Мария Капшина - О верности крыс

— Это — как договаривались. А что касается благодарности, то если вам что-то будет нужно, что в моих силах, в любое время — я к вашим услугам. Такой меч не имеет цены.

— Если твоя императрица фехтует и верно так, как ты говоришь, в её руку отдать не жалко, — усмехнулся Джанш.

— Лучше, — уверенно сказал Лорд. — Я не умею так говорить, как она фехтует.

Он умел смотреть. Как засияли восторгом её глаза при виде клинка. Как покачала меч в руке, как пробовала себя и меч в движении, как позвала Лорда составить компанию, как они вдвоём смеялись: Иера и меч, — одинаковым льдистым, беззвучным смехом в каждом движении. Как его самого подхватило и понесло, не давая свернуть или выбрать, навязывая свою игру, правила и волю.

Они были абсолютно одинаковыми — Иера и меч.

Нет.

Не одинаковыми.

Они были — одно и то же.

Иера шагнула прямо в удар, вполкасания сливая его мимо и, кажется, тем же движением — атакуя. Лорду на какой-то миг почудилось, что клинок прошил его насквозь, и он успел задохнуться от жара и чего-то ещё, неожиданного, прежде чем осознать: в последний момент Иера увела меч в сторону, мимо его бока. Она стояла совсем близко, сияя совершенно запредельным восторгом.

— С ума сойти! — выдохнула она. — Так не бывает!

Жарко, трудно дышать, и в висках стучит, словно не пару минут тренировочного боя прошёл, а пробежал пару тагалов. Или это потому, что её дыхание чувствуется на лице — так близко…

Так близко, что почти больно.

По щеке мазнул холодный ветер. Лорд моргнул: в глазах Иеры ему померещилась усмешка. Почти сразу исчезла, если и была. Иера отшагнула назад, отвернулась. Вытянула руку с мечом, любуясь.

— Ланг-нок-Зеер.

Кадарские слова упали на клинок звонким бликом и впитались.

Лезвие ветра. Конечно, как ещё её могут звать!

________

1арр — узкий ромб; дословно со староимперского — "нет". Геометрическая форма и мифологический символ. Пересекаясь с горизонтально вытянутым овалом, образует хо-арр, крест Весов Тиарсе.

Мастер Джатохе

2274 год, 1 луна Ппд

Эрлони

Кто-то ударил кремнем по огниву, и в голове, у затылка, вспыхнула искрой боль. Ещё раз и ещё, в неровном быстром ритме, от которого мир раскачивался, заставляя цепляться за стену, чтобы не упасть. Попутно с пульсирующей болью нарастала бессильная ярость: Мастер, опора Империи! Гнилой пень. Вокруг плясали тучи стеклистой мошкары, и сквозь эту мошкару подоспевший Нохо помог дойти до кресла. На его лице угадывалось сочувствие к старому пню, и тот злорадно оперся всем немаленьким весом, прежде чем сесть. Боль перестала довольствоваться затылком и ударила изнутри в глаза, будто пытаясь выдавить их наружу.

— Окно! — приказал Мастер, неловкими руками ослабляя воротник. — И плед.

Душно. Жар нахлынул на несколько вспышек боли, потом резко сменился ознобом. Нохо возмутительно медленно возился с окном.

— Быстрее! — зло бросил Мастер, цепляясь за подлокотники. Паника. Это ничего, она пройдёт, не успеешь прочесть "Наама-матерь, дай крепости телесной…" Но каждый раз — паника, подгоняет сердце, хотя куда уже быстрей, и в голове чаще и ярче взрывается боль.

Мастер закрыл глаза, чтобы не дать им выпасть из орбит. Пальцы мелко дрожали, как ни сжимай ими дерево. От окна потянуло наконец свежим воздухом, дышать стало легче… Пледом Нохо накрыл как раз в тот момент, когда озноб сменился жаром, и Мастер раздражённо откинул шерстяную ткань. Почти тут же его опять пробил холодный пот, заставляя кутаться.

