Иар Эльтеррус - Вечер черных звезд

Второе — эта атака была рассчитана явно на появление неофитов. Для катера Сэфес такая атака не страшна, следовательно… следовательно, на этом сраном Окисте уже побывали неофиты, планета как-то отбилась (вопрос "как?" оставался открытым, Стовер не представлял себе, что от неофитов вообще можно отбиться, в принципе), и, отбившись, озаботилась защитой.

Третье — приложил ли к этой защите руку непосредственно экипаж станции? Ответить достоверно невозможно, но, судя по тому, насколько яростно и молниеносно, без переговоров, без размышлений они напали — видимо, да. Ни стандартного приветствия, ни вопросов, ни разговоров. Быстрая, беспощадная атака. Не с целью отпугнуть. Не с целью показать свою силу. Не демонстративная.

Нет, нет, нет.

Атака — на уничтожение.

Видимо, все-таки гермо, — продолжал он размышлять. — Который просто подстраховался и поставил ловушку, когда станция прошла этот мир. Интуитивно, у этой мрази на редкость развитая интуиция. Может быть, подсознательно почувствовал опасность. А может… хотя нет, конечно нет. Какое отношение эта заштатная дыра может иметь к Контролю или к рауф, или вообще к чему бы то ни было? Что там про этот Окист есть в базе?"

В базе все оказалось очень смешно.

Мир, к удивлению Стовера, к Рауф отношение все-таки имел, но за последнюю тысячу лет они появлялись там раз сто, самое большее. Официально Окист числился в реестре, как планета-лаборатория, но серьезных исследований там давно никто не проводил, разве что какую-то ерунду делали, совсем по мелочи, и под заказ. Главным занятием мира являлось выращивание овощей. Которыми планета, собственно, и торговала. Тем и жила.

"Тьфу ты! — с раздражением думал Стовер. — Огород. Просто большой огород. Огромный огород. Смешно".

У его матери когда-то был огород, между прочим. В их мире это считалось роскошью. Целых три грядки, по два метра длиной каждая, на которых росли настоящие овощи, правда, все сортов "мини". Морковка длиной с мизинчик, крошечная картошка, свекла. И кустик гороха нормального размера, специально для маленького Микаэля — редчайшее лакомство, сахарный горошек…

Огород.

И три военных корабля на орбите.

Так, ладно, это все лирика.

Теперь следовало продумать, как преподнести случившееся неофитам. Самым удачным ходом будет, вне всякого сомнения, диверсия. Диверсия против них. Отлично, так и скажем.

Ненависть — очень полезная вещь, но надо ее вовремя подкармливать и не давать угаснуть.

Что ж, обратим это зло в добро. Для себя. Это самое разумное.

— Мы оказались слишком беспечны. То, что произошло, позволило мне лично понять следующее: сестра Нудга была права. С мирами такого толка нужно поступать именно таким образом, как она сказала.

Та победно улыбнулась и обвела сияющим взглядом собравшихся в рубке. Брат Хал тоже улыбнулся в ответ, а вот Учитель почему-то слегка нахмурился. Ими-ран, сидящий с ним рядом, посмотрел на Учителя вопрошающе, но тот отрицательно покачал головой.

— И что же вы предлагаете, Микаэль? — спросила Нудга.

— Проблему с Окистом, думаю, мы решим потом. Когда закончим со станцией. Самым разумным будет привести сюда часть флота Братства, но не такие маленькие и мирные корабли, как ваши, а… другие, — на слове "другие" Стовер намерено сделал ударение. — Раз они хотят войны, то пусть ее и получат. Теперь — о нашей следующей точке. Повторяю, мы были слишком беспечны, и больше таких промашек я не допущу.

— Каким образом? — уставился на него брат Хал.

— Разведка, — пояснил Стовер. — Сначала к Анлиону пройдем мы, на катере. Разузнаем ситуацию, подстрахуемся. Потом вернемся за вами.

Учитель закивал.

— Да, знаете ли, вот тут я с вами согласен, — быстро заговорил он. — Я бы не хотел, чтобы дети рисковали собой. Девочки так и вообще напуганы просто страшно, и никак невозможно допустить, чтобы…

— Именно об этом я и говорю, — согласился Стовер. — Что же касается вас, сестра Нудга, готовьте "семена".

— Может, лучше очистить этот мир через Белую Грань? — поинтересовался брат Хал.

— Не лучше, — отрезал Стовер. — Поберегите силы для станции. Что-то подсказывает мне, что они еще ох как пригодятся…

Секторальная станция

Пандемия

В голове — это свое или нет? Кажется, все-таки свое. Точно, свое. Это я сейчас все думаю сам, и я, черт возьми, прав.

Я прав в том, что…

…что я…

Ничтожество…

Ты — ничтожество, ты знаешь про это?

Ты помнишь, что ты ничтожная мелкая тварь, которая никому не нужна, и не будет нужна?

А знаешь, почему?

Ты ничего из себя не представляешь. Ты жалок. Всю свою жизнь ты был жалок и никчемен, а сейчас — ты просто смешон. Есть, есть на этом свете сильные, настоящие, талантливые люди, одним своим существованием вызывающие уважение и трепет, но ты — явно не из них. Посмотри на себя. Чего ты добился? Что ты сделал в этой жизни хорошего? Спас кого-нибудь? Помог кому-нибудь? Создал что-то?

Нет.

Всю жизнь ты прожил нахлебником и потребителем, который ничего не из себя не представляет, который ничего толком не знает, а умеет лишь одно — разводить досужие разговоры вокруг того, что создано другими. Да и это ты умеешь плохо. Всю жизнь ты делал что? Анализировал чужие сказки? Вдумайся!.. Из всех бесполезных занятий ты выбрал самое бесполезное, и даже в нем не преуспел, даже в нем выглядел, как замусоленный огрызок. Какое жалкое зрелище…

А все остальное?

Если взять всю твою жизнь, можно последовательно наблюдать картины одна нелепее другой. От твоих утренних пробежек, над которыми смеялась вся улица, до глупейшего шутовства на Маданге. Если вдуматься, без тебя Ри справился бы лучше. Даже будь он один.

Ты висишь на всех, как бесполезный груз, и только всем мешаешь — одним фактом своего существования.

Бездарь. Пустая, безголовая, бесполезная…

Таким, как ты, должно быть стыдно за то, что они вообще существуют.

Ты не способен ни на поступок, ни на действие, ни на чувство.

Будь я на твоем месте, я бы умер — просто потому, что жить было бы стыдно. Да, стыдно! Тебе должно быть стыдно за то, что ты вообще есть…

— Ит, очнись! Ты чего?

— А?..

Скрипач сидел рядом, на кровати, и тряс Ита за плечи. Тот сел, ошалело потряс головой.

— Ты что, спал? — с тревогой спросил Скрипач.

— Нет. Видимо, просто задумался…

— Искин, сделай ему стимулятор, а то его опять срубит, — попросил Скрипач.

— Сейчас, — отозвался искин. — Для вас, ребята, любой каприз.

После доработки его систем сетевыми инженерами искин и впрямь преобразился. Он стал явно бодрее. Тихая задумчивость и философские рассуждения о смысле бытия его занимали гораздо меньше, чем раньше. Возможно, это произошло потому, что Самту-ки не стала настаивать на продолжении визуализации, и искин с радостью вернулся в свое истинное тело, став неотъемлемой частью секторальной станции.