, и, взглянув наверх, они увидели темную массу, раскрывшуюся как цветок на фоне ясного неба, и расколовшуюся на сотни частей. Демоны и Миварш прижались к утесам, но это почти не защитило их. воздух наполнился свистом падающих камней, которые бросались вниз как дьяволы, возвращавшиеся в ад, с треском они ударялись об утесы и разбивались на куски. Эхо запрыгало от утеса к утесу, отражаясь и возвращаясь, и, казалось, сами корни гор содрогнулись под ударами бича. Когда все кончилось, Миварш застонал от боли в левом запястье, пораненном камнем. Остальные остались невредимы.

— Назад, — сказал Джусс Лорду Брандох Даха. — Хотя я знаю, что тебе это не по душе.

Вернулись они обратно, и немедленно сошла лавина, которая должна была уничтожить их, если бы они пошли дальше. — Ты неправильно судишь обо мне, — сказал Брандох Даха, улыбаясь. — Поставь меня в положение, в котором моя жизнь зависит от силы моей руки; тогда опасность — еда и питье для меня, и ничто не заставит меня повернуть. Но здесь, на этом проклятом утесе, на полках, где нас может покалечить в любое мгновение, мы игрушки других сил. И откровенно глупо оставаться здесь лишнее мгновение.

— Нам осталось два пути, — сказал Джусс. — Повернуть обратно, и навсегда покрыть свое имя позором; либо попытаться пойти на запад.

— И это будет гибелью для любого, за исключением меня и тебя, — сказал Брандох Даха. — Ну, а если мы сами погибнем, что ж, тогда, наконец, крепко заснем.

— Миварш, — сказал Джусс, — это не твое приключение. Ты храбро поддержал нас и стал нашим другом. Тем не менее сейчас я не знаю, что безопаснее: остаться тебе здесь одному, либо идти с нами по этому очень опасному проходу.

Но Миварш только сурово поглядел на него. Не произнеся ни слова он кивнул головой, как если бы хотел сказать: "Вперед".

— Тогда, в первую очередь, я должен тебя вылечить, — сказал Джусс и перевязал запястье Миварша. И поскольку день уже клонился к вечеру, заночевали они под большой башней, надеясь завтра достичь вершины Коштра Пиврархи, которая, невидимая, стояла в шести тысячах футах над ними.

На следующее утро, когда стало достаточно светло, они опять начали подниматься. Два часа занял переход, и не было ни одного мгновения, когда их жизнь не была бы в опасности. На этот раз они не связались веревкой, ибо поскользнувшись на этих мокрых камнях один человек мог увлечь за собой в пропасть дюжину. Края кряжа были скошены наружу и усеяны битым камнем и липкой грязью, мягкий красноватый камень ломался, едва его касалась рука человека и летел на ледник внизу. Вверх, вниз, шаг вперед, вниз, вниз, вверх, вперед, вот так они шли, шаг за шагом, вокруг подножия огромной башни, и, наконец, вышли к гниющей трещине, которая вела наверх, достаточно безопасно.