Эва Бялоленьская - Маги Второго Круга

Но потом крысенок все-таки заинтересовался чертилкой. Взял ее цепкими лапками, сначала старательно обнюхал и даже поскреб ее зубами, а потом, к огромному изумлению присутствующих, принялся старательно выписывать на бумаге неуклюжие, но вполне читабельные знаки. Затаив дыхание и вытаращив от удивления глаза, ребята читали по мере появления очередных знаков надпись:

ДАЙТЕ СЫРУ, ДУРАКИ.

Разразился громовой хохот. Молодые маги просто корчились на своих местах, сраженные безудержным приступом веселья. Даже Говорун Кузнец реготал басом, вытирая заслезившиеся от смеха глаза.

К сожалению, перепуганный крысенок нырнул Винограду под блузу и уже ни за что не соглашался выйти и продолжить выступление. Так что теоретически «час» Винограда продолжался очень коротко, но все равно его признали самым удачным. Крысенка премировали вожделенным сыром, а Виноград получил в качестве награды приглашение провести вечер в винном погребке со старшими магами.

Библиотека — это спокойное и милое место для тех, кому нравится пребывать между уставленными книгами стеллажами, которые, точно запыленные стены, устремляются к мрачному потолку, где прядут свою частную мифологию очередные поколения пауков. Но внизу бывает намного приятнее.

На втиснутый между полками стол падал сероватый свет из окна — хотя на улице снова лил дождь, в библиотеке было уютно и довольно тепло. Когда утихли волнения в связи с делом Мышки, Гладиатор был уволен, а Кузнец провел несколько бесед с библиотекарями, задобренные и смягчившиеся Черепахи решили, что, «если уж эти сорвиголовы собираются тут бесчинствовать, то пусть уж лучше делают это днем» — таким образом, властители имевшегося в Замке книгохранилища милостиво соизволили предоставить Второму Кругу свободный доступ к своим сокровищам. Ну, может, почти свободный.

Однажды дождливым днем, когда погода стояла такая, что пребывание на воздухе даже для самых непромокаемых было невозможно, в тихом закутке между полками устроились Ночной Певец и Камушек. Творитель с наслаждением копался в трудах, посвященных архитектуре, и, с каждой минутой все сильнее покрываясь пылью, притаскивал на стол очередные фолианты. Камушек, выдержав небольшое столкновение характеров, получил право просмотреть не что-нибудь, а личную хронику самого Белого Рога! Если б Камушек не был Камушком — то есть личностью с довольно известной репутацией да еще подопечным магистра Иллюзии, — ему наверняка пришлось бы только облизываться на такое сокровище. Но дежурный Стражник слов позволил все-таки дать себя уговорить, лишь время от времени недоверчивый Черепаха выглядывал из-за угла, точно хотел поймать молодого Ткача иллюзий на каком-нибудь читательском грехе. Только одна Богиня знает, в чем мог бы состоять такой грех, может, в маранье на полях или даже поедании страниц.

Хроника Белого Рога была такой же толстой и тяжелой, как и та, которую в свое время получил и сам Камушек. Ее украшали такая же оковка и пряжки. Страницы были помечены именем хозяина: «Белый Рог, сын Волны, от отца Дубового, из дома на Козьем холме». Теперь эти холмы назывались Холмами Иллюзии. Но если страницы своих дневников парнишка уже в значительной степени исписал, книга, когда-то принадлежавшая легендарному Ткачу иллюзий, была заполнена крайне скупо.

«Меня зовут Белый Рог, мне пятнадцать лет, и я Ткач иллюзий. Это лучше, чем быть Наблюдателем, поскольку люди не любят, когда им заглядывают в головы. А я могу выдумывать разные штуки, и тогда мне не скучно. Тот маг, который проверял меня, а потом дал эту книгу и шарф, сказал, что теперь наверняка исполнилась моя заветная мечта. Но это неправда. Потому что больше всего мне хочется пасти овец на пастбищах моего отца. Я так и сказал тому человеку Круга, а он рассмеялся. Не догадался, что я имел в виду. Если б я стал пастухом, это означало бы, что я могу ходить и бегать, и у меня настоящие ноги, а не эти тонкие прутики. Но уж если я не могу стать пастухом, придется быть магом. Все-таки хоть какое-то занятие».

Камушек удивленно поднял брови. Белый Рог явно не любил писать и не ценил этой способности. Многие знаки оказались выписаны неумело. Кое-где страницы были сплошь усеяны черными квадратиками — похоже на то, что владелец хроники, сделав ошибку, старательно и ровненько замазывал идеограмму, а потом рядом писал ее правильно. Камушек призадумался. Пятнадцать лет… почти столько же, сколько ему сейчас. Каков он был, его ровесник, а теперь уже давно умерший мужчина? Камушек снова обратил взгляд к запискам. Малоразговорчивый? Наверное, очень старательный и обстоятельный. Нудный? Камушек никак не мог представить себе невыразительного, тусклого и пресного Ткача иллюзий. Правда, лично он до сих пор успел познакомиться только с двумя Ткачами иллюзий. Себя он, ясное дело, занудой не считал, а что касается Ветра-на-Вершине, то к нему подходило множество определений, но среди них уж точно не нашлось бы места для «занудного».

Скользя глазами по скудным записям, парнишка познавал историю экзамена Белого Рога, а потом отчаянной обороны Козьего холма. Многое он додумывал, читал между строк, поскольку сам Рог писал сухо, точно стыдясь своего героизма. Так вот как это было… Камушек почувствовал себя слегка обескураженным. Никаких атак, никакого тебе большого города с тысячами солдат на стенах, ни сотен убитых врагов. Не было никакого великого и кровавого зрелища из тех, что так охотно творит совместными усилиями народное воображение. Зато была деревянная крошечная крепость и двое испуганных мальчишек. И сжимающее горло обещание: «Я тебя никогда не оставлю». Камушек даже всхлипнул, широко открывая глаза. Он разогнул сгорбленную над книгой спину и пальцами расчесал взлохмаченные волосы. Этот рассказ из первых рук, хоть и весьма скупо написанный, произвел на него большее впечатление, чем патетическое повествование, вышедшее из-под пера какого-нибудь хрониста, страдающего слишком разросшимся воображением. Ночной Певец глянул на товарища с любопытством.

«Интересная книга?»

«И даже очень. Пойду ноги разомну», — ответил Камушек вставая.

Он и в самом деле почувствовал, что должен малость подвигаться. Слишком много мыслей сразу клубилось у него в голове. Стены библиотеки были густо увешаны портретами прославленных магов. Камушек и раньше разглядывал их, поэтому знал, куда ему следует направиться. С портрета на него смотрел мужчина средних лет, с обычным, не слишком интересным лицом. Он казался недовольным, может, даже рассерженным и утомленным от долгого позирования, хотя портретист наверняка постарался сгладить его черты и придать лицу более приятное выражение.