Татьяна Зубачева - Мир Гаора

— Но вы, надеюсь, его не кастрировали?

— Разве не видно? — подчеркнуто удивляется Сторрам и хохочет.

Капитан подходит вплотную уже спереди, смотрит прямо в глаза.

— Если в аттестации сержанта написано "умён", не верь глазам своим, а?

Ответа явно не требуется, его попросту грубо и цинично лапают, ощупывая половые органы. Гаор непроизвольно зажмурился, чтобы ничего не видеть, не сорваться, потому что нападение на хозяина, а, сорвавшись, он уже разбирать не будет — это смерть и всем остальным, не децима, а каждого, нет, он не поддастся…

— И к тому же выдержанный, — с этими словами его отпускают и оставляют стоять одного.

Гаор медленно открыл глаза. И увидел беззвучно смеющегося Гархема. Зрелище было мерзким.

— Он у нас влюбчивый, — наконец, вытирая выступившие от смеха слезы, сказал Гархем и отхлебнул из своей рюмки, — влюбился, понимаете, в рабыню-малолетку и безумствовал в лучших романтических традициях.

— Ну-ка, ну-ка, — усаживается в свое кресло капитан, — впервые слышу, чтобы раб безумствовал из-за женщины, да ещё в романтических традициях.

Смеясь и прихлёбывая коньяк, Гархем стал рассказывать.

— То на Новый год он её катал на перилах, по наружной лестнице.

— Там же восемь этажей! — изумился капитан.

— Шесть, — поправил его Сторрам и уточнил, — но высоких.

Капитан покачал головой.

— Действительно… безумство.

— Это ещё что! Вы ведь знаете, рабыни всегда себя чем-нибудь обвешивают. Особенно волосы, повязывают яркие тряпочки.

— Да, я с этим сталкивался.

— Ну вот, и у неё ветром унесло такую тряпочку, и прямо на эмблему, так он, — Гархем рюмкой показал на Гаора, — полез за ней. По стене, по растяжке… — Гархем снова отхлебнул и с живым интересом посмотрел уже не на собеседников, а на него, — Рыжий, она что, и в самом деле такая сладкая была?

— А сейчас она где? — спросил капитан.

— Утилизирована, — кратко ответил Гархем и неохотно пояснил, — вышел не очень приятный инцидент, и её пришлось отправить на утилизацию. Так он прямо в буйство впал, пришлось изолировать. На трое суток, — и хихикнул уже вслух, — для успокоения и вразумления.

— Надо же, — капитан покачал головой, глядя на Гаора, — страсти какие. Так что, у всех, значит, вдоль, а у неё поперёк…

Стиснув зубы до боли в скулах, Гаор молча, не выдавая себя ни единым движением, слушал их разговор.

— Сколько постов на Седьмой Аллее?

Что? Это при чём? Но ответ выскочил автоматически.

— Три, господин.

— Назови.

— На повороте к Воротам Основателей, на развязке с тринадцатым шоссе и на развороте к главному Храму. Господин.

Спокойный кивок.

— Где воевал?

Опять снова-здорово, это-то зачем? Но Гаор добросовестно перечислил.

— Вергер, Алзон, Валса, Малое поле, Чёрное Ущелье.

— Ого, — капитан даже присвистнул, — живучий ты, редкость для сержанта, даже старшего.

Гаор прикрыл на мгновение глаза, не давая прорваться наружу клокотавшей внутри злобе. Его усилий, похоже, не заметили.

— Всё, что ни делается, всё к лучшему, — философским тоном заметил Гархем.

— Огонь хранит человека для предназначенного ему, — с подчёркнуто благочестивым видом кивает капитан.

И все трое смеются.

"Смейтесь, сволочи, Огонь, значит, меня для рабства хранил, ладно, хрен с вами". Но лицо Гаора сохраняло прежнюю неподвижность.

— Нормы выдачи?

Опять ему?! "Хрен с тобой, помню".

Спокойно равнодушным тоном Гаор перечислил нормы табельной выдачи по линиям фронта. Все три линии он хорошо знал, прочувствовав на своей шкуре, получая и выдавая пайки, а то и выбивая их из тыловых каптенармусов.

— Смотри, какая память, — весело удивился капитан.

И новые вопросы вперемешку, о дорогах Алзона и правилах списания, как проехать по Аргату и где на Малом Поле стояли морпехи, за сколько боёв дают медаль "стойкости" и правила переписки. Гаор отвечал спокойно даже равнодушно. Гархем продолжал тихо хихикать, рассматривая свою рюмку, будто слушал анекдоты, а скорее всего, даже не слушал, а смеялся над чем-то своим. Сторрам одобрительно кивал на каждый его ответ, будто сидел на экзамене.

И опять внезапно.

— Упал, отжался.

Гаор качнулся вперёд, выставляя для упора руки. Сколько раз отжаться, ему не сказали, и он начал отжимания, готовый хоть к сотне, хоть… ни хрена себе господа развлекалочку устроили. Но это ладно, лишь бы опять лапать не лезли. Только сейчас до него дошёл весь ужас той, слышанной в отстойнике фразы: "купит тебя такой себе на подстилку, и спи потом всю жизнь у параши". Он не Тукман, за него так заступаться некому. Значит… значит, если опять полезет с руками, бить сразу. Хватит с него.

— Достаточно.

Команда прозвучала на шестьдесят восьмом отжимании, и, выпрямившись, Гаор перевёл дыхание двумя вздохами.

— Дамхар знаешь?

На мгновение выдержка изменила Гаору, и он удивлённо посмотрел на капитана.

— Там не воевали, господин, — вырвалось у него.

— Верно, — кивнул капитан, — глубокий тыл.

Кивнул и Сторрам.

— Сельская глубинка, — мечтательно произнёс он, — пастораль, патриархальные нравы.

— Да, полковник. И пока мир, надо его использовать.

— Пока? — оторвался от рюмки Гархем.

Капитан пожал плечами.

— Ничего вечного нет, особенно перерывов между войнами.

— Дамхар в глубине для любого фронта.

"Но не для дальних бомбардировщиков", — сказал про себя Гаор. Он хорошо помнил эти большие плотно идущие в вышине машины. Фронтовой пехоте, закопавшейся внизу по маковку в землю, они не угрожали, но если истребители встречали их над фронтом и те начинали сваливать свои бомбы, предназначенные для городов и мощных тыловых укреплений, куда попало, тогда было по-настоящему хреново.

— Сколько отпущено Огнем, столько и возьмём.

"Много вы в этом понимаете", — по-прежнему беззвучно сказал Гаор. То, что про него вроде бы забыли, его не обманывало, но всё же позволило слегка перевести дыхание и привести в порядок мысли. Для торгов ему задавали слишком много и не тех вопросов, может, это и в самом деле, у них такие развлекалочки оригинальные. На любой вкус, но понемногу. А время уже не к отбою, а за отбой. И ему завтра с утра в гараж или, что ещё хуже, когда не выспишься, в рейс. Но чья же это квартира? Или… была у него уже мысль, что Гархем живёт прямо здесь в комплексе, и если это его квартира… надо сообразить, входят ли его окна в полосу одностороннего стекла. Если да, то многое понятно. Стоит себе у окна, в зубах после завтрака ковыряет и видит всё и всех. Потому и оказывается вовремя и в нужном месте. Неплохо придумано. По коридору можно попасть минимум на три лестницы и спуститься и в рабский тамбур, и в административный корпус, и на склады. И Гархем… как паук в центре паутины…