Пётр Волкодав - Булава скифского царя

По змеистому серпантину набитой колёсами возов к реке дороге, скифы лениво переругивались, не желая уступать дорогу встречным: — за прошедшие сутки выпало много снега.

Само городище не походит на города Эллады и Рима. Привычный к архитектуре горожанин сразу обратит внимание на отсутствие мощёных булыжников улиц, разве что дорогу от ворот к шатру царя, выложенную тесаным лесом и три-четыре таких своеобразных "мостовых", ведущих к "домам" знати. Не увидит и каменного дворца царя скифов, зданий и архитектуры. Её здесь нет, разве что за исключением нескольких крытых осокой крыш глинобитных домов. В них коротают дни и ночи богатые перекупщики и торговцы — греки. Раньше над такими хатами посмеивались, но теперь привыкли. В их лачугах всегда можно купить посуду, вино, ткани и украшения женщинам. Скифиянки, особенно женщины и девушки знати любят принарядиться, а кто ж из женского рода чужд смотреться в зеркало и носить разноцветные ткани, красивые браслеты застёжки и серьги?

Двор царя всех скифов рядом со священным "кругом совета". Ещё дальше — кибитки-шатры знати, вещунов, венных и ремесленников. Летние колёса кибиток сменены на полозья.

Городище царя огорожено частоколом заострённых четырёхметровых брёвен. По углам периметра, вверху, — дощатые площадки для караульных с навесами от непогоды. Городище невелико: посмотрев с полёта птиц можно увидеть прямоугольник со сторонами 1,5 на 2 км, в центре которого — царский шатёр. За пределами стен городищем, в полукилометре — растянулись на бугре, вдоль реки тысячи возов, кибиток, навесов и загонов для скота, выкопанных землянок. В землянках проживают самые бедные из сколотов. Их презрительно называют — "восьминоги", за несостоятельность и отсутствие какого-либо хозяйства. Всё имущество "восьминогов" — повозка и пара волов, не считая большое число всегда испачканных детей и вечно ругающей своего мужа хозяйки. К зиме они стягиваются к городищу со всех концов степи в надежде найти работу, пережить сообща холода и прокормить свои семьи. "Восьминоги" в основном — наёмные работники и главные рыбаками. Придёт весна, они разъедутся по пастбищам, а там гляди — год, два и хозяйство пойдёт на прибыль. Самые удачливые устраиваются в охрану городища и постоянное войско, тем самым, обеспечивая семью…

Мартовский снег приятно хрустел и радовал горожан и тех, кто не в черте городища. Ещё вчера — серое, тяжёлое мартовское небо — очистилось. Грязь перестала прилипать к сапогам, просачиваться внутрь и чавкать. Повалил густой лапастый снег. Снегопад, не прекращаясь шёл весь вечер, а ночью прекратился — вызвездило, и ударил морозец. Крупные звезды подчёркивали размытую и устремлённую в бесконечную и неизвестную ойкумену млечного Пути — дорогу богов подвешенную к к той, необозримой и нехоженой дороге богов…

Рабов растолкали за полночь и погнали на уборку снега. Луна переливается серебром в блёстках в покрове снега. Факела не понадобились. Сначала рабы убрали окружность главного кострища и проходы к нему, расчистили пространство и площадь у шатра царя и его детей, а затем к паре волов, вместо воза впрягли большой щит. Импровизированный уборщик снега тронулся. К утру от жилища царя, за ворота к реке, пролегла расчищенная дорога…

Костровой позёвывал и кутался в овчину: слипались глаза, и хотелось спать, а смена вот-вот придёт. На востоке протянулась фиолетовая полоса света и начала расти в ширину. Костровой, потянулся, расправляя застывшие члены, обрадовался и забранился на его взгляд, недостаточно расторопных помощников-рабов. Попутно досталось от него и главному повару. Главный повар, пробуя мясо плюнул в сторону кострового и лениво огрызнулся. — Будет болтать сколе, лучше подкинь полено в огонь, а не то сменишь работу и заодно — голову. — Костровой осклабился. — Сколе я ж пошутил. Не понимаешь ты шуток. Вчера ты обещал килик налить. Мне положено.

