Анджей Ваевский - Отныне я - твой меч

Королевская кавалькада въехала в ворота Десива, стараясь ничему не удивляться. За две недели спокойного пути по Смирнису Садар немного попривык к тому, что здесь всё иное, нежели то, к чему привыкли жители юга. Селения здесь странные. Дома вроде и глинобитные, так же как и в Сидериме и Мадереке, только оштукатуренные, беленые, не светящие стыками саманной кладки. Аккуратные четырехскатные крыши, крытые не тростником, а соломой. Край земледельцев, хлебосеев. Они могли себе позволить и такие крыши, тогда как южные страны не понимали подобного расточительства, используя скудные урожаи до последнего стебля, до соломинки, скармливая их домашнему скоту. Другое дело — хлебосольный северо-запад. Сельские домики, тонущие в щедрых пышных садах, черноземные поля, зеленеющие к концу весны всеми овощами, какие только можно представить. И бесконечные пшеничные нивы, стремящиеся к горизонту. Стада коров, овец и коз столь многочисленны, что не поддаются даже приблизительному подсчету. Воистину говорят, богат Смирнис, самый богатый хлебодарный край из всех, что есть в пределах Таридата. Редкие городки иногда выглядят меньше, чем сёла, ютятся за древесными стенами, тонут в таких же бесконечных садах. И лишь Десив, столица, отличается высокой крепостной стеной, защитным рвом, массивными воротами. Бойницы в стенах и на башнях, но что больше поразило Садара, так это… крыша. Если крепости южан открыты сверху, то здесь с крышами — двускатным тесовым навесом по всему периметру, и лишь на башнях возвышаются уже ставшие привычными для взгляда четырехскатные пирамидки крыш. Сам город словно вымыт. Здесь нет горячих суховеев, несущих пыль и песок, и сейчас не сезон дождей, поэтому нет слякоти. Мощенные булыжником широкие улицы, невысокие аккуратные строения к центру набирают всё больше этажей. Дома не каменные, а кирпичные. Странные люди, эти смирняне. На обжиг кирпича уходит много дров или древесного угля, каменным не обожжешь. То ли расточительные настолько, то ли лесов так много, что могут себе позволять строить целые города из кирпича. На юге больше камень, или саман, но это совсем для бедняков. С другой стороны, здесь нельзя саман: частые дожди, дома долго не выстоят. Выходит, не так уж и расточительны, скорее понимают, что при кирпичной постройке выиграют на долгожительстве построек.

— Да, Азит, это тебе не Мадра. Там роскошно, но всё иначе. Если честно, то столица Мадерека намного богаче и пышней. И больше. А здесь… даже не знаю, как сказать. Не город, а игрушка какая-то, — пожал плечами Садар, рассматривая Десив.

— Ваше Величество, я не понимаю этих людей. Ни как они живут, ни их уклада, ни их мышления. Такое ощущение, что им лениво думать, лениво бороться. Они такие странные. Впечатление, что их не трогай особо, так им плевать, кто правит Смирнисом. И не сказать же, чтобы глупые или действительно ленивые. Трудятся словно пчелы. А потом гуляют. Много едят и пьют… и столько пьют! Я тут такого насмотрелась. Всегда какие-то веселые и добродушные. Но так торгуются, что их базары куда шумнее мадерекских, — делилась впечатлениями княгиня Нешуа, когда со всеми приветственными церемониями было покончено. Король молчал. Смотрел по сторонам, немного нервно пил вино и молчал. А потом словно взорвался, обращаясь к Азиту, будто забыв о присутствии Даналии.

— Это смешно, нет, это правда, смешно. Это не Мадра и не императорский дворец, тот больше раз в пять, величественней, выше. Но почему именно это кукольно-кружевное сооружение… красивее, что ли?! Слов не подберу. Зачем они так строят?!

