Стивен Эриксон - Охотники за Костями

Он отпустил ее и устремил взор в сторону гавани и заполнивших ее судов.

"А, эти флаги…"

Банашар принюхался. "Полиэль? Ничего не чувствую… не здесь. Да и нигде ее нет, если подумать". Его глаза сузились. На губах появилась улыбка.

Тяжелая рука хлопнула Банашара по плечу, разворачивая кругом…

Кто-то пронзительно заорал.

Поднимается над бурлящей мутной водой. Выпрямляется, слизь и грязь стекают, жаждущие крови угри шлепаются, извиваясь на мокрых камнях, битой черепице и обломках кирпичей, устилающих подножие дока. Шаг вперед, еще один, тяжелый, скрежещущий.

Впереди грубая стенка, обнажающая взору слои старых улиц, укреплений, сточных канав, восходящих ко дням юности города — к тем векам, когда человек еще не ковал железо (тогда канализационная система совершенной сетью подземных тоннелей покрывала пространство под улицами). Так много устойчивых структур, являющих завидные упорство, мощь и волю.

Существо было в избытке одарено всеми тремя этими качествами.

Еще шаг.

Оно принялось карабкаться. Чужак явился в город Малаз.

Хватая ртом воздух, она прислонилась к стене. Что за глупость — плыть в полном доспехе! Еще и угри проклятые! Из воды она вышла, вся покрытая мерзкими тварями. Руки, ноги, шея, голова, лицо зудели и чесались. Похоже, они все опьянели, и никому из них не пришлось по вкусу отрывание. Сожми покрепче, и они истекают кровью, какой-то черной дрянью и еще вонючей дрянью. Но жать нужно очень сильно, потому что их пасти держатся прочно, оставляют на коже круглые, вспухшие и вонючие рубцы.

Она выбрела на берег словно какая-то червяная ведьма или демон — ха, обнюхавший ее пес бросился бежать! Тупые псы.

Сточная канава шла достаточно круто, но под ноги попадалось достаточно выступов; она шагала, а потом пришлось лезть вверх. Она чуть не померла, но не дождетесь! Жажда — суровая хозяйка. Самая суровая из хозяек. Она свалила доспехи под ноги, в грязь подле киля клятого корабля — чуть голову ей не оторвал, зацепившись за шлем. Если бы застежка вовремя не лопнула… Она даже перевязь с оружием бросила. Заложить нечего. Плохо. Разве что ножик, но у нее только он и остался.

Так что жажда усиливалась. Ей нужно избавиться от вкуса прибрежной "похлебки", особенно если учесть, что первый судорожный вдох воздуха пополам с водой пришелся рядом с омерзительным трупом крысы. Она опять чуть не померла: подумала, что, если крыса еще живая и полезет в горло? Однажды ей привиделось такое. Во время отворота от пьянства. Но ведь отворот от пьянства такое и делает — напоминает, что мир суров и жесток и гадок¸ в нем множество тварей, и все хотят тебя достать. Пауки, крысы, угри, гусеницы.

Что там была за толпа? Сейчас осталось мало людей, а те, что подбегали к ней, тут же отбегали с жуткими воплями слепой паники. Она потерла зудящие следы на лице, заморгала, подняла лицо и огляделась.

"Ой, а это кто тут у нас?"

Внезапно пришло отрезвление, пришла собранность — сполох ослепительного света озарил ее мозги и что еще там есть в башке.

"Ой, ой, ой, кто это тут у нас, кто это тут? Прямо перед — нет, не поворачивайся, слишком поздно. Хе, хе, хе, поздно, поздно, поздно!"

Хеллиан кралась так тихо, как только могла. Встала прямо у него за спиной. Правой рукой взялась за нож, протянув вперед левую руку. Еще пять шагов…

Сайген Марел вышел из переулка. Цель петляла. Сволочь. Но вот он, в десяти шагах, и вокруг почти никого. Подходяще. Пора кончать со скрытностью. Иногда горожанам полезно напоминать, что Когти везде и всюду, и они готовы совершить необходимое.

Ассасин вытянул из-под плаща смазанный ядом паральта кинжал, умело перехватил рукоять и двинулся к жертве.

На Банашара пялилась какая-то женщина дикого вида, мокрая, с угрем, свисающим у левого уха и следами присосок других угрей по всему телу. Видевшие ее люди разбегались в стороны. "Да, она похожа на зачумленную, но это не так. В воду упала или еще что. Неважно".

Он сосредоточил все внимание на спине цели, скользнул, не издавая ни звука. Нужно развернуть дурака и поглядеть, как смерть отразится в глазах. Убийце всегда нравилось так делать — по телу пробегала волна силы, когда сталкивались взоры и расцветало понимание, рождалась боль и внезапное понимание неизбежности конца.

Да, он пристрастился к такому. Но ведь не он один, не так ли?

С легкой улыбочкой Сайген Марел подошел со спины, схватил пьяницу за плечо и повернул; одновременно кинжал выскользнул из-под полы и устремился…

Вопль огласил всю улицу.

Банашара развернуло. Он увидел на лице стоявшего напротив мужчины потрясение, испуг…

Рука женщины сжимала предплечье мужчины — в ладони был поблескивающий, покрытый пятнами кинжал — недоумевающий Банашар увидел, что женщина отняла руку и рубанула ладонью по локтю противника, переломив его. Кинжал кувыркнулся и зазвенел, упав на мостовую; женщина, что-то неразборчиво бурча, дернула сломанную руку вниз и врезала коленом в лицо мужчины.

Резкий треск; брызнула кровь, голова мотнулась назад, выпучились глаза — а женщина заломила его руку, вынудив противника упасть лицом на мостовую. Опустилась сверху, схватила за волосы обеими руками и принялась усердно вколачивать голову в камень.

С каждым ударом она изрыгала по слову:

— Ну

Хрясть!

уж

Хрясть!

Нет!

Хрясть!

Он

Хрясть!

МОЙ!!!

Устрашенный Банашар протянул руки, схватив женщину за мокрую куртку, и оттащил. — Ради милостей Худа! Женщина, ты раздробила ему череп! В кашу! Хватит! Хватит!

Она извернулась к нему и с необычайной ловкостью установила кончик ножа прямо под глазом. Грязное, покрытое какими-то язвами лицо ощерилось в ухмылке: — Ты! Наконец! ТЫ АРЕСТОВАН!!!

Кто-то заорал неподалеку. Опять.

В тридцати шагах Скрипач, Геслер и Буян уставились на заварушку, устроенную в конце улицы. Попытка убийства, предотвращенная — с необычайной жестокостью — некоей женщиной…

Геслер схватил Скрипача за руку: — Эй, это же Хеллиан!

"Хеллиан? Сержант Хеллиан?"

Они услышали, как она объявила об аресте.

Тут со стороны моря раздались вопли, люди побежали от воды. "Да что тут?.. Нам какое дело…" Он не сводил глаз с Хеллиан, которая боролась с беднягой таким же пьяным, как она сама. Муж? Скрипач с сомнением покачал головой: — К такой не вернется. Ни шанса.

— Тут ты прав, — заметил Геслер. — Итак, Скрип, встреча через один звон?

— Да. Пока.