Роман Канушкин - Последний варяг

— Пусть с ними едут Фарлаф и Свенельд, — негромко и быстро произнёс волхв. — Им ведомо про зачарованное серебро.

Олег задумчиво посмотрел на волхва.

— Твои советы всегда неожиданны… но всегда точны.

Волхв не улыбнулся похвале. Он знал, что не похвала это вовсе.

— Опасность везде, — произнёс волхв, — пусть всё же выходят ночью. Под покровом темноты.

Посольство выехало ночью. Пешком, не производя лишнего шума, прошло через городские ворота к реке, где уже ждал драккар, гружённый всем необходимым. С Авосем и Игорем ехали лучшие княжеские гридни. Никто, кроме них, не знал истинной цели путешествия. Судно отчалило. И сов-сем уже скоро растворилось в сумраке, окутавшем спящую реку.

Путь был долог, но безопасен. На землях князя Олега установился прочный мир. Хотя Фарлафа, Свенельда или Фатиха, княжеского гридня со смуглым лицом (потому что происходил он из племени арабов), вряд ли могли напугать речные разбойники. Скорее они сами стали бы для них угрозой. Авосю казалось, что, когда драккар подходил к речным волокам, люди даже говорить начинали тише.

Опять над речными дорогами стояла жара. Фарлаф учился у Фатиха игре на диковинном инструменте из дерева и со струнами, издававшими чарующие звуки (араб называл его «кяфар»), а Свенельд с полузакрытыми глазами лежал в тени навеса. Когда княжич Игорь поинтересовался у того, не надоело ли ему спать, воин ответил:

— Я вовсе не сплю, а складываю песню. Хочу бросить вызов Фарлафу, — он перевёл взгляд на берсерка и усмехнулся ему, — при всём моём почтении к его рифмам и песням…

Все три любимых княжеских гридня иногда сменяли гребцов на вёслах, а по вечерам играли в неведомую азартную игру, пряча костяшки с рунами в глиняной чашке.

Через долгие дни пути и несколько речных волоков подошли к Итилю. Было ранее утро. Далеко впереди дворец правителей на острове заливал розовый восход.

— Итиль, — сказал Авось Игорю. — Таким увидел я его впервые.

Церемонно кланяясь, командующий конной гвардией Рас-Тархан приветствовал во дворце посланников киевского князя.

— Прибыло посольство руссов, — громко объявил глашатай. — Князь Олег готовит свадьбу своей дочери с князем Игорем.

— Славная весть, — кивнул Рас-Тархан.

— Сам молодой князь Игорь просит права, — дипломатично сказал Свенельд, — предстать перед глазами правителей.

— Ему нет нужды просить, — учтиво ответил Рас-Тархан. — В хазарском каганате он желанный гость. И вы все тоже.

Рас-Тархан коротко по очереди приветствовал всех прибывших, и когда встретился глазами с Авосем, лицо его застыло. На миг оно даже стало суровым. Но вдруг уголки губ военачальника тронула чуть лукавая улыбка, и вполне возможно, что Авосю это только показалось, но он увидел, как Рас-Тархан быстро, незаметно для других, но вроде как весело ему подмигнул. Такая неожиданная перемена воодушевила юношу.

— Нас примет сам каган, — сказал Свенельд Игорю, — это высокая честь.

Фарлаф усмехнулся, хотел было что-то сказать.

— Ничего не говори, — шепнул ему Свенельд.

— Ну, чего ты ожидал? Она — принцесса Атех, — говорил позже Игорь Авосю, когда они отправились прогуляться по шумной хазарской столице.

— Почему она не приняла нас?

— Нас принял сам каган!

— Мне необходимо её увидеть.

— Послушай… — Игорь смотрел на Авося с видом человека, вынужденного разъяснять самые простые вещи. — Она — принцесса Атех! Что-то вроде живой Богини. Неужели ты думаешь, что, наговорив ей на берегу каких-то глупостей, можно рассчитывать на взаимность?

