Роман Канушкин - Последний варяг

— Принцесса… — обескураженно произнёс Авось.

— Мне нечего тебе больше сказать, чужеземец. Уходи.

Рас-Тархан мягко, но настойчиво взял Авося под локоть. Юноша, увлекаемый военачальником, совсем опустошённый, шагнул к порогу. И вдруг резко обернулся.

— Я видел лес! И радугу над водопадом. Я видел твой гребень, принцесса! Скажи хоть, была ли это правда?!

Ресницы принцессы задрожали, но глаза её не открылись.

— Скажи! — взмолился Авось. — Ведь мы можем одолеть свой рок! В этом дело?!

Принцесса молчала.

— Идём, — шепнул юноше Рас-Тархан, увлекая его к пологу.

И тогда глаза принцессы открылись. И мгновенный отсвет ненависти уже ушёл из них. Теперь в них осталась одна любовь. И набегающие слёзы. Но миг был потерян. Авось этого уже не увидел. Принцесса потянулась к нему. Но с хлёстким звуком полог за обоими мужчинами уже схлопнулся. Принцесса вздрогнула и зажмурилась, как от удара хлыстом.

Корабль готовился в обратный путь, но Авось всё ещё надеялся. Помогая грузить скарб, юноша бросал бесконечные взгляды на Прощальное окно, в котором, как удалось выяснить княжичу Игорю, появлялась принцесса Атех. Появлялась, провожая тех, кто ей дорог, когда они уходили на войну или путями ещё более неведомыми. Авось надеялся и смотрел. С бешено стучащим сердцем ловил быстрые тени, и ему даже казалось, что он видит что-то, видит любимый силуэт, который пошлёт ему крупицу надежды, но принцесса так и не появилась.

А потом драккар отчалил. Авось все смотрел и смотрел на заветное окно, пока Фарлаф не велел ему встать у руля и больше не оборачиваться.

Золотое сияние падало за изгиб реки, по которой уходил драккар. Во дворце у Прощального Окна Заката стояла принцесса Атех и смотрела вслед кораблю, возвращающемуся в Киев. Её глаза были полны слёз.

Великая река — видение: радуга и дом Злой Бабы — о возможности вернуться в минувшее — песни Фарлафа — загадочная татуировка — ребёнок, который выжил — Зов — подарок царицы-пряхи — чёрный двойник — вместе

Драккар двигался по реке в Киев. Уже второй раз Авось совершал это путешествие. Но тогда он был полон надежд и двигался навстречу неведомым приключениям. Сейчас же юноша в одиночестве сидел на носу и печально смотрел на воду.

— Он ничего не ест, — сказал Фарлаф. — Так совсем обессилеет.

— Боюсь, он получил первую рану из тех, что мы всегда носим с собой, — ответил Свенельд.

— А, — непонимающе кивнул берсерк. — Мы можем ему как-то помочь?

— Скорее всего, нет. — Свенельд пожал плечами. — Но время сможет.

Игорь хотел было подойти к Авосю, но Свенельд отрицательно покачал головой.

Следующий день выдался очень жарким. Нашли тихую заводь, где решено было сделать привал, чтобы переждать полуденный зной в тени ив. Фарлаф отправился на охоту: дичи в этих краях было много.

— Эй, княжич, Авось, — позвал их Свенельд, показывая острогу, — здесь полно рыбы.

У Игоря загорелись глаза.

— Идем! — предложил он Авосю. Но тот лишь равнодушно пожал плечами.

Однако действительно было очень жарко. Заводь манила чистой водой и прохладой.

— Давай хотя бы просто искупаемся, — сказал Игорь.

Скинув одежду, оба молодых человека прыгнули в воду. Авось вынырнул. Игорь подплыл к нему ближе и тихо спросил:

— Что она хоть сказала-то тебе?

Авось поглядел на княжича и, вздохнув, неожиданно признался:

— Лучше б я её не встречал. Она даже не захотела смотреть на меня.

— Как это?

— Не спрашивай. — Авось печально отвернулся. Но, видимо, пришла ему пора поговорить об этом. Он снова посмотрел на княжича и то ли горько, то ли непонимающе усмехнулся. — Она сказала, что дитя моей сестры погубит её народ.

— Она тебе такое сказала? — изумлённо проговорил Игорь.

— Ну, не совсем… Она… во сне мне это…. Но не только.

— Что?

— Не важно. — Авось кивнул, даже не пытаясь объяснить. — В общем, сказала. А у меня и сестры-то нет. Один я.

— Э-э…

Авось совсем скис. Игорь смотрел на него какое-то время, потом нырнул, вытащил со дна клубок ряски и каких-то водорослей и… быстрым движением водрузил свою добычу Авосю на голову. От неожиданности тот вздрогнул; за секунду выражение его лица изменилось от глубочайшего изумления до вспышки ярости; Авось кинулся на княжича и принялся топить его. Когда они вынырнули, оба смеялись. Игорь громко, Авось — не без привкуса печали. Свенельд, полулежа в тени, с благожелательной улыбкой наблюдал за ними.

— Эх, если б я мог вернуться в тот день, когда впервые встретил её, — мечтательно изрёк Авось. — Я бы просто сидел на корабле и смотрел в другую сторону. И никогда бы её не увидел. Было бы здорово.

— Иди, скажу, что здорово, — весело сказал Игорь.

Авось доверчиво склонился, а княжич плеснул в Авося крупными снопами брызг.

И опять что-то произошло… В веере брызг, которые всё замедляли своё движение, Авось вдруг увидел застывшую радугу и услышал шум далёкого водопада. Через мгновение он снова оказался не здесь. Мелькнуло в радуге крыло диво-птицы; дом Злой Бабы, обернувшийся светлым дворцом, и прекрасная царица, что плела золотую нить. Видение продолжалось не дольше мига: царица-пряха держит перед девятилетним Авосем узелок, который сейчас завязан на его щеке. И Авось слышит её голос, слышит что-то очень непонятное:

— С ним ты сможешь вернуться в минувшее, — она подносит узелок к щеке мальчика, — но лишь один раз.

Мимолётное видение прошло. Мир втиснулся в свои привычные рамки. Авось держался за свою щёку с узелком и обескураженно смотрел на княжича.

— Я что-то вижу иногда… — изумлённо пролепетал он.

— Ага! Я и говорю. В песнях Фарлафа.

— Что в песнях Фарлафа? — не понял Авось.

— Такое возможно, — кивнул княжич. — Его послушать, так и в прошлое можно вернуться. Да ещё подправить его. Как если бы… ну, ты знаешь… в свой неудачный день ты поступил бы по-другому. В песнях Фарлафа…

— В песнях Фарлафа, — услышали юноши зычный голос. Берсерк вырос перед ними неожиданно, в руках он держал подстреленных зайцев, — поётся о героях. О великих морских королях. Да, они могли возвращаться в прошлое, если такова была их судьба. Могли оборачиваться птицей в небе или зверем в чаще леса. Могли жить долго, много человеческих жизней, и сами выбирали свою смерть.

— А скажи, Фарлаф, — вдруг спросил Авось, — а правду ли говорят, что князь… что Олег… ну, может изгонять любую хворь? Даже от ран? Может лечить прикосновением?

Берсерк внимательно посмотрел на юношу и облизнул губы.

— Не стоит доверять слухам, — назидательно произнёс он. — Но все великие короли могут лечить людей. Это их дар по праву рождения. Олег… — глаза берсерка мечтательно заблестели, — об Олеге и нашем времени ещё сложат песни.