— То вчера, — хитро прищурился повар, помешивая в котле деревянной лопаткой. Повар выловил очередной кусочек мяса. У кострового потекли слюнки, но повар "не заметил". Он язвительно продолжил: — Шо положено, — и затрясся животом и лоснящимся от жира передником — на то наложено. Гы-гы-гы… Ладно сколе, не скалься. Иди до казана… Твой, как обычно, слева. Остальные два — вартовым. Не спутай.

— Добре, добре — заспешил ответить костровой, нетерпеливо потирая руки и поднимаясь…

Главное кострище — окружность в три локтя, обложенная гранитными камнями. Здесь не приготавливают пищу. Это священное место Скифии — главный круг. Самые важные решения внутренней и внешней политики принимаются здесь, на совете царей. Далеко не каждого допускают в Круг. Имеют право присутствовать: цари, высокие военачальники, избранные из знати советниками царя, вещуны и тщательно отобранный обслуживающий персонал и редкие рабы, для тяжёлой и грязной работы. Вот пожалуй и всё. Исключение из всех составляет жена царя всех скифов, а уж о самом царе и речи нет. Без разрешения Зиммелиха никто не вправе собраться в этом священном месте. Исключение — главный вещун царя — Крон, тот с которым мы познакомились в Торжище. Он может появиться здесь в любую минуту…

Радиально, в двенадцати локтях от кострища, в три ряда, высятся столбы. Сверху — перекрытия и навес на случай непогоды или ослепляющего бога Хораса. Крайний ряд столбов окружности закрыт войлоком и кожами, предохраняющими от ветров. Вот, пожалуй, и всё о круге, впрочем — позабыл. Дополняет обстановку нехитрая, без изысканности мебель: брёвна- скамьи персидские ковры под ногами, поднамёт из конопляной ткани. Всё это — конечно же, уступают помпезности и убранству дворцов Ольвии и Пантикапея, но сколотам не нужно иного.

Священный огонь богини семейного очага Табити не должен гаснуть при жизни царя. Это "семейный очаг" не семьи, а всей Скифии. Огонь в кострище горит всегда и тушит его чрезвычайно редко. Происходит это в момент начала тризны по ушедшему в мир богов царя. Главный вещун царя с помощниками гасят огонь специальным настоем, в присутствии коленопреклонённых царей, знатных скифов и редких высоких гостей и тех, кому оказана честь. Не попавшие сюда ждут за стенами Круга и городища… В прошлый раз костёр затушил Крон, брат покойного главного вещуна Атоная, а ныне — главный вещун.

На тризну по Атонаю собрались больше сотни тысяч скифов, приглашённых царей и владык. Скифы пришли проводить своего царя в последний путь и заполонили городище и всю округу. Были принесены жертвы — сотня коней и рабов… Находились желающие из скифов и те кто хотел последовать за Атонаем, но этот обычай давно отжил своё. Зиммелих объявил, что с этой тризны, он запрещает принесение богам человеческих жертв. Крон поддержал молодого царя, чем немало удивил сколотов. Поддержал Зиммелиха и его брат Ассей и "путник". Перед началом тризны, молодая жена Атоная тронулась умом, завидев тело царя всех, она кинулась на нож. Её успели остановить, но рассудок так и не вернулся к ней. Зиммелих отвёл вдове отдельную и богато украшенную кибитку рядом с шатром детей и трёх рабынь, но женщина не стала там жить, а перешла в шатёр детей Зиммелиха и Накры. Её поначалу возвращали в своё жилище, но снова и снова вдова приходила к детям. Поначалу дети боялись, потом привыкли к вдове и полюбили несчастную. Она часто рассказывала о муже, грозном царе скифов и, спустя полгода, мало кто мог отличить правду о Атонае от вымышленных ею историй.