Собрать силы, стянуть магию потуже, укутать ей, как пледом, голову и грудь. Гиллена светлая, дай разумения, дай потушить жжение в сердце, отогнать проснувшуюся тошноту, унять трясущиеся руки, разогнать мошкару…

— …врача, живо! Его Святейшеству нехорошо!..

Джатохе открыл глаза и рявкнул в спину ол Баррейе:

— Не сметь распоряжаться в моём доме!

Слуга в дверях замер, а Нохо резко обернулся, сверкая глазами. Джатохе испепеляюще глянул в ответ, поджал губы и откинул голову. Боль медленно уходила. Ол Баррейя поморщился, отослал слугу и подошёл. Мастер ясно видел в остаточном трансе, как с лица и рук уходят красные пятна, а сердце выравнивается и идёт дальше. Ничего. Ещё побегаем.

— Я ещё недостаточно мёртв, чтобы кто-то распоряжался в моём доме, — жёстко сказал Мастер.

— Вы сами говорили, что лечить себя своей же магией непродуктивно, — обронил Нохо. Он злился и нервничал, и Мастера это раздражало. Его почти всё в последнее время раздражало.

— Мне не нужен врач, — отрезал Джатохе. — Я вполне справлюсь сам.

— Не забывайте, сколько вам лет! — резко сказал Нохо. — Уже не мальчик!

— Вот именно! — почти угрожающе произнёс Джатохе. — В отличие от тебя. Не забывайся, лорд тэрко!

Ол Баррейя встал и попросил разрешения откланяться. Мастер соизволил разрешить. Долго сидел неподвижно, глядя в вычурный узор по краю жаровни. В комнате был камин, но зимой его жара не хватало, а летом его топили не всегда, и зангская придумка была кстати для его вечно мёрзнущего святейшества. Сердце взбрыкивает всё чаще, а умирать сейчас никак нельзя. Именно сейчас, когда Империя зависла над пропастью и ждёт малейшего толчка — изнутри ли, снаружи ли, — чтобы распасться. Именно сейчас, когда столичные банкиры почти согласились поддерживать правительство, пока правительство поддерживает их. Именно сейчас, когда нок Шоктен в Рааде умирать точно не собирается.

После смерти Мастера его деньги достанутся Церкви и Империи. А его головные боли — ол Баррейе. Фигурально выражаясь. Хватит с него и фигуральных болей.

Джатохе осторожно встал и подошёл к жаровне. Взял щипцы, поворошил в живых красных углях, чувствуя тепло на переставших дрожать пальцах. Ничего, ещё сыграем. С нок Шоктеном, с Аджувенгором. Успеть бы, не дать бы слабину прямо сейчас. Нок Шоктен планирует войну с Империей на следующий год, не позже. Этого допустить нельзя ни в коем случае. Гвер это тоже понимает, ищет, чем бы отвлечь кадарского канцлера, что бы ему подсунуть в качестве самого насущного и неотложного дела. Канцлер прекрасно представляет обстановку в Империи. И потому уверен, что Империя от него никуда не денется. Главное — не лишать его этой уверенности. И не заразиться от него ею.

Уголёк звонко треснул, распадаясь на две половинки.

Отвлечь нок Шоктена, и в эту отсрочку собрать по Империи всё, что только можно, собрать все силы для одного удара. А потом уже можно и передавать головные боли по наследству. Посмотрим завтра, какие есть заготовки у Гвера.

Завтрашняя встреча началась, впрочем, не с Гвера, а с неприветливого лорда тэрко. Он церемонно вещал об укреплении дисциплины, натаскивании войск, укреплении на офицерских постах нужных людей и обучении этих офицеров. Джатохе слушал, Гвер, похоже, дремал с открытыми глазами, глядя куда-то между краем резной панели и портьерой. Проснулся он, когда ол Баррейя всё тем же официальным тоном отрапортовал: