Татьяна Зубачева - Мир Гаора

Ворон внимательно посмотрел на него, глаза его постепенно яснели, обретая прежний чёрный блеск.

— Ты что-нибудь помнишь?

Гаор покачал головой.

— Совсем мало. Так… ни имён, ни названий, помню, что была… мать, что жили в посёлке, как забирали меня… это помню хорошо. С этого момента, а что раньше… как в тумане всё… просвечивает, а не разобрать…

— Шею материну помнишь? — спросил вдруг стоявший рядом Старший.

Гаор вздрогнул и поднял на него глаза. Смысл вопроса сразу дошёл до него. Была ли его мать свободной? Но… и медленно покачал головой.

— Нет… руки её помню, как по голове меня гладила, и голос… слова отдельные… и песню… на ночь мне пела… И всё.

— И это много, — Ворон оттолкнулся от койки и встал навстречу Матухе, — если б током обработали, и этого бы не было. Радуйся, что тебе отбили память, могли и выжечь. Спасибо, Матуха.

— Пей давай, — Матуха подала ему кружку с тёмно-зелёной странно пахнущей жидкостью. — Неделю попою тебя, чтоб сердце не заходилось. А ты его не перегружай, навалил на него сверх меры, вот и заходится оно у тебя, а ты ему облегчение дай, скинь груз, вон хоть ему, — она кивком показала на Гаора, — любопытный он, всё ему знать надоть, вот пусть и слушает. И тебе облегчение, и ему…

Что это даст Гаору, Матуха не сказала. Как никто и слова не произнёс, что об этом надо молчать, все всё и так поняли…

На новый комплект фигур ушла неделя. Нет, сделал он их за один вечер, но неделю приходил в себя от услышанного, осмысливал и записывал на листы в папке. Конечно, Ворона он тогда ни о чём не расспрашивал, да и остальные, хоть и не поминали случившееся, но были мрачно сосредоточенными.

Особенно Гаора терзали слова о соучастии. А ведь верно, если человек пользуется краденым, то становится соучастником кражи. Ему делали переливания крови, он даже помнит, как лежит под капельницей и сестра меняет на штативе пакет с кровью. Тогда он даже не подумал, что кровь-то на фабрике не сделаешь, её из кого-то выкачать надо. Теперь знает. Что живёт украденной у кого-то другого жизнью. И что теперь?! И горячее переливание ему делали, в центральном военном госпитале, а там в саду был отдельно стоящий флигель, окружённый внутренним высоким глухим забором с протянутой по верху колючей проволокой, и что там, никто не знал и не любопытствовал. Морг тоже стоял отдельно, но о нём, об "отпускной палате" даже анекдоты ходили, а об этом… никогда и ничего. Он тогда и не думал, а сейчас вспомнил, и мысли были совсем невесёлые. И как ему теперь жить?

Но жить-то надо. Он и жил. Как и все остальные. Это со стороны посмотреть, так каждый день такой же, как был вчера и как будет завтра, а тут… только успевай поворачиваться. Теперь проверка эта! Прошлогоднюю он даже не заметил, потом только сообразил, почему его три дня продержали в одной из дворовых бригад грузчиком, а на этот раз видно по спальням пойдут. Ну и хрен с ними и их проверками. Хотя если его, как говорил Ворон, конфискуют за нерациональное использование, то хреново будет ему.

Гаор проверил тумбочку, сложил мотки цветной проволоки, инструменты, подаренные Мастаком и из найденного у Матуни остатков маникюрного набора, незаконченные оплётки и прочее в чистую портянку и увязал аккуратным узелком. Это к Матуне, остальное у него… фишки, сигареты, мыло, мочалка, смена белья, — всё дозволенное, пусть лежит, фишки лучше из коробочки — тоже сам сплёл, могут придраться — куда? ладно, пусть навалом, как у всех, теперь всё. Прописи, шашки и шахматы так у Матуни и хранятся.

— Мужики, все почистились? — спросил Старший.

— Несу, — ответил Гаор, спрыгивая со своей койки.

— Давай быстро, чтоб до отбоя.

У Матуни толкотня, все прячут, распихивая по самым дальним, куда голозадые наверняка не полезут, уголкам, свои узелки и свёртки.

— Рыжий, ты своё вон туда закинь, — распоряжается Матуня.

— Ага, спасибо, Матуня.

Гаор всунул свой узелок между стопками старых наволочек, которым предстояло стать полотенцами и бельевыми заплатами, убедился, что никак он в глаза не кидается, и полез к выходу.

Уже в коридоре его поймала за рукав Дубравка.

— Рыженький, мы тож втроём дневалим завтра, так уж ты…

— Что я? Пол за вас мыть буду? — рассердился Гаор. — Мне своего вот так, — он чиркнул ребром ладони по горлу, — хватает.

Дневальство перед смотром — дело муторное, хлопотливое, да ещё когда под рукой парни, может, и старательные, да не знающие всех тонкостей армейской уборки. В первое своё дневальство он отмыл спальню, умывалку, уборную и даже душевую как привык, коридор тоже само собой, но ушёл у него на это весь день, да ещё на кухне помогал. Правда, Старший и остальные, увидев его труды, только головами крутили, а Махотка насмешил всех своим испуганным: "Это и мне теперя так надоть?!" Хохотали так, что Мать, а за ней другие женщины пришли узнать, с чего мужики так заходятся. И во второй раз он дневалил уже в паре с Векшей — новокупленным рыжеватым парнем с торчащими вперёд передними зубами, из-за них, как ему объяснили, и имя получил — Векша — белка то есть.

— Пусть приучается, — сказала Мать.

Векша попробовал было смухлевать, но огрёб по затылку и уже не трепыхался. Губоня тоже уже знал, что Рыжего, когда тот при деле, злить не стоит, так что никаких особых трудностей Гаор не ожидал, но девчонки ему завтра на хрен не нужны, а если они только попробуют парней от работы на игралочки сманивать, то он им вломит…

— Салазки им загни, — посоветовал, выходя от Матуни, Мастак, — им только того от тебя и надоть.

Слова эти Гаор слышал уже не раз, но как-то всё было недосуг узнать смысл.

— Чего? — спросил он.

— Щас покажу! — и Мастак изобразил, что хватает Дубравку.

Та с визгом вывернулась и исчезла в женской спальне, а хохочущий Мастак сквозь смех объяснил Гаору, о чём тут речь и в чём соль. Гаор тоже рассмеялся.

— Обойдутся малолетки.

— Как знашь, Рыжий, день большой, работу на мальцов скинь, — подмигнул Мастак, — так со всеми и управишься.

Слышавшие их разговор дружно заржали.

Смех смехом, но раз ему аж троих в подручные дали, то отмыть всё надо действительно, как к генеральскому смотру, ну, положим, кухню, вещевую и другие кладовки им мыть не надо, там Маманя, Маанька и Матуня сами управятся, но и так работы хватит. Девок точно проверить придётся. Ишь устроились, думают, игрушки им тут, салазки с поцелуйчиками…

…Дневальство выдалось, как он и ждал, хлопотным и суматошным. Хорошо, хоть вёдер и тряпок было в достатке. Махотка трепыхаться и не думал, Векше и Губоне оказалось достаточно двух подзатыльников каждому, а вот когда Гаор пошёл проверять работу девчонок… Визгу было много. Маманя даже из кухни прибежала. И как раз в тот момент, когда Гаор, ухватив Вячку за растрепавшийся пучок, тыкал её носом в заметённую под тумбочку пыль. Дубравка и Аюшка пытались отбить подругу, но…