Джоэл Розенберг - Серебряная корона

– Нет, а ты? И при чем это здесь?..

– При том, – с обычной своей ядовитой усмешкой проговорила Тэннети, – что они тоже не должны бы этого знать. – Она взглянула на Карла, на миг нахмурилась, словно удивляясь, почему он позволяет обсуждать все это. Отделение Тэннети подчинялось ей беспрекословно: ее люди либо точно выполняли ее приказ – либо им пришлось бы в следующий раз искать себе другого командира. – Нам надо выяснить, откуда у них сведения, и – если возможно – перекрыть их канал. Желательно, у истока.

Словно бы нехотя, она подлезла указательным пальцем под черную повязку и начала неспешно почесываться. Сказать Тэлларену, когда вернемся, – пусть осмотрит глазницу, отметил про себя Карл. Или, может, стоит попытаться убедить ее купить у жреца тот стеклянный глаз, который он как-то ей предлагал?..

Гвеллин пожал плечами.

– Это ваши заботы – проруха у вас, не у меня.

– Твоя правда, – мрачно признала Тэннети.

– Но откуда у них взялся порох? – задал вопрос Пейлл. Эльф в задумчивости сплетал и расплетал пальцы. – Должно быть, это ваш Рикетти. Он вполне мог продать…

– Пейлл, – громко фыркнул Словотский, – на Той Стороне есть старое присловье…

– Только не это! – Чак замахал руками. – На Той Стороне великое множество старых присловий. И почему-то все они – и всегда – зовутся Законами Словотского. О каком из них речь теперь?

– Тот, о котором я думал, гласит: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Даже если забыть, что у Лу просто не было возможности ничего никуда продать, вероятность, что он предаст друзей, еще меньше, Пейлл, чем у тебя – влюбиться в гномиху. – Выудив из сумки у пояса кусочек вяленого мяса, он протянул его высокому эльфу. – Так что попробуй это…

Пейлл отшвырнул жвачку в сторону и ответил яростным взглядом.

– Уолтер Словотский…

– Довольно! – Карл приподнял ладонь. Не то чтобы он возражал против легких пикировок между командирами отделений, пока это не мешало военным советам. Споры помогали разрядить обстановку, снять излишнее напряжение с и без того натянутых перед боем нервов. Но довольно – значит, довольно. – Итак, всем ясно: если у них и правда есть ружья…

– Мне ясно…

– Уолтер, помолчи. Если у них и правда есть ружья – мы должны выяснить, откуда и каким образом они взялись. Скорей всего щиты не так хороши, как уверял меня Тэлларен.

Была и еще одна возможность, и от этого у Карла мороз продирал по коже: Приют заплатил Паучьей секте чертову уйму монет за установку и поддержание щитов, что служили одновременно и магической «защитой от взлома» и скрывали Приют от взоров хрустальных очей-шаров Пандатавэйских магов. И Тэлларен, и Энди-Энди в один голос твердили: чтобы пробить щиты, надо быть магом никак не ниже гильдмастера Люциуса.

Но что, если с кем-то подобным они и схлестнулись?

Карл отбросил эту мысль. Нет, об этом тревожиться нет оснований. Если бы им противостоял маг, подобный Люциусу иди Арта Мирддину, – они уже были бы мертвы.

– В общем, так, – сказал Карл. – Нападение надо обдумать заново.

Гвеллин упрямо набычился.

– Вовсе не обязательно. Даже если все, что тут говорили, правда, это мало что меняет. Если мы захватим их врасплох…

– …то сможем их всех перебить, – закончил за гнома Карл. Он покачал головой. – Это нам ни к чему. Мы не можем позволить себе оставить после атаки одних лишь мертвых врагов. На сей раз – не можем: мертвецы не говорят. Я хочу получить живым по крайности одного, лучше – двоих.

– А еще лучше – троих. – Тэннети изучала кончик ножа. – Я их быстро израсходую. – Она приподняла бровь. – Допрашивать ведь буду я?

– Возможно. Еще нам надо захватить одно из их ружей…

– Это-то не проблема, даже если…

– …и хотя бы одну торбочку с порохом – для анализа. Я хочу заполучить все, что сможем. Так что первоначальный план отменяется. Мы не можем просто налететь лавой и вышибить их из лагеря под пули. Придется придумать что-нибудь похитрей.

Чак улыбнулся:

– Я люблю, когда ты начинаешь придумывать.

– Прости, Чак. Не в этот раз.

Воин помрачнел:

– Мне оставаться с отделением?

– Да. Уолтер…

– Минутку, Карл. Мне-то как раз не нравится, когда ты «придумываешь»…

– На сей раз это тебе понравится еще меньше, чем всегда. Как у тебя с арбалетом?

Словотский нахмурился.

– Не так, чтоб очень, сам знаешь.

– Верно. – Карл вздохнул. Он мог положиться на Словотского в очень и очень многом. Уолтер мог проникать туда, куда по мнению Карла, не проник бы незамеченным и сухой листок; Уолтер был непревзойденным метателем ножей, неплохим мечником и отличным – одним из лучших в Приюте – стрелком. Из ружья. Но с арбалетом у него не ладилось, а чтобы снять незаметно – не встревожив работорговцев – хотя бы одного стража, потребуются арбалет и тишина.

Он снова с сожалением вздохнул, подумав, что становится лицемерным. Но, черт побери, я не могу довериться в этом никому больше. Это я могу взять только на самого себя.

– Ну что ж – ты получишь помощника.

– Кого это?

– Меня.

Карл закончил обмазывать грудь смесью жира и сажи и замер, давая возможность Уолтеру заняться его лицом. Уолтер кивнул:

– То, что надо. Помни только держать рот на замке – ни к чему блестеть на них этими твоими жемчужинами. А если выйдешь под звезды – старайся как можно сильней щуриться: белки могут тебя выдать.

– Понял.

Карл снова повернулся к остальным. Необходимости отдавать последние приказы самому не было – и Чак, и Тэннети сами знали, что делать, – но он не мог позволить себе оттолкнуть людей. Они были не просто его воинами – они были его друзьями. Возможно, кого-то он видит живым последний раз. Он обязан хотя бы запомнить их.

Хорошие тоже смертны. Своего рода афоризм – да вот только мрачноват он, чтобы стать одним из Законов Словотского.

Однако это был не просто трюизм – это было важно. Хорошие люди умирают, сражаясь в справедливых войнах за правое дело. Так было и при Геттисберге, и на Сомме, и при Анжи, в Нормандии, и в Энтеббе…

Случалось такое и в Эвеноре – когда Фиалт своей смертью купил Карлу и остальным несколько необходимых секунд. И в Мелавэе, где вместе с кровью утекла в песок жизнь Раффа Фурнаэля. И в Метрейле, и в Венесте, и…

– Чак? – Он повернулся к маленькому воину, молча стоящему рядом.

– Да, Карл? – тотчас откликнулся Чак. – Собираешься объяснить, почему определил Эрека ко мне? Не потому ведь, что он хорош с ружьем или пистолетом. Хочешь небось, чтоб я приглядел за мальчонкой?

– Не стоит пытаться читать мои мысли. Это выходит только у Эллегона.

– Прости. Так чего ты хотел?

– Н-ну… – Карл улыбнулся. – Так уж вышло, что я хочу попросить тебя приглядеть за мальчонкой. Что скажешь?