Татьяна Стекольникова - Здравствуй, Гр-р!

Гришка изобразил ослепление от исходящего от меня сияния, убедился, что я взяла все нужные документы, и мы присели "на дорожку". Тюня с Морковкой нас провожали: кошка как всегда крутилась у ног Гр-р, а желтенький на этот раз домовой отрастил что-то вроде верхних конечностей и одной из них помахивал — типа "Счастливого пути!"

До загса ехали молча. У меня было ощущение, как в 1909 году, — что это происходит не со мной. Гр-р сосредоточенно вел машину. Загс оказался в одном из зданий, выходящих на центральную площадь Энска, но зашли мы в него с черного хода — со двора. Громов поставил джип так, что пройти от машины до двери оставалось не больше метра, а, высадив меня, придал мне небольшое ускорение, и я мгновенно оказалась внутри. Ну, стоял там, во дворе, кто-то — я даже не рассмотрела. И что? Это повод так меня пихать?

Я не успела даже как следует обидеться, а мы уже сидели в кабинете заведующей — блондинки лет сорока, млеющей от соседства Гр-р. Дело, как я поняла, было на мази: офис-менеджер раскрыла перед нами толстенную амбарную книгу, туда записали наши фамилии — до и после регистрации; мы поставили свои подписи в нужных местах, и нам выдали уже готовое свидетельство о браке. Три минуты — и я гражданка Громова. С ума сойти… Гр-р попросил заведующую проводить меня к парадному входу и умчался за машиной. Пока мы шли по извилистому коридору, а потом пробирались в холле сквозь толпу жаждущих поскорей создать ячейку общества и тех, кто согласился стать свидетелями этого процесса, завзагсом рассказала мне, что теперь добрая половина незамужнего населения города наденет траур, — оказывается, я увела одного из самых завидных женихов Энска… Я нажала на синюю кнопку, и над головой блондинки забегали буквы: "Не-е-ет, тут что-то не то… Не зря же говорят, что она колдунья… Что он в ней нашел-то?" — и все в том же духе. У блондинки на мой счет не было ни одной светлой мысли. У меня, барышня, злорадно подумала я, ноги не кривые — в отличие от вас… Заведующая остановилась и, забыв об окружающих, начала оценивать наши ноги. Смотри, смотри — полезно… Я даже слегка приподняла юбку, чтобы ей было сподручнее сравнивать. Увидев, как Гр-р входит в вестибюль, я направилась к нему.

Запихивание меня в машину произошло с той же скоростью, что и высаживание. Громов расслабился только в джипе.

— Судя по твоему выдоху, стекла у нас пуленепробиваемые…

— А как ты догадалась?

— Гринь, я же сказала — ты выдохнул с облегчением.

— Я буду облегченно дышать, когда привезу тебя в контору…

— А почему не домой?

— Потому что…

Странный для молодоженов разговор…

На пандусе возле входа в "Гром" нас ждали Витя и Толик — с улыбками от уха до уха, и мне удалось проследовать в контору неспешным шагом, как и полагается после торжественного акта бракосочетания. В конторе было не протолкнуться — в сборе вся новогодняя компания плюс Клава, о которой я только знала, слышала ее, но не видела, плюс еще какие-то лица — совсем новые. Неизвестно, кто постарался, но фуршет был вполне приличным, а поздравления — искренними. В ответной речи Громов сказал, что свадьбу ни в коем разе не замылит, без свадьбы только мухи женятся, вот доведем дело с письмами до конца — и пир горой, и вообще, он готов жениться на мне хоть каждый день… С этими словами Гр-р достал из кармана кольцо и, прежде чем надеть его мне на палец, показал надпись внутри: "ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ВСЕГДА". Никаких знаков препинания, слова написаны почти слитно — можно начинать читать с любого… Народ заорал "Горько!", но, как только меня коснулись горячие и сухие губы Громова, я не могла отделаться от ощущения, что целую… Сурмина. Пахнуло сигарным дымом, ну, и бакенбарды… И все это я почувствовала, не переставая удивляться, как такое может быть.

Мы немного потусовались в конторе, а потом Гр-р повел меня домой — через свою квартиру. Там меня ждал еще один сюрприз — новая орхидея в небольшой хрустальной вазе на столе.

— Громов, откуда ты их берешь?

— Выращиваю…

— Нет, ну, правда…

— Да вот же…

Проем кухонного окна был заставлен и завешан решетчатыми ящичками, из которых торчали корни и стебли с листьями. Некоторые растения цвели — невероятные игрушки природы. Та орхидея, что срезал для меня Гр-р, я знала, была из семейства фаленопсис — бабочка, с белыми лепестками-крыльями. Ниро Вульф какой-то — детектив с орхидеями…

— А вот, на что похоже? — Гр-р подвинул ко мне одно растение.

— Смущаешь меня?

Гр-р довольно заржал:

— Нет, ты скажи, на что похоже?

— Тебе хочется, чтобы я произнесла… Ладно, обольститель, скажу… На фаллос. По-моему эта орхидея называется Каттлея. В каждом цветке, в серединке, прячется обман. На самом деле это видоизмененные тычинки и пестик — гиностемий. Это чтобы вводить в заблуждение насекомых и птиц… Они думают, что нашли полового партнера, а на самом деле, опыляют орхидеи…

— А то я не знал…

— А зачем тогда ты мне показываешь двусмысленные серединки?

— Чтобы ты летела ко мне…

— Ага, а сам сейчас уйдешь… И какую орхидею мне опылять?

— Забирай свой цветок — поднимаемся к тебе. Час у нас железно есть — займемся опылением…

Уходя от меня через час, Гр-р сказал:

— Из квартиры — ни ногой…

— Это почему?

— Сегодня ночью Соню нашли на улице без сознания — ее пытались задушить. Она в больнице. Вовка у нее. Мне надо побывать там…

— Конечно, надо… Прямо сейчас… А потом мне расскажешь, ладно?

Сколько раз целовал меня Гр-р на прощанье — и ни разу не делал этого второпях… Вот и сейчас…

2. Я экспериментирую с зеркалом Аделины и разговариваю по телефону — в виде девушки с веслом.

Девчонки — Тюня с Морковкой — ходили за мной по пятам. Морковке я налила молока.

— Тюнечка, чем тебя угостить?

Желтенькая рукавичка подкатилась ко мне совсем близко. Я присела перед ней и протянула руку. Никаких тактильных ощущений — Тюня осталась тенью. Но с ней явно происходили изменения: кроме малюсеньких ручек уже видны были и ножки.

— Тюнечка, ты скоро говорить будешь — вот отрастишь себе язычок…

Язычок уже был — узенький такой, розовый, как у кошки… И длинный — домовой мне его старательно показывал. Или показывала?

— Тюня, так чего тебе хочется?

Рукавичка скакнула от меня — точно так же, как Морковка, когда хотела, чтобы я шла за ней. Тень отбегала от меня, а я не должна была отставать. Так мы и дошли до желтого чемодана. Выяснилось, что Тюне хочется посмотреть в зеркало — в то, которое в чемодане.

Я поставила зеркало на журнальный столик. Тюня уселась перед ним — говорю "уселась", потому что ее тельце сложилось, а ножки вытянулись вперед — поза сидящего человека. Из кухни скачками принеслась Морковка — как же без нее!