Кассандра Клэр - Draco Sinister

Без всякой задней мысли она протянула руку и коснулась его запястья.

— Я сове’ршенно се’рьезно…

— Я тоже.

В его серебристо-черных глазах сверкнуло лихорадочное злобное веселье.

— На этой пижаме были сердечки. Вот уж кошмар так кошмар…

— Есть вещи куда хуже… Такие ужасные, что от них можно уме’реть…

Какое-то мгновение Драко хранил молчание, а потом неожиданно наклонился к ней — так близко, что его дыхание касалось ее волос:

— А какая тебе разница, умру я или нет? — спросил он ровным голосом.

— Для меня есть ’разница…

— Нет, тебе все равно, — его глаза задумчиво изучали ее. — Обычно я не ошибаюсь в людях. А в тебе вот ошибся. Я тебе этого не прощу.

— Я же гово’рила тебе — это не моя вина…

Он подавил смешок:

— Не твоя вина? Хорошо-хорошо, один из нас здорово пьян, сразу скажу, что, к сожалению, это не я.

Она снова потянулась к нему и тронула его за рукав:

— Гово’рю же тебе — моя сест’ра…

Он отбросил ее руку так резко и стремительно, что больно ушибся о край стола.

— Не прикасайся ко мне.

— Знаю, ты чувствуешь себя п’реданным…

— Да, есть такой неприятный побочный эффект у предательства.

Неожиданно внутри нее белым пламенем полыхнул гнев, у нее перехватило дыхание — так частенько бывало в последние дни.

— Конечно, тебе только и говорить о п’редательстве, ты же у нас белый и пушистый. Я сама видела, как ты пове’рнулся спиной к единственному человеку в своей жизни, кото’рый был твоим д’ругом.

Драко побелел от ярости. Он замахнулся, и она удивилась — неужели он все же решится ударить ее? Пусть только попробует, она уж точно даст ему сдачи. И тут ее гнев и усталость разорвал шипящий голос — голос, пригвоздивший к месту их обоих, словно двух маленьких бабочек: в дверях стоял Салазар Слитерин.

— Дети, когда вы закончите ссориться друг с другом, я попрошу вашего внимания.

— Ждал нас? — вытаращив глаза, переспросила Гермиона.

Мальчик, похожий на Гарри, кивнул.

— У нас мало времени. Надо поторопиться.

— Не так быстро, — попросил Рон, таща за собой Джинни и Гермиону. Это, в общем-то, было довольно малоэффективно — они обе сопротивлялись его усилиям с возмущенным фырканьем. — А ты вообще-то кто такой? И почему мы обязаны следовать за тобой?

— Рон, — дернула его за руку Джинни, — ты что, не видишь, как он похож на Гарри?

— И что — поэтому мы автоматически должны ему доверять? А если бы он был двойником профессора Вектор, ты что — пошла бы с ним к нему домой?

— На кого я похож? — переспросил мальчик, глядя на них, как на психов.

— На нашего друга, — быстро ответила Гермиона, предостерегающе ткнув Рона в ладонь костяшками пальцами. — Скажи, а ты там ждал именно нас? Откуда ты узнал, что мы — именно мы, и почему ты был уверен, что мы появимся именно там? А ты… ты, наверное, Гриффиндор, да?

Лицо мальчика вытянулось и посуровело:

— Годрик Гриффиндор — мой отец, — он взглянул на девушек и отвесил им легкий поклон. — А меня зовут Бенджамин.

Джинни была потрясена.

— Смотри-ка, он поклонился, — подтолкнула она в бок Гермиону. — Парни больше так не делают…

— Я воспитан в уважении к женщинам, — Бенджамин с сомнением оглядел Джинни и Гермиону, — даже если они одеваются, как мужчины-магглы.

Рон все еще колебался:

— А откуда нам знать, что ты — именно тот, за кого себя выдаешь?

