Афанасьев Валерий - Стальная опора

С доспехами у тилукменов дела обстояли неважно. Кольчуги и панцири имели только тысячники и некоторые сотники. Те воины, что познатнее или побогаче, имели хорошо выделанные кожаные доспехи. У некоторых они были расшиты небольшими металлическими пластинами. Личная ханская тысяча была полностью экипирована такими доспехами. В остальном же войске хорошие кожаные доспехи имел лишь каждый десятый. Остальные обходились плотной одеждой (войлочной или кожаной). Защита так себе. На расстоянии в двести шагов ее пробивал даже срезень, бронебойная стрела за все триста пятьдесят.

- Задача у вас будет такая, - я обвел взглядом собравшихся людей. Все были серьезны и внимательны. Люди подошли поближе, чтобы слышать все, что я им скажу, несмотря на песню, которую распевали гномы. - Возьмете с собой толстые кожаные плащи или войлочные накидки. Так, чтобы можно было не опасаясь пролежать не один час на земле. По всему фронту долины сейчас копаются укрытия, примерно полсотни. Это будут места ваших засад. Смотрите внимательно. На тех, кто забрасывает ямы, не обращайте внимания - их слишком много. Ваша задача - не пропустить всадников за ловушки. Как маскироваться, не мне вас учить.

- Дело знакомое, знаем. В войне участвовать не доводилось, а вот сидеть в засаде и скрадывать зверя - дело привычное.

- Засад пятьдесят? - спросил один из охотников.

- Вы, наверное, хотите знать, чем будут заняты остальные? - дождавшись подтверждающих кивков, я продолжил. - Дело найдется для всех. По десять человек направятся вдоль скал и выберут себе позиции в их тени. Остальные три десятка перекроют узкий рукав. Там никаких приготовлений не ведется, да и ни к чему они там. Укрытий там столько, что можно разместить три сотни стрелков, а не три десятка. В общем-то, все. Те, кто пойдет в узкий рукав, может отправляться прямо сейчас. Остальные выдвигаются, как только смолкнут песни.

Охотники разулыбались. Причина этого не заставила себя долго ждать.

Один из охотников толкнул другого: “Ну что, Дилой, гони пять медяков! Я тебе говорил, что гномы не просто так поют!”

- С тобой спорить, в убытке останешься, - пробурчал незадачливый Дилой.

- А ты не спорь.

- Зато я врагов больше настреляю.

- Может, поспорим?

- Га-ха-ха, - разлилось по округе.

- Нет уж, знаю я тебя, Ойли.

Я тоже улыбнулся, слушая эту дружескую перепалку.

- Может, возьмете арбалеты? - несмотря на то, что большая часть собиралась здесь, вооружение продолжала поступать, пусть и не такими темпами, как раньше. Вот и сегодня вечером с очередным обозом доставили три десятка ручных арбалетов и пару тысяч болтов к ним. - Лежа из арбалета стрелять удобнее, чем из лука.

- Дилой, возьмешь арбалет? - спросил Ойли, хитро прищурившись.

- Только после тебя.

- Спасибо, мы лучше с луками, - обратился Ойли ко мне. Пока эту машинку взводишь, из лука можно выпустить десяток стрел, да и привыкли мы к лукам.

- Тогда не высовывайтесь слишком. Маскируйтесь за камнями и в тени. Те, кто пойдет вдоль скал.

- Это уж непременно. Лишний раз подставлять свою голову под стрелу желающих нет.

- Что ж, удачи вам.

Смех стих, и охотники стали переговариваться вполголоса, распределяя кому, где занимать позицию. Через пять минут первая группа отделилась и двинулась в сторону узкого ущелья. Минут через двадцать песня гномов стихла, и все остальные охотники двинулись занимать места в приготовленных укрытиях.

Лагерь погружался в тишину, если не считать мерного фуханья баллист. Раста стрелял не слишком часто, примерно раз в пять минут. Иногда попадал, судя по тому, что равномерное улюлюканье кочевников сменяли крики, ругательства и ржание коней.

Несмотря на это, работы по забрасыванию ям продолжались. Тилукмены думали, что перехитрили нас, мы - что перехитрили их. Трос был размотан поперек долины, пропущен через блоки, сейчас гномы доделывали вороты, на которые он будет наматываться.

- Маловато одного троса будет, - пробурчал Нимли.

- Согласен. У тебя еще есть идеи?

- Может, перегородим долину фургонами?

Я покачал головой: “Ничего не получится. Тилукмены не будут создавать затор перед видимым препятствием. Подожгут его стрелами издалека. Выиграем пару часов времени и лишимся всех фургонов - неравноценный обмен. На трос я надеюсь лишь потому, что он до поры не будет виден скачущим всадникам”.

- Это так, - согласился Нимли.

- Одепр, воины готовы?

- Да, мой хан. Разреши я возглавлю отряд лично? - отозвался предводитель отборной тысячи хана Тулума.

- Нет, ты останешься в лагере. Отобранные тобой три сотни пусть действуют самостоятельно. Или ты не уверен в своих сотниках?

В голосе хана прозвучала явная угроза. Как в шипении змеи, что предупреждает противника о возможной опасности. Одепр покрылся холодным потом. Это он-то, испытанный воин. Ужас, который иногда внушал ему хан, был для Одепра загадочен и непонятен. Он не сказал бы, что хан был с ним слишком суров. Но когда Одепр слышал в голосе хана нотки, подобные только что прозвучавшим, он вдруг понимал, как шатко равновесие, которое называется “благосклонность хана”. Случалось такое нечасто и, как правило, неожиданно. Вот и сейчас Одепр хотел лишь лично принять участие в ночной вылазке, а со слов хана получилось так, что он не уверен в сотниках своей тысячи - отборной тысячи хана Тулума. Тех сотниках, которых он сам назначал или одобрял назначенных Тулумом. А если они недостаточно хороши, то кто недосмотрел? Он, Одепр. А это уже серьезный проступок.

- Уверен, сотники справятся с задачей, - поспешил заверить Одепр. И почувствовал, что угроза миновала. Хан Тулум стал таким же, как обычно - гроза и на это раз прошла стороной. Одепр мог спорить и возражать хану, но только не в такие моменты, как тот, что только что миновал.

С наступлением темноты запылали сотни костров - тилукмены прощались с павшими в бою соплеменниками. По крайней мере, большинство из них. Около полутора тысяч всадников были отобраны для того, чтобы забрасывать ямы-ловушки, наполовину заполненные угодившими в них лошадьми, нашедшими здесь свой последний приют. Ямы-ловушки должны были стать их могилой, забросанные песком, который для удобства транспортировки тилукмены набирали в небольшие мешки из холста или старых отслуживших шкур.

Три сотни из личной тысячи Тулума имели совсем иное задание. Они должны были незаметно приблизиться к порядкам гномов и забросать их стрелами. В темноте прицельной стрельбы добиться сложно, но хан и не ставил задачи - нанести противнику существенный урон. Главное было - поднять в лагере гномов тревогу, заставить их построиться в боевые порядки, не дать спать и набираться сил для будущего сражения.