Джоэл Розенберг - Серебряная корона

– Точно. Еще: я хочу, чтобы твой отряд научился обращаться с ружьями работорговцев, только будьте как можно осторожней с этим их порохом – пока мы не узнаем о нем побольше. Собственные ружья отдайте Гвеллину. Пусть он разберет их и погрузит на телегу.

– Можно мне оставить пару пистолетов?

– Ни в коем случае – это касается и наших пуль, и пороха. Работорговцев нам изображать до самого Энкиара, и промахов быть не должно. – Он повернулся к Тэннети. – Ты отвечаешь за порох работорговцев. Отсыпь понемногу из каждой бочки – чтобы наполнить мех. Только, пожалуйста осторожней – состав может быть ядовит. Убедись, что на тебя ничего не попало. Потом снова поплотней запечатай бочонки – и пусть себе едут.

– Ладно, – наклонила она голову. – А кто доставит порох в Приют?

– Ты и доставишь. Если Эллегон принесет корзину – захватишь с собой Джиллу и Данни. Если нет – они отправятся своим ходом с Гвеллином. Подготовь их и к тому, и к другому. И еще: возьми три вражеских ружья – для изучения. Упакуй их вместе с порохом. Отдашь и то, и другое Рикетти и Энди-Энди – пусть поторопятся с анализом. Скажи Эллегону, чтобы нагнал нас где-нибудь на подъезде к Энкиару; место встречи назначим на месте. Он сможет принести с собой Энрада.

– А я?

– Если захочешь – прилетишь. Если нет – можешь отдохнуть в Приюте. Если решишь поучаствовать – обзаведись стеклянным глазом.

– Что ж, прекрасно, – проговорила Тэннети. – На сей раз, Карл, на меня не рассчитывай. Я не хочу снова надевать ошейник. Никогда.

Плохо, конечно, но он не собирался принуждать Тэннети делать то, чего она делать не хочет.

– Спасибо за честность. Попробуем обойтись.

Уолтер открыл было рот – и закрыл его.

– Ладно.

Прибыл Эрек. Карл вскочил на широкую спину Стэка.

– Что-нибудь еще?

– Да. – Тэннети махнула в сторону леса. – Пленники – они все еще там.

Черт. Карл едва о них не забыл, а забывчивость для него – непозволительная роскошь.

– В каком они состоянии?

– Не так уж плохи. Пара-тройка порезов да синяков… Я их покалечила, само собой…

– Само собой.

– Но они не при смерти. Мне их прикончить? Или ты сам.

– Часовому оставь жизнь. Я ему обещал.

– Чудесно! «Слово Карла Куллинана надежней золота» – так, что ли?

– Именно.

– Нет!

Стэк шарахнулся. Карл натянул повод и с трудом удержал.

– Тише, черт… Да, Тэннети. Мое слово кое-что значит.

– Что ты делаешь? Если нам изображать работорговцев – мы не можем позволить ему шляться по округе и распускать язык. Ты хочешь, чтобы я его отпустила? – Она почти визжала, рука опустилась на рукоять шашки.

Уолтер сзади придвинулся к Тэннети; Карл жестом велел ему отойти.

– Нет, Тэн. Возьми бутыль бальзама – из их запасов. Свяжи ему ноги, одну руку – к туловищу. Доставим его в Приют, там посадим под замок. Он не увидит большего, чем видел любой торговец. Когда вернемся из Энкиара – отпустим его. Я обещал ему жизнь.

Тэннети глубоко вздохнула.

– А другой? Ты же не обещал жизнь всем этим кровавым ублюдкам?

– Не обещал. Убей его. Уолтер, ступай с ней. Постереги пленника. Я не хочу ley de fuga, усек?

– Понял.

Карл приотпустил повод; Стэк сорвался в галоп.

Ночь тянулась медленно, полная стрекотанья цикад, шорохов ветра, мерцания звезд и переливов волшебных огоньков. Сегодня огни фей горели слабее, цвет их менялся медленней, будто кровопролитие прошлой ночи погрузило их в скорбную тусклость.

Карл закончил раскладывать костер, расстелил одеяло края вершины и уселся, глядя на небо. Огонь он покуда зажигать не стал.

Прилети сегодня, думал он. Пожалуйста.

Он лег на спину, подложил руки под голову и сомкнул веки. Ожидание могло затянуться.

В списке караульных Карл не значился – положение имело свои привилегии – и мог бы позволить себе ночевать в собственном шатре, но, не поднимись он на вершину встретить Эллегона, ему пришлось бы слушать жалобы и причитания дракона до самого отлета того в Приют.

На Эллегона вполне можно было положиться – в определенных рамках. Обычно дракону требовалось три дня, чтобы долететь от дома до этого лагеря, но что только не нарушало этот график! Порой вещи вполне безвредные – Рикетти, на пример, мог попросить его пережечь в уголь партию лиственничных стволов, или Негере понадобилась помощь в выплавке очередной порции стали.

Время от времени Эллегон задерживался, потому что дракону нужно изредка поохотиться, порой же – выручая другие отряды.

Не единожды прилет Эллегона обращал гибель победой. Из огнедышащего дракона вышел отличный джокер; обычной практикой стало подгонять операции под расписание его вылетов.

Карл улыбнулся, вспомнив выражение лиц работорговцев, поймавших его отряд в ловушку поблизости от Ландейла. В тот раз все шло наперекосяк. Внезапный ливень не дал его отряду возможности перезарядить оружие, а потом оказалось, что большая часть прикованных за фургонами рабов на самом деле – работорговцы. Прижатый к Киррику, Карл совсем уж было решил драться насмерть – но тут в голове его прозвучал знакомый голос.

Так что Карл сдался. Вроде бы.

Тэрмин ужасно радовался тому, что поймал его… пока из-за скалы не вывернулась огромная голова Эллегона и не перекусила его пополам. На лице работорговца так и застыло выражение не боли, а удивления.

Впрочем, обычно задержки Эллегона объяснялись стараниями дракона не попадаться никому на глаза. Драконы в Эрене почти что вымерли; страх людей перед этими созданиями был почти инстинктивным.

Эллегон никогда не летал над населенными областями при свете дня. Никакому немагическому оружию было не взять его – обмазанный «драконьим роком» арбалетный болт входил в драконью чешую, как раскаленный нож в масло. И хотя он мог лететь много, много выше досягаемости любого лука, изредка ему надо было приземляться. Лучше, чтобы никто не знал, что он тут, говорил дракон.

Это была правда, хотя Карл и подозревал, что избегал чужаков Эллегон не только из страха, что на него нападут: дракону попросту не нравилось читать в их мыслях ужас и ненависть.

Для таких охотничьих полетов разработали даже специальные правила. Дракон вылетал из долины засветло, летел всю ночь, а перед рассветом находил, где опуститься на отдых. Он и помогающий ему человек отдыхали весь день, на закате поднимались в воздух, так высоко, как только можно, снова летели всю ночь, опускались до наступления дня и проводили его, отсыпаясь, наедаясь и беседуя.

Карл давно уже заметил, что чем более приятен Эллегону был человек-спутник, тем дольше длилась его охота. Длительные беседы со взрослыми были для Эллегона редким подарком: те немногие жители Приюта, что на самом деле любили Дракона и чувствовали себя рядом с ним в безопасности, бывали обычно слишком заняты, чтобы уделять ему достаточно времени.