Лиза Смедман - Ураган Мертвых

Халисстра внимательно слушала всё это время, и будто забыв, к кому она обращается, сказала:

— Но ты не почувствовал этот запах на мне.

— Нет, — категорично ответил Вендонай через плечо. — Не почувствовал. Ты — Миэиритари. В тебе нет ни капли крови Илиитири. Ты знаешь, что это означает?

Надежда вернуться к нормальной жизни мерцала в глазах Халисстры. Ведонай разрушил её одним словом:

— Слабачка.

Он заливисто рассмеялся, трясясь в судороге. Халисстра рухнула, словно подкошенная.

Каватина, согласилась с демоном. Халисстра — слаба . И если бы она не…

— Да, — Вендонай тяжело дышал, и всё его внимание было приковано к Каватине, — Правильно. Если бы она не была слаба, то не превратилась бы в… это. — он стиснул запястья Меларн, и поднял руки вверх, затем позволил им упасть. — Но ты не слаба Каватина. Ты — сильна. Демоническая кровь течёт в твоих жилах. Прими это.

Каватина покачала головой, отказываясь верить. Демон лгал. Он просто перекручивал факты, пытаясь поймать её в ловушку.

— Эйлистри, — прошептала она. — Помоги мне увидеть свет.

Вендонай покачал своей массивной рогатой головой.

— Ты ведь не сдаёшься, не так ли? — он притворно вздохнул. — Но всё же, подумай над этим. Почему только некоторые дхаэроу могут быть искуплены? Ты видела это своими собственными глазами.

Он замолчал, и Каватина почувствовала, как отвратительные пальцы копались у неё в мыслях. Она попыталась вытолкнуть их, но не смогла.

— Например, тот Ночная Тень из Кормантора, — Вендонай продолжил. — Которого Халисстра замотала в кокон. Ты предложила ему шанс на искупление, а он просто не стал принимать это.

«Нет, — думала Каватина. — И независимо от того, что ты говоришь, я не извинюсь за то, что отправила его душу к богу».

— В том то и вся ирония, — продолжил балор, будто она говорила вслух. — Оставь ты его тогда в живых, и возможно, вы сейчас бы поклонялись своей богине вместе, — он положил коготь на подбородок, будто думая, — С другой стороны, возможно и нет. Может быть, тот мужчина был потомком Илиитири, в конце концов. Это объяснило бы его нежелание менять веру. Всё-таки, моё заражение распространилось далеко и глубоко. После Тёмного Бедствия осталось не так уж и много Миэиритари, а вот Илиитири было достаточно, — он улыбнулся. — Этим и объясняются все те трудности, с которыми столкнулась Эйлистри, при наборе новообращённых за эти прошедшие тысячелетия. Почему так мало просителей перешли в её веру, не смотря на долгие и неустанные усилия её жриц. Сегодня так тяжело найти кого-то, кто может по-настоящему раскаяться. Найти дхаэроу , который не заражён моей инфекцией.

— Ложь, — прорычала Каватина.

— Неужели? — балор вздохнул. — Загляни в свою душу глубже, Каватина. Ты можешь честно сказать, что ты лишена и злости, и гнева? Откуда тогда взялась твоя неутомимая жажда мести? Ты вымещаешь гнев, охотясь на демонов. А если бы не было демонов, то ты бы изливала злобу на своих товарищей дроу? И можешь ли ты с уверенностью сказать, что ты уже так не сделала? Например, тот дроу в лесу Кормантор. Или Ночные Тени, те, кто сейчас часть вашей религии. Ты ненавидишь их, потому что Эйлистри действительно приняла этих дроу. Потому что они те, кем тебе никогда не стать. Искупленные. Чистые. Лишённые заражения.

Каватина сжала кулаки настолько сильно, что ногти врезались в ладони. Её тело было связано узлом намного более крепким, нежели опоясывающий её кнут. Она думала, что всё это — неправда. Ни слова правды. Она — жрица Эйлистри. Она — Рыцарь Тёмной Песни. Такая же добрая и милосердная, такая же чистая , как и все они.

— Тогда почему, — Вендонай дышал ей в ухо, — твоя богиня отвернулась от тебя? Где то чудо, о котором ты молила?

Каватина закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы. Чудо произойдёт. Должно произойти. Эйлистри должна ответить. Всё-таки, крошечный голосок глубоко внутри кричал, что чуда не будет. Вендонай был прав. Зараза сидит глубоко внутри Каватины, ожидая, когда сможет, как сорняк, выпустить ростки. Она уступила этому, тогда в Дарквотче, когда разрубила собаку на части. Она затолкала зло назад, погрузив в сон, но оно всё ещё оставалось там. Ожидая, чтобы подняться вновь. И из-за этого Эйлистри оставила её, как оставила и Халисстру. Несмотря на все попытки соответствовать догмам её веры, он никогда не была достойна Эйлистри.

— Правильно, — демон выдыхал горячий воздух ей в ухо. — Ты никогда не сможешь познать искупления. Никогда.

Слёзы, текли из закрытых глаз Каватины по усеянным солью щекам.

— Я никогда не смогу быть…

Внезапно, она увидела изъян в логике демона. Если потомки Миэиритари были свободны от демонической заразы, то искупление не должно быть им нужно. И всё же искупление имело место. Ритуал должен был нести какой-то смысл, и сам ритуал дал ей ответ. Искупление требовало от просителя полностью изучить себя, противостоять злу, что прячется в глубинах души. А если вырвать это зло, эту заразу, из темноты, что окутывает её и выставить на милосердный свет Эйлистри, то…

Да, дочь, да….

Каватина не смогла договорить, потому что в этот момент услышала или единый голос Эйлистри, или хор поющих голосов. Тысячи душ, говорили с одним сердцем. Жрицы и мирные прихожане, женщины и мужчины, Тёмные Девы и …

Ночные Тени.

Каватина моргнула. Если Ночная Тень , мог искупиться, то почему не сможет она?

Да , — снова сказал голос.

Каватина могла слышать более низкие голоса, что лежали в основе звучания слова. Бас, баритон, сопрано и альт — все они слились в единый голос: Леди в Маске.

Каватина открыто заплакала. Облегчение затопило её. Она больше не боялась заразы Вендоная или любой физической боли, которую он мог бы причинить.

— Я искуплена! — Закричала Каватина.

Демон отскочил назад, его глаза сияли от ярости, клубившейся в них. Тогда он закинул назад голову и завыл.

В этот момент Халисстра сделала выпад.

К'арлинд, Элдринн, Даффир и Гилкриз следовали за жрицами вдоль покинутых рудников. Лелиана приказала одной их жриц ждать там, где в последний раз видели Каватину. К'арлинд был благодарен ей, что она не стала настаивать на том, чтобы пошёл он . Таким образом, под её командованием осталось четыре жрицы. Каждая из них участвовала в разведке, идя впереди группы и по возвращении докладывая о результатах Лелиане быстрыми краткими сообщениями на языке жестов. Лелиана постоянно отвечала самым коротким из жестов, означающим тишину. Каждое слабое ворчание, звук шагов или скрип кожаного обмундирования мог пробудить предупреждающий свет . Фаэрз’ресс , наверняка, не поможет. Его сверкающие синее сияние и так выдавало их силуэты.