Азит пожал плечами, не находя ответа. Король тут же повернулся к Даналии. Та вздохнула:

— Понимаете, я успела заметить, что… просто они такие есть, эти смирняне. Рубят леса, сеют поля, пасут скот, ткут, плотничают, куют свои кружева из меди и железа, гуляют, пляшут и поют, строят такие дворцы и пьянствуют несусветно. И вовсе не хотят воевать. Кажется, у них понятие отчизны отличается от нашего. Похоже, им действительно всё равно, кто ими правит. Потому у Рагарда никогда не было проблем с Десивом.

Проблем с Десивом не появилось и у Садара. Без особой помпы и лизоблюдства, без лишнего воодушевления, но, тем не менее, без отрицания, отчуждённости или неприятия дворяне Смирниса принесли клятву Сидериму. Словно их не волновало, что совсем недавно они служили северной империи. Не сказать чтобы приняли новую власть с распростертыми объятьями, но… скорее присматривались, нежели иное. Мол, пришёл нами править, так покажи, что ты за птица. Глядишь, и почести будут. Но потом, а пока мы посмотрим. Правитель Сидерима это чувствовал. И сам присматривался к аристократии. А потом неожиданно назначил Даналию наместницей, условием поставив, что двор и управление она соберет из местных. Та забилась в истерике впервые за всё время знакомства с королём:

— Ваше Величество! За что такая немилость?! Они меня живьем съедят! Мне действительно страшно, они такие странные!

— Княгиня, вам ли пугаться? Просто научитесь пить, — ухмыльнулся Садар, не без воодушевления опрокидывая очередную рюмку местного напитка. Его варили из перебродившей пшеницы с хмелем. Даже не варили — выпаривали на огне, собирая по капле в ёмкости, а после разливая по бутылям. И было питьё это варварски крепким. С таким не посидишь за беседой всю ночь. Да и смакуя пить не получается, только резко, одним глотком, маленькими стопками. Короля научил один из аристократов, мелкий князёк, оказавшийся компанейским и словоохотливым, когда Садар учинил пир по случаю своего прибытия в Десив и принятию клятв от дворян. И про пир тоже подсказал этот князёк, дескать, раз уж хочешь править Смирнисом, то и приезд свой обставляй по местному обычаю. И словно незаметно, но всё же потеплели взгляды смирнян.

— Понимаете, княгиня, мне тут сказали, что кто не пьёт, тот либо болен, либо большая сволочь, — продолжил Садар, посвящая Даналию в тонкости этикета Десива. Ей оставалось лишь смириться. И попробовать это проклятое пойло, один запах которого сводил с ума, вышибая слезы. Княгиня зажмурилась, выслушала лекцию о том, как это делается, и отчаянным жестом опрокинула содержимое рюмки в рот, глотнула… и истошный визг содрогнул стены комнаты:

— Горит!!!

— А вы закусывайте, закусывайте, — в полный голос рассмеялся Садар, подсовывая Даналии тарелочку с малосольными огурчиками.

— Злой вы, Ваше Величество, так потешаться над пожилой женщиной, — всхлипнула княгиня, лихорадочно похрустывая огурцом.

Становление Даналии наместницей жители Десива приняли спокойно. А после застолья с местными аристократами и вовсе хорошо пошло. Двумя днями позже княгиня удостоила личной аудиенции каждого, изначально заведя разговор о том, чем заведует тот или иной дворянин. Спустя неделю она заново перезнакомилась со всеми представителями больших домов, вырисовав картину, какой род чему покровительствует. Разобравшись в распределении ролей по ориентировке производств и торговых гильдий, Даналия, не долго думая, выбрала главенствующих лиц каждого из доходно-производственных ветвлений, создав из них собственный кабинет министров, где каждый занимался и так привычным делом, но уже под началом княгини Нешуа. Да и налоги теперь отчислялись Сидериму, а не Рагарду. И тут была применена политика, которую Садар опробовал в начала восстановления страны. Даналия снизила подати и пошлины, чем мгновенно снискала расположение народа и купцов. Вот только…