Мальчик вздохнул и потянулся к плечу, вытянув из потускневших серебряных ножен засверкавший в солнечных лучах длинный меч. Изумительная гравировка — замысловато переплетающиеся цветы, листья, животные — образовывала надпись «Гриффиндор», а эфес украшало изображение выложенного из красных камней льва.

Джинни шумно вздохнула:

— Этот меч был с Гарри в Тайной комнате… Это Гриффиндорский меч.

— Точно, — Бенджамин взглянул на нее. — А ты Наследница Хельги. Ты очень похожа на нее в юности.

Джинни кивнула:

— Я Джинни.

— А ты Наследница Рэйвенкло, — повернулся он к Гермионе. — Она ждет тебя.

Его пристальный взгляд скользнул к Рону.

— А ты… Наследник Гриффиндора? Не думал, что ты будешь таким…

— Рыжим? — подсказала с озорной улыбкой Джинни.

— Вовсе я и не Наследник, — многострадально огрызнулся Рон. — Просто придурок, которого все время куда-то заносит…

Бенджамин смотрел на него, полный сомнений и недоверия.

— Ты вроде бы говорил, что у нас мало времени? — напомнила Гермиона.

— Точно, — коротко ответил Бенджамин. — Ровена… — голос его оборвался, а когда он снова заговорил, прозвучал резко и горестно. — Впрочем, когда мы придем, вы все сами увидите.

Запахнув покрепче мантию, он, не оглядываясь, пошел вперед. Пожав плечами и переглянувшись, остальные последовали за ним. Бенджамин шагал по развалинам, словно знал здесь каждый камешек. Гермиона вскарабкалась и, догнав его, пошла рядом. Она была готова просто лопнуть от любопытства.

— Что здесь произошло?

Он взглянул на нее с величайшим недоумением и недоверием, и ее слегка затрясло: так необычно было видеть эти темные глаза на лице Гарри.

— Война, — коротко ответил он.

— Между кем и кем? — Гермиона знала ответ наверняка, но хотела услышать его от него.

Скатившись по каменному откосу и битым камням, Бенджамин поднял голову:

— Повелитель Змей поднял армии и обратил их против Дома Волшебников и тех, кто когда-то был его друзьями… вы что — этого не знаете? А как насчет уроков истории — что, нет и в помине?

— Шутишь? — сказала Гермиона.

Мальчик пожал плечами:

— Ну, ладно… Повелитель Змей создал армии гоблинов, мороков и полулюдей… Весь волшебный мир был втянут в эту войну. На нашей стороне сражались гиганты, единороги и гномы…

— А что насчет драконов? — поинтересовалась догнавшая их Джинни.

Бенджамин фыркнул:

— Драконы никогда ни к кому не присоединяются. Они наблюдают. У них своеобразное чувство юмора. Но Слитерин получил какой-то контроль даже над ними…

Бенджамин остановился и осмотрел развалины.

— Это замок Хаффлпафф. Что не выжгло пламя драконов, разрушило проклятье.

— Какое проклятье? — уточнила Гермиона. Судя по всему, оно было куда сильнее, чем то, в котором когда-то обвиняли Сириуса: дескать, он взорвал улицы и убил двенадцать магглов.

— Ровена все вам объяснит, — они обогнули разбитую стену и вышли на открытое пространство.

Гермиона ахнула, с трудом узнав пейзаж, где находилась и Нора, и Оттери-Сент-Кэчпоул. Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось огромное поле, над которым изогнулось оглушительносинее небо. По всему полю кучками и рядами стояли сотни, а может, и тысячи волшебных шатров — больших и маленьких, переливающихся всеми цветами радуги. Словно она снова попала на Кубок Мира по Квиддитчу, только сейчас все было в сотни раз больше. Волшебные стяги и вымпелы хлестали и хлопали на веселом зимнем ветерке: алые Гриффиндорские, синие Рэйвенкло, золотые — Хаффлпафф. Между палаток поблескивали огненные точки костров, вокруг них суетились фигурки — некоторые — определенно люди, другие же — определенно нет.