Стивен Эриксон - Охотники за Костями

Геслеру хотелось завыть, как уже выл кто-то впереди. Завыть… но не хватало дыхания — дно было слишком близко, слишком воняло — некогда прохладный, гладящий кожу воздух смердел потом, мочой и Худ знает чем еще. Лицо Правда возвращалось к нему, стояло перед глазами как жуткое обвинение. Геслер и Буян провели рекрута через все проклятое восстание. Сохранили жизнь, показали способы оставаться в живых в этом Худом клятом мире.

"И что он сделал? Вбежал в горящий дворец. С полудюжиной долбашек за спиной. Боги, в одном он был прав — пламя его не взяло, он заслонил собой вход и тем спас всех. На время. Отразил бурю. Спас всех…"

Вокруг были обожженные, израненные солдаты. Каждая порция воздуха, вдыхаемая в опаленные легкие, вызывала приступы кашля. "Но не у меня". Он мог чувствовать божка этой огненной бури. Мог ощутить гнев ребенка, понявшего, что вскоре ему придется умереть. "Отлично. Ничего иного ты не заслужил". Огонь ему не вредит, но это же не значит, что нужно склониться перед ним в мольбе? Он ничего не просил. Ни он, ни Буян, ни Правд — и Правд уже мертв. О даже не ожидал…

"Если мы выберемся, первым делом сверну его тощую шею. Верховный маршал? О боги…"

А я грю, я грю что башня ведьмака…

Капрал Тарр тянул Балгрида за руки и не обращал внимания на его вопли. Удивительно, как магу удалось остаться толстым за время бесконечного похода. Увы, сейчас толщина окажется роковой. Однако сало можно протащить там, где не пройдет кусок мяса. Хоть какая-то надежда.

— Ты оторвешь мне руки! — заорал Балгрид, когда Тарр протащил его сквозь трещину.

— Ты застрял, — отвечал Тарр. — Урб идет сзади, у него нож. Ого, да он его достал…

Сзади раздался глухой голос: — Чертовски верно. Я тебя порежу как кабана, маг. Клянусь.

Хуже всего тьма — не говоря уж о пауках, скорпионах и многоножках. Именно темнота вгрызалась в душевное здравие Тарра, жевала его. У Бутыла хоть есть возможность видеть глазами крысы. Ведь крысы видят во тьме? Или, может, нет? Может, просто тыкаются носом, усами, слушают. Может, они слишком глупы, чтобы сойти с ума…

"Ох, они уже безумны. Нас ведет безумная крыса…"

— Я снова застрял. Боги, не могу двинуться!!!

— Хватит вопить, — сказал Тарр, снова разворачиваясь назад. Потянул за руки ведомого: — Слышал, Балгрид?

— Что? ЧТО?!

— Сам не понял. Кажись, Урб затачивает ножик.

Маг рванулся вперед, дергая ногами и вцепляясь ногтями в стены.

— Ты снова остановился, — буркнул Бальзам ползущему впереди ребенку. — Тебя ящерицы съедят. Заживо. Всех нас заживо съедят. Это же могильные ящерицы, клятый сосунок. Знаешь, на что они способны? Я тебе расскажу, на что. Они жрут человечину. Вот почему их зовут могильными. И от живого мясца не откажутся…

— Ради Худа! — застонал сзади Мертвяк. — Сержант… не надо так…

— Заткни хлебало! Он еще ползет, так? О да, ползет. Могильные ящерицы, недоносок! О да!

— Надеюсь, сержант, у тебя нет племяшей.

— Ты стал хуже, чем Наоборот. Капрал, кончай бубнить. Хочу новый взвод…

— Никто с тобой не пойдет после такого…

— Ты ничего не понимаешь, Мертвяк.

— Будь я тем ребенком, что ползет впереди — обкакался бы тебе в лицо.

— Тихо! Не подавай ему совета. Идиот! Сделаешь такое, парень, и я привяжу тебя здесь, на поживу могильным…

— Слушай меня, малыш! — зычно крикнул Мертвяк. — Эти могильные ящерицы длиной с твой мизинчик. Бальзам просто…

— Я тебя на вертел насажу, Мертвяк. Клянусь!

Корабб Бхилан Зену'алас заставлял себя ползти. Малазанин позади хрипел — единственное доказательство, что он еще жив. Им удалось опустить одну из медных панелей на яму. Руки обожгли — глубокие ожоги, боль не утихает — Кораббу казалось, что ладони у него мягкие как воск, принимают форму камней и ступеней.

Никогда он не чувствовал такой обжигающей боли. Тело его покрыто потом, конечности дрожат, сердце бьется, словно запертый в клетке зверь.

Он пролез сквозь узкое место и упал на что-то вроде мостовой. При этом голова задевала за каменные руины. Он скользнул вперед, как ящерица, и услышал: сержант лезет следом.

И тут почва содрогнулась, взлетела пыль, плотная как песок. Грохот, еще и еще содрогания, шум сверху. Сзади пронесся поток обжигающе горячего воздуха. Гарь, пыль…

— Вперед! — завопил Смычок. — Пока потолок не…

Корабб протянул руку назад, пошарил — и схватил руку малазанина. Солдата погреб под собой мусор, он задыхался под весом обломков. Корабб тянул все сильней.

Малазанин дико вскрикнул. Корабб вытащил его, посыпались кирпичи, снова поднялась пыль.

— Идем! — зашипел он. — Впереди яма, сержант — выгребная яма — все уже спустились. Хватай за лодыжки…

Сквозняк оттеснял жар ко входу.

Корабб нырнул в яму головой вперед, таща за собой Смычка.

Крыса нашла вертикальную шахту, с достаточно неровными для ее лапок стенками. Ветер завывал, нес сухие листья, пыль и мертвых насекомых. Животное спускалось вниз. Бутыл лег на уступ, вгляделся в шахту. Пыль вызывала слезы.

Ничего он не увидел. Бросил вниз кусок камня, стараясь не задеть крысу. Едущая на ней душа ощутила движение. Красные ушки напряглись, вслушались. Четыре удара человеческого сердца — и снизу донесся слабый стук камня о камень. Еще, и еще… и тишина. "О боги…"

— Что-то не так? — сказал сзади Каракатица.

— Шахта идет вниз, очень далеко.

— Мы можем спускаться?

— Крыса смогла.

— А ширина?

— Не очень широкая, а ниже еще сужается.

— У нас раненые. Хеллиан всё ещё без сознания.

Бутыл кивнул. — Сделай перекличку — я хочу знать, сколько человек сможет спуститься. Мне показалось, или храм за нами провалился?

Каракатица повертел головой, приказал рассчитаться и послать ему веревки и ремни. Снова повернулся к магу. — Да. Упал. Ветер ворвался сюда. Хвала Худу, сквозняк его отбил — мы все задохнулись бы.

"Ну, еще не поздно… Мы не прошли…"

— Знаю, о чем ты думаешь.

— Да ну?

— Думаешь, есть ли бог у крыс. Надеюсь, что есть. Надеюсь, ты молишься горячо и искренне.

Крысиный бог. Может быть. "Трудно сказать, что думают животные. Они не словами мыслят". — Полагаю, один из нас, сильный и крупный, может стать "краном" над шахтой. Поможет другим спускаться.