Игорь двинулся вперёд, чуть обиженно бросив:

— И вообще, речь шла о моей свадьбе.

— Постой! Совсем недавно ты готов был убить меня из-за Ольги. Ты должен меня понять! — взмолился Авось.

— Пусти! — отдёргивая руку, сказал Игорь.

Со стороны это походило на разгорающуюся ссору, и шедший за молодыми людьми в отдалении Фарлаф обеспокоенно поинтересовался у Свенельда:

— Как думаешь, это из-за Ольги?

— Боюсь, что из-за другой, — уклончиво ответил Свенельд.

А раскрасневшийся Игорь тем временем уставился на несчастного Авося:

— Ты…

— Может, Рас-Тархан не сказал ей?.. — словно погружённый в навязчивый бред, настаивал Авось.

Игорь вздохнул:

— Ладно. Я скажу. Но пообещай держать себя в руках.

— Что скажешь? — оживился Авось.

— Обещай!

— Хорошо.

— Она встретится с нами. Со всеми сразу или по отдельности. После прощальной трапезы. Так принято. Ну, благословить в дорогу…

На Итиль уже пала южная ночь, когда Рас-Тархан появился перед Авосем.

— Пойдём, — сказал военачальник. — Тебя ждут.

Он привёл Авося к большому богато украшенному шатру и, отодвинув полог, пригласил войти. Внутри шатёр освещался диковинными светильниками, в которых горел некоптящий огонь, и Рас-Тархан вежливо, но властно остановил юношу у входа.

У дальней стены шатра спиной к вошедшим стояла принцесса Атех. Авосю показалось, что у него сейчас закружится голова. Но принцесса не оборачивалась, и Рас-Тархан не спешил оставить их одних. Он лишь чуть отошёл от юноши. Но когда Авось попытался шагнуть вперёд, он жестом остановил его.

— Ты искал встречи со мной? — холодно сказала принцесса Атех. — Зачем?

— Я хотел ещё раз увидеть тебя, вечерняя заря хазарского народа, — пылко произнёс Авось.

— Что ж, увидел, — тихо сказала принцесса. Было в её голосе что-то обречённое, и Авось смутился. Он хотел сказать так много, что теперь не знал, что ему говорить.

— Я привёз приглашение князя Олега, — сказал Авось.

— Мы с благодарностью приняли его. — Голос звучал ровно, но в нём появился оттенок тепла. — Доблестный Рас-Тархан будет на свадебном пиру.

Военачальник поклонился принцессе и Авосю.

— И дары, — пролепетал Авось, словно хватаясь за последнюю соломинку.

— Наша благодарность не знает границ. — Теперь голос снова звучал холодно.

Авось бросил взгляд на Рас-Тархана. Как бы он хотел, чтобы их хоть на минуту оставили одних, но лицо военачальника оставалось непроницаемым.

— Принцесса! — вдруг горячо воскликнул Авось. — Дозволь мне ещё раз взглянуть в твои глаза. С нашей первой встречи я мечтал только об этом. Молю, не лишай меня такой возможности.

— Глаза? — Принцесса сделала короткую паузу. — Но ты ведь даже не знаешь, что можешь в них увидеть.

Авось закусил губу.

— Ещё я привёз тебе своё разбитое сердце, принцесса Атех, — с горечью сказал Авось. — Оно мне ни к чему такое! Забирай.

Лицо Рас-Тархана по-прежнему оставалось непроницаемым. Лишь легкое ощущение угрозы наполнило воздух, и какое-то слабое дуновение словно качнуло волосы принцессы. А потом она медленно обернулась. И Авось вздрогнул. Глаза принцессы Атех были закрыты. Но на Авося смотрели другие глаза, нарисованные на веках. Такие Авось видел у кагана, когда его несли на своих плечах рабы с золотой кожей.