Альмира Илвайри - Крылатая дева Лаэрнике

Вначале мне показалось, что свет льется отовсюду — со стен, пола, потолка, — но солнечные лучи проникали лишь через два зарешеченных узких окна, обращенных на южную сторону. И все же в комнате было необыкновенно светло, словно солнечный свет отражался бесконечное число раз в снежно-белом оперении Крылатой девы, сидевшей на высоком стуле, в ее распущенных по плечам золотистых волосах. Ее тонкие пальцы перебирали четки — видимо, она молилась.

При нашем появлении глаза ее радостно вспыхнули, лицо засияло улыбкой:

— Доброе утро, мать Марита! Это сеньора Илвайри, которая будет меня сопровождать?

— Да, — сдержанно ответила аббатиса. — Сеньора Альмира Илвайри — уроженка далекой Гардарики со странными обычаями, где женщины носят штаны. Нам ее рекомендовали как хорошего воина.

Крылатая посмотрела на меня и улыбнулась. Я улыбнулась ей в ответ, и девушка засияла от радости, словно встретилась не с незнакомой женщиной, которую видит в первый (вернее, во второй) раз, а со старым другом. Я почувствовала, как между нами начали натягиваться незримые нити симпатии.

Мать Марита стояла рядом, словно закованная в доспех своей отстраненности, и я почему-то ощущала ее как помеху. Мне хотелось поговорить с Крылатой девой без нее.

Крылатая словно уловила мои мысли:

— Мать Марита, разрешите пожалуйста, я поговорю с сеньорой Альмирой сама.

— Хорошо, я подожду в соседней комнате, — согласилась аббатиса и вышла.

Крылатая встала со стула (серый плащ заструился мягкими складками вдоль ее тела), подошла и взяла меня за руки, глядя на меня сияющими глазами. Из ее ладоней струилось живое, лучистое тепло, и от нее самой исходил тонкий, едва уловимый аромат. Наверное, надо было что-то сказать, но мне было просто хорошо стоять рядом с ней, держась за руки.

Она отпустила мои ладони и коснулась пальцами моего лба:

— Вы хороший человек, сеньора Альмира. Только вам приходится много сражаться. Вы продолжаете сражаться даже в своих мыслях, и от этого вам больно.

— Я по-другому не умею, — ответила я. — Если понадобится, я буду сражаться и за вас, сеньорита Анна.

— За меня сражаться не надо, — с улыбкой заверила Лаэрнике. — Я сильная! Правда. Но это очень хорошо, что вы будете рядом.

Она коснулась рукояти моего меча, и я почувствовала, как Лаэнриль радостно вспыхнула в ответ.

— Как ее зовут? — спросила Крылатая. Я извлекла из ножен меч и вручила девушке:

— Ее имя Лаэнриль.

— Здорово! Почти как у меня. Лаэнриль и Лаэрнике — правда, похоже? — Крылатая погладила клинок тонкими пальцами: — Она очень привязалась к вам, сеньора Альмира. Потому что вы добрая.

Ну если считать добротой отсутствие неоправданной жестокости, то может, и можно назвать меня доброй… Крылатая дева вернула меч, и я спрятала Лаэнриль за спину.

— А можно я вас попрошу? — сказала она. — Зовите меня Лаэрнике! Или Лайни, как звала меня мама.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Только тогда можно и я вас попрошу?

— Да, конечно! — Лаэрнике засияла, словно бы выполнить эту просьбу для нее неимоверное счастье. Я сказала:

— Во-первых, обещайте, что в случае опасности вы будете строго следовать моим распоряжениям. Этим вы сильно облегчите мою работу. И во-вторых… Зовите меня просто Альмирой. Без "сеньоры".

— Да, конечно! — пообещала Лаэрнике и добавила: — Вы совсем как мама…

Лицо ее стало задумчивым:

— Когда я была маленькой, мама любила расчесывать мне волосы… Альмира, а вы расчесывали волосы своей дочке?

— У меня пока нет дочки, — ответила я.

— А давайте вы поучитесь на мне! — предложила Крылатая. — А потом, когда у вас будет дочка, вы будете расчесывать ей волосы и укладывать в прическу как настоящий мастер!

— Я вообще-то не умею делать прически.

— Ничего страшного! — Лаэрнике вручила мне гребень из слоновой кости: — Я буду вам подсказывать.

Лаэрнике сидела на стуле, аккуратно сложив крылья под плащом, а я стояла за ее спиной и расчесывала чудесные волосы Крылатой, — золотистые, чуть вьющиеся, мягкие как шелк. Я снова вспомнила дона Родриго и тоску в его глазах. Ведь я могу не только видеть Лаэрнике и говорить с ней, но и касаться ее волос, — недостижимое для него счастье…

Моих способностей хватило лишь на то, чтобы заплести в чудных волосах Крылатой тонкую косичку. Нужно было заплести с другого бока такую же, и закрепить их расшитой золотом тесьмой. У меня получалось плохо, но Лаэрнике помогала мне и весело смеялась.

В комнату заглянула мать Марита. Подойдя, она забрала у меня гребень:

— Давайте. Я сделаю это быстрее.

Механическими, словно заученными движениями аббатиса начала укладывать волосы Крылатой в прическу. Лаэрнике достала четки из кармана плаща. Губы ее шевелились — она читала про себя молитвы. Монахиня бросила на меня взгляд:

— Вы можете идти.

— Мать Марита, я должна осмотреть помещение на предмет возможностей для проникновения извне, — сказала я. Аббатиса кивнула:

— Хорошо, осматривайте.

Комната, где мы находились сейчас, располагалась в башенке и служила гостиной. Окна здесь было два — на юг и юго-восток, украшенные маурийской каменной резьбой и зарешеченные. Я потрогала решетку — она оказалась стальной, намертво вделанной в камень стены. Такую не снять без спецоборудования, да и нужного оборудования в этом средневековом мире нет.

Я заглянула в камин — дымоход был узким, не пролезть даже ребенку, не то, что взрослому мужчине. Конечно, оставался вариант, что злоумышленник тихонько разберет черепицу на крыше и проникнет сверху, — но такого верхолаза можно снизу поддеть копьем. Так что самым уязвимым местом оставались двери. И люди, которые через эти двери могут входить.

Мать Марита тем временем закончила укладку волос Лаэрнике, стянув их в тугой узел на голове. Пришла другая монахиня и принесла на подносе завтрак — ароматный кофе в маурийском серебряном кофейнике с длинным носиком и хрустящие булочки утренней выпечки.

— Мать Марита, можно Альмира позавтракает вместе со мной? — попросила Крылатая. Аббатиса отрицательно покачала головой:

— Нет. Сеньора Илвайри занята своими делами.

Пока Лаэрнике завтракала, я подробно осмотрела два других помещения — спальню и ванную комнату. В спальне стояла массивная кровать с балдахином, сейчас аккуратно застеленная, и старенькое, но изящной работы трюмо с потускневшим зеркалом. В ванной был огромный медный чан. Все помещения разделяли проемы без дверей. Когда-то каждое из них имело отдельный выход на балкон, но позже выходы были заделаны прочной каменной кладкой.

Когда я закончила с осмотром, мать Марита выпроводила меня, передав в распоряжение сестры Дейны — пожилой монахини с добродушным лицом крестьянки. Сестра Дейна выполняла в монастыре обязанности завхоза. С ней мы быстро поладили. Она выписала мне бумагу, с которой я могла пойти к оружейникам и закупить все необходимое. Оплата, как она мне объяснила, будет за счет сеньора де